Страна Северного Ветра

— Из конюшен не так-то легко выбраться! — произнёс отец, возвращая сыну карточку. — Смотри, не потеряй её, мой мальчик. Кто знает, что из этого может выйти. Видит Бог, в наши тяжёлые времена лучше иметь много друзей.

— Разве у тебя мало друзей, отец? — удивился Алмаз.

— Грешно мне жаловаться, но чем их больше, тем лучше.

— Дай-ка я посчитаю, — сказал мальчик.

Он вытащил руки из карманов и стал по очереди загибать пальцы левой руки, начиная с большого.

— Мама — раз, наш малыш — два, я — три. Потом ещё старый Алмаз, и кеб тоже. Хотя нет, кеб не считается, он никогда на тебя не посмотрит, а если старого Алмаза нет в оглоблях, так кеб вообще стоит, как истукан. Потом кебмен-пьяница, тот, что живёт по соседству, его жена и их малютка.

— Они мне не друзья, — вставил отец.

— Но они мои друзья, — заметил мальчик.

Отец рассмеялся.

— Много от них толку! — произнёс он.

— Откуда ты знаешь? — возразил Алмаз.

— Ладно, давай дальше, — сказал отец.

— Ещё Джек и мистер Стоункроп, и — как же я забыл — конечно, мистер и миссис Коулман, мисс Коулман, миссис Крамп. И ещё тот священник, что разговаривал со мной в саду, когда ветер повалил старое дерево.

— Ты хоть знаешь, как его зовут?

— Нет, не знаю.

— А где он живёт?

— Тоже не знаю.

— Зачем же ты тогда его считаешь?

— Он со мной разговаривал и был таким приветливым.

Отец снова рассмеялся.

— Да ты, сынок, считаешь всех, кто тебе знаком. Это ещё не значит, что они твои друзья.

— Правда? А я думал, значит. Хорошо, тогда я сам с ними подружусь.

— И как ты это сделаешь?

— Да очень просто. Они ничего не смогут поделать. Как они запретят мне стать их другом? Ещё та девочка, что метёт улицы.

— Хорошие же у тебя друзья, Алмаз, нечего сказать!

— Конечно, она мой друг, папа! Если бы не она, миссис и мисс Коулман тогда не сели бы в твой кеб.

Отец задумался, ведь сынишка оказался прав, и ему стало стыдно за свою неблагодарность.

— А потом ещё этот джентльмен, — продолжал мальчик.

— Если он сдержит обещание, — перебил отец.

— Конечно, сдержит! Для него полшиллинга вовсе не много. Я вот что не понимаю, отец — разве другом может быть только тот, кто что-то для тебя сделал?

— Я этого не сказал, сынок. Тогда пришлось бы не считать нашего малыша.

— Нет, не пришлось бы. Он для тебя смеётся, и кричит, и приносит столько счастья. Разве это ничто, папочка?

Отец был тронут до глубины души. Он ничего не ответил на последние слова сына, и Алмаз закончил:

— А самого лучшего друга я ещё не посчитал — это ты, папочка — ну, или мама. Ты ведь мой друг, правда? А я — твой, да?

— А еще Бог всем нам друг, — произнёс отец, и оба они замолчали, слишком серьёзными были эти слова.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ Алмаз учится читать

опрос джентльмена, умеет ли Алмаз читать, заставил отца задуматься, не пора ли, и в самом деле, научить этому сына. Устроив на ночь старого Алмаза и задав ему корму, он немедля приступил к делу. Для самого мальчика дело оказалось несложным, потому что отец взял вместо азбуки книжку детских стихов, которую мама подобрала у моря. Учиться Алмазу было самое время, поэтому схватывал он всё на лету, и уже через месяц мог прочитать по складам любой стишок.

Только ему никак не удавалось найти стихотворение, которое мама читала ему тогда на берегу. Выучив буквы, он снова и снова пролистывал книжку, надеясь его узнать, но ни одно не было на него похоже. И он разумно решил подождать, пока не научится читать. Тогда он начал книжку с самого начала, одно стихотворение за другим. На это у него ушли почти две недели. Когда же Алмаз дошёл почти до конца, он наткнулся на одно стихотворение, и оно надолго завладело им, хоть искал он другое.

Мальчик-пастух Мальчик-пастух очутился в лесу. В жизни не видел такую красу! Дикие пчёлы, и розы, и хмель, Будет мне здесь и жильё, и постель. Здесь не найдут меня горе и грусть. В этих краях навсегда остаюсь. Лес этот мой, и деревья мои, Яблоки, вишни и травы, Я здесь король, и, как все короли, Здесь заживу на славу. Вишни и розы, деревья и хмель. Будет мне здесь и жильё и постель. Выползла змейка, блестя чешуёй, В мягкой траве показалась. Мальчик велел ей: останься со мной И радостно змейка осталась. Птичка запела над головой, Трелью в лесу зазвенела. Спускайся сюда, веселее с тобой! И птичка послушно слетела. Вишни и розы, деревья и хмель. Будет мне здесь и жильё, и постель. Как вам не скучно на месте одном! В чащу со мною скорее идём! Так они шли по тропинке вперёд, Вишни душистые сыпались в рот, Спелые яблоки падали в руки — Нету печали и нету разлуки, Здесь не найдут меня горе и грусть! В этих краях навсегда остаюсь! Быстрый ручей среди леса бежал. Мальчик сурово ему приказал: — Ну-ка, с дороги скорее сверни! Ты не туда катишь воды свои — Следуй за мной! — И шумящий поток С мальчиком рядом послушно потёк. Так он, спеша, увлекал за собой Всех, кто в лесу попадался живой, — Птицы и белки, ежи, пауки, Жабы, улитки, олени, жуки, Дикие пчёлы, ночная сова, Бабочки «мёртвая голова», Моль, и капустница, и «адмирал», Мчались за ним, потому что позвал. Малиновки, жаворонки, вороны, Стрекозы, похожие на драконов, Летучие и лесные мыши, Все, кто видит и все, кто слышит, Все обитатели этих мест Вдруг устремились покинуть лес, Даже слепые кроты позабыли, Как под землёю ходы свои рыли. И пробивались за мальчиком вслед. Не различая, где тьма, где свет, А дудка пастушья и барабан Всё звали и звали — вперёд, в туман. Ветру крикнул: Пойдём со мной! Ветер скрутился над головой, В поселке флюгеры посрывал И устремился вперёд, как шквал. Корни с трудом оторвав от земли, Даже деревья куда-то шли. И все они вышли в конце пути Туда, где дальше нельзя идти. Широкое поле и облака — Земля велика и велика, Спуститесь! — пастух сказал облакам. И закат спустился к его ногам. В золоте, дыме встал перед ним. И пастух испугался — что делать с ним? Звери толпою сгрудились вокруг, И что будет дальше — не знал пастух. Что делать со всеми, кого он согнал С насиженных мест и с собой позвал? И мальчик воскликнул: — Уйдите прочь! Я не могу вам ничем помочь! Но ветер шумел, и звери роптали — Зачем пришли они в эти дали? И голоса все слились в один: — Что ты хочешь от нас, господин? Ты привёл нас — птиц и зверей. Что нам делать, скажи скорей! Куда деваться — пастух не знал. Он сел на землю и зарыдал. И вспомнил, что ждёт его дома мать. И понял, что им сейчас сказать: — Ведите меня поскорее домой! — Птицы вспорхнули над головой, Ручей беззаботно помчался назад, Обратно отправился весь зоосад. И только змея шипела в тревоге, Бросилась мальчику прямо под ноги Живою помехой на каждом шагу. — Змея! Я тебя уничтожить могу, — Крикнул пастух, — я не стану шутить, Если попробуешь путь преградить! Дудочкой крепкой нанёс удар, Прочь покатилась змея, как шар. Шёл, торжествуя, звериный народ, Вишни душистые сыпались в рот, Спелые яблоки падали в руки, Нету печали и нету разлуки, Птицы звенели, как этот рассказ, Что сложен для мальчика и для вас.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Бабка Сал и её Нэнни

лмаз прочитал стихотворение маме, запинаясь через слово.

— Оно такое замечательное, правда? — воскликнул мальчик.

— Да, хорошее, — отозвалась мама.

— По-моему, оно кое-что значит, — продолжал Алмаз.

— Ты о чём? — не поняла мама.

— Интересно, а это тот же мальчик… да, наверно, тот же. Сейчас проверим… как это там?

Пастух-пастушок, Подуди в рожок! Где твои коровы? Пошли на лужок. Дудка пастушья На траве лежит. Пастушок под деревом Крепко спит. Ждёт его к ужину Вечером семья. Кто его разбудит? Только не я!

— Конечно, тот же самый, потому что у него тоже «дудка пастушья и барабан». Он тоже ходил с дудочкой!

Где твои коровы? Пошли на лужок.

— А ведь ему нужно было за ними следить. А он и думать забыл о работе. И дальше:

Пастушок под деревом Крепко спит.

— Вот, мамочка, слышишь? И потом ещё, смотри:

Кто его разбудит? Только не я!

— Так его никто и не разбудил, наверно. Я думаю, он ужасно капризничал, если его разбудить. А когда он сам проснулся и увидел, что натворили коровы в пшенице, то не пошёл домой к маме, а убежал в лес и потерялся. Разве так не бывает, мамочка?

— Отчего ж, бывает, — ответила мама.

— Видишь, какой он непослушный: потерялся, а всё равно не хотел домой идти. Ведь его могли отвести домой все, кто ему встречался, стоило только попросить. Все, кроме змеи. А он-то пошёл за змеёй, и она завела его ещё дальше. Наверно, это была дочка того змея, который соблазнил Адама и Еву. Помнишь, прошлым воскресеньем отец нам про него рассказывал.

«Ну и сын у меня!» — подумала мама, а вслух добавила, заметив, что мальчик замолчал и ждёт: — И что же дальше?