Странички тетради

Звездолет отливал у горизонта сочной зеленью. Мы с напарником сидели в вездеходе и наблюдали, как трое космонавтов обвязывали веревками высокий столб. Столб венчала золотая птица, похожая на нахохлившегося воробья со змеиной головой. Размеры «воробья» внушали уважение. Рядом с вездеходом стоял представитель фирмы, арендовавшей наш звездолет, и рассказывал:

– Когда-то в древности на этих землях находилось могучее государство. Для охраны границ они поставили вокруг страны вот этих птиц. Если верить легендам, каждая из них могла справиться с целой армией, а потому на страну никто и не нападал. – Представитель зевнул, – Но за тысячу лет могучая страна тихо скончалась и сама по себе, а птички так и стоят по прежним границам. Нам разрешили взять пару штук для земных музеев.

Подъехал робот с грузовой стрелой, веревку накинули на крюк, загудела лебедка. Но едва столб отделился от почвы, как раздался громкий хлопок, и позолота голубым облаком слетела с «воробья». Представитель выругался. Я почувствовал легкий запах бензина, и мена обожгла жуткая догадка. Нога мгновенно вдавила педаль газа, вездеход рванулся вперед, раскидывая грунт, и я погнал его к кораблю, прекрасно сознавая безнадежность попытки.

Вспышка сзади – ударная волна кувыркнула вездеход, и меня закидало по машине из стороны в сторону…

– Да проснись же! – тряс меня Гриша, держа в руке изуродованную двустволку. – Что вы с моим ружьем сделали?

– Я его кусил! – ляпнул я спросонок.

– Как кусил?! – уставился Григорий на полуразрубленный ствол.

– Гриша, ну что ты спрашиваешь? Чтоб так его разделать, месяц зубилом надо бить, а у меня даже крючка рыболовного нет!

Гриша обиженно засопел и вылез из палатки. Я выбрался следом, с наслаждением вдохнул свежий, пахнущий соснами, травами и озером воздух, в качестве зарядки похлопал себя ладонью по животу:

– Гриша, там гуся жареного не осталось?

– Остался. Кстати, а откуда гусь?

– Как откуда? – я пристроился к лежащей в котелке холодной гусятине. – Ты же сам его подстрелил!

– Когда?

Я чуть не поперхнулся. Значит, «мохнатики» и вправду не только ружья портить умеют, но и память стирать! Может, у них и каменная богиня разговаривать умеет? Вчера, после некоторого размышления, я решил, что скорее всего от имени богини стал бы говорить кто-то из колдунов, как это принято во всех религиях, но теперь вновь засомневался. А вдруг она действительно заговорит? Вдруг она может ответить на любой вопрос? Ведь никого не удивляет, когда поет магнитофон или разговаривает телефонная трубка! А «мохнатики», похоже, разбираются в камнях, как мы в металлах, неплохо кумекают в медицине, и кто знает, на что еще способны… Побочный вывод: если они такие умные, значит, в пещеру за Камнем в самом деле лучше не соваться.

А ведь богиню можно спросить не только про Леночку Кузнецову! Можно узнать, как построить термоядерный реактор или межпланетный корабль. Или как избавиться от войн. Или как вытащить страну из болота, или… Если она сможет на это ответить… Если она вообще заговорит… Если удастся достать камень… И со внезапной тоской я понял, чем все это кончится: завтра за нами придет вертолет, и больше я никогда не увижу ни Зен-Оу, ни пещеры, ни этого озера…

– Гусятинкой отъедаешься, засоня? – хлопнул Владислав меня по плечу, – Ну ты и спа-ать! Полдень на дворе!

Выглядел он вполне бодрым и здоровым.

– Привет, Владик. – Я попытался поймать мелькнувшую в голове мысль. – Слушай, ты ведь инженер?

– Причем главный, – уточнил он.

– А в технике разбираешься?

– Как положено.

– Можешь решить одну техническую задачку?

– Только после обеда! – и он полностью погрузился в процесс поедания гусиной грудки.

* * *

Больше всего я боялся заблудиться, но к собственному удивлению нашел пещеру с первой попытки.

– Вот это да-а, – присвистнул Владик, – а Гришка, дурак, не пошел. Спиннинг ему интереснее! А они золотые? – и прежде, чем я успел сказать хоть слово, он вытащил из кармана нож и ковырнул одного из монстров, – Ха, сейчас! Свинец!

На этот раз никто не стукнул его по дурной голове – видимо, пещеру не охраняли.

– Стой, Владислав! Ты не знаешь, что это такое, а я знаю.

Владик с интересом повернулся ко мне.

– Эти статуи – Стражи Смерти. Они убивают любого, кто пройдет мимо. Теперь скажи, можно ли достать камень из пещеры, не входя в нее?

– Стражи смерти, говоришь? – он покровительственно похлопал одного из монстров по руке. – Никогда не поверю, что из свинца можно сделать приличного стража. Материал не тот. Скорее, думаю, в этой глуши живут язычники, до которых через лесные буреломы попы так и не добрались. И охраняют пещеру не статуи – ее охраняет страх божьей кары.

С этими словами он поставил ногу между монстрами и медленно перенес на нее вес. И ничего не случилось. Он сделал еще шаг, еще, ступая мягко, осторожно. Даже по спине чувствовалось, что ему жутковато. Он дошел до возвышения, оглянулся и улыбнулся уверенной улыбкой:

– Ты не забывай, дыши. А то раньше меня помрешь!

Я перевел дух. Он усмехнулся, повернулся к возвышению, внимательно его рассмотрел, потом прикоснулся руками. Послышался треск, словно от электрического разряда. Он замер, втянув голову в плечи, постоял, не шевелясь, не меньше минуты, сделал глубокий вдох и взял камень в руки. Опять что-то треснуло. Владик снова надолго застыл. Ничего не происходило. Он качнулся, шагнул в сторону, а потом осторожно пошел к выходу.

Высоко над головой каркнул ворон, Владик вскрикнул и сделал громадный прыжок, одним махом выскочив из пещеры и врезавшись в меня. Мы упали на мягкий игольчатый ковер, и Владислав облегченно захохотал:

– Ну что? Видел? – И он передразнил: – Стражи Смерти, Стражи Смерти. Да плевать нам на них! Вот твой камень!

Он подкинул вверх Камень Предков, и мы хором ахнули: светящийся в пещере белым светом камень оказался алого цвета!

– Вот это да! – я вскочил, Владислав попытался встать, но потерял равновесие и сел на землю, прислонившись спиной к дереву:

– Что-то голова кружится…

У него кружилась голова, его рвало, от слабости он не мог идти и сам же определил причину – сильнейшее радиоактивное заражение. Создатели хранилища действительно отлично разбирались и в камнях, и в металлах, и в их свойствах: статуи стояли перед входом отнюдь не для красоты.

Владислав прожил только два часа. Он был хорошим парнем, и я стыжусь того, что рядом с его телом думаю не о нем.

Я видел, как люди каменного века могут рубить оружейную сталь и стирать память, как они используют радиацию и свинцовые экраны. Сейчас у меня в руке прохладный, ярко-алый Камень Предков, который нужно вложить в руку каменной статуи там, в гроте, у озера.

Господи боже, неужели она действительно заговорит?

* * *

Это последняя запись, которую я сделал в своей тетради. К сожалению я не помню, когда все это записывал, и происходило что-либо из описанного на самом деле или нет. Все мои воспоминания начинаются с того момента, как мы встречали вертолет.