Страна забвения

Кого тут только нет! Крестьяне, моряки, честные люди и жулики, сластолюбцы, коллекционеры, художники… Он смотрит на них, они – на него.

– Спасибо, что пришли на мою вечеринку, – говорит он. – Очень мне хотелось на всех вас посмотреть. Ведь вы – мои прародители. В моих жилах течет ваша кровь. Вы – все – во мне. Ужасно было интересно посмотреть, как вы выглядите. Каким образом вы все во мне соединились, ума не приложу.

Он поднимает бокал.

– За встречу.

8 октября 2000

Боевик по-американски и по-русски.

Американский герой побеждает врагов, остается жив, здоров, с любимой женщиной, деньгами, славой. Русский герой врагов победить не может, он погибнет. Но на его месте тут же появится другой. И продолжит борьбу. И тоже погибнет. Но встанет третий. Русский герой, как трава. И потому тоже неистребим.

12 ноября 2000

Сильный ветер, холодно, снега нет, пыльно. Ждем электричку, жмемся друг к другу. За моей спиной девчоночий голос:

– Мне приснились Сталин, Ленин и Брежнев. Лежат в открытых гробах на

Красной площади. Лежат и храпят. На улице снег, мороз жуткий. Ленин бородой до колен оброс. Я смотрю и думаю: "Если они мертвые, то почему храпят? Если живые, то как они могут быть живыми в такой мороз?"

Я думаю: "Гробы, наверно, подогреваются". Электричка гудит. Сейчас ослепит прожектором, сейчас войдем, сейчас согреемся.

18 ноября 2000

Я толкаю в толпе человека. Без всякого умысла и даже не по неосторожности, – толпа несет. Человек может упасть, покалечиться, погибнуть от моего толчка. Но я тут не при чем. Я – без умысла, без смыла, я – атом.

1 января 2001

Любитель кино рассказывал, что сейчас, в нынешнее время, у него появилась возможность увидеть фильмы, о которых в молодости он мог только читать (только мечтать). О существовании многих он вообще не знал.

Таким образом, он, на мой взгляд, исправляет свое прошлое. Заполняет в нем пробелы, провалы. Делает его полным. Возможно, жизнь будет прожита не напрасно, если удастся заполнить прошлое (выполнить, исполнить).

Фильмы еще можно досмотреть – если они сохранились, – а как быть с несостоявшимися знакомствами, поступками, событиями? Люди сочиняют истории о прошлом не из ностальгии, они исполняют прошлое, осуществляют все его возможности (невозможные тогда).

Люди могут сочинять истории об очень далеком прошлом, в котором сами никогда не были. Это значит, прошлое "закрыть" невозможно. Оно всегда незакончено.

14 января 2001

В электричке дядька идет, покачиваясь, по проходу, показывает ручку.

– Именно этой ручкой я записал сегодня утром такие строки:

Туман густой

В нем солнца свет…

Дальше не помню. Кто желает приобрести ручку настоящего поэта?

Недорого, на пол-литра.

На другой день -

15 января – и тоже в электричке одна девица другой:

– Я, может, один роман за всю жизнь прочитала. Или два.

6 февраля 2001

Побирушка с аккордеоном – в электричке – пел песню о том, что Бог живет где-то в этом городе, но как его найти? город велик, домов много, по вечерам огней в окнах больше, чем звезд во Вселенной, за каким он окном? что делает? пьет чай? смотрит телевизор? ждет меня?

30 марта

Оставлю завещание: раз год, в апреле, на две недели вывозить мой прах на Канары.

5 мая

По радио услышала: в Америке придумали новые, экологически чистые пули, не из свинца. Так называемые "зеленые" пули. Будут постепенно переходить на них. Свинец уж слишком засорил их окружающую среду.

Это не первого апреля я услышала?

7 мая 2001

Она вышла из кинотеатра. Стоял тихий, темный, осенний вечер. Будто поджидал ее.

Она шла. Вечер сопровождал. Желтый лист бросил под ноги. Она обошла.

В кармане лежал билет, по которому она посмотрела большой двухчасовой фильм.

Домой спешить не хотелось. Выпал теплый вечер, листья сухо шуршали, глаза по-кошачьи видели в темноте. И себя она ощущала не человеком, а каким-то другим существом, бессмертным.

Во дворе стояли темные, с погашенными огнями машины. Листья лежали на их крышах. Бесшумно, неподвижно в безветрии.

Она набрала код и вошла в подъезд. Подумала, что теперь вечер остался без нее один-одинешенек. Она вынула из почтового ящика газету, квитанцию. Остановилась прочитать, сколько должна за свет, и тут он погас. Ей показалось, что она теряет равновесие в темноте.

Она схватилась за перила. Так и падала, держась за перила.

За окошком тренькал дождь. Холодный, долгий. Стекло запотело. Ничего за ним не было видно, даже дождя. Окошко под самым небом. И в какой стране это небо?

Она лежала на чужой тахте, укрытая незнакомым клетчатым пледом. На стуле возле нее сидел мужчина с давно небритой физиономией. Он разгадывал кроссворд, вписывал карандашом слова.

– Где я? – спросила она и едва расслышала собственный голос.

Мужчина поднял голову. Глаза у него были черные, без зрачков.

– Очнулась? Молодец. Есть хочешь?

– Кто вы?

– Валька, – повысил он голос. – Валентина! Она есть просит!

– Я не прошу.

Но он ее совсем не слушал.

Она попробовала встать. Голова закружилась. Он протянул крепкую руку, поддержал.

– В туалет хочешь?

Дверь не запиралась. И все было слышно, каждое ее движение отдавалось во всех углах маленькой, чужой, пустой квартирки.

Валентина покормила их на кухне. На вопросы молчала.

Пища была простая: картошка отварная, яичница, серый хлеб, чай с сахаром. Ей она дала еще большое яблоко. Как ребенку. Она держала его в руках. Валентина мыла посуду. Черноглазый догадывал свой кроссворд.

– Ничего не понимаю, – сказала она. – Вы меня украли что ли? Прямо как в кино, я как раз в кино ходила… Но зачем? Денег у меня нет.

Богатых родственников тоже нет. Чего с меня взять? Может, вы меня с кем-то спутали? Я человек одинокий, бездетный, выдаю людям зарплату в одном музейчике. Или вас эти деньги интересуют, зарплатные? Но это же не деньги для вас! В любом случае, такой огород городить из-за них… из-за меня… из-за чего?

В дверь позвонили три раза и черноглазый пошел отворять.