Страницы минувшего будущего

– Воды больше нет. Теперь до утра с этим живи, – сказал Денис так ядовито, как только мог, одновременно чуть отворачиваясь. С удивлением отметил, что подобный оттенок голоса отрезвил получше, чем опустошённый в лицо кувшин – только после услышанного она затихла окончательно. Перекатилась на правый бок, оказавшись к нему лицом, и поджала под себя коленки. И настолько вид у неё стал жалким, что дальше уже, казалось, было некуда. Проследив за неуклюжими попытками вытереть лоб о грязные, разодранные джинсы, незаметно выдохнул и решил, что игнорировать вопрос, пусть и так истерично заданный, уже не имело никакого смысла. – Я в Афгане служил. Всякое бывало.

А голос совсем уж глухим вышел.

Возня тут же прекратилась. Волкова смотрела на него – не почувствовать этот долгий, внимательный взгляд, упиравшийся под ребро, оказалось слишком трудно. Но ни обернуться, ни как-то отреагировать Денис так и не смог.

Ей понадобилось семь дней. Всего неделя – и от девчонки, которая три с половиной месяца действовала на нервы, не осталось и следа. Истерзанная страхом и постоянной болью, пережившая потерю близкого – в том сомнений не возникало никаких – человека, Волкова и самой себя лишилась почти окончательно. Не понимала, что делала; не понимала, что говорила. Могла часами – в буквальном смысле часами, Денис несколько раз засекал – сидеть неподвижно, словно внутрь себя глядя. А сегодня оказалась на самой грани.

Что, если бы всё оказалось по-настоящему?

Что, если бы её послушали?

Володи не стало; если умрёт и она, Денису нет смысла возвращаться. Как бы ни разъярялся, как бы ни противился, а правда одна: за Волкову он был в ответе. И, если она умрёт, а ему придётся вдруг столкнуться с её семьёй… что он скажет? Как посмотрит в глаза?

Когда через несколько часов пришёл Вагиф, приказав идти к Аслану, удивление залегло на подкорке плотной тенью. Последний не вспоминал о них три дня кряду, а попытки разузнать хоть что-то о причинах подобного остались бесплодными. Потому сегодня, тяжело ступая по выцветшей траве и привычно держа руки за пояс заложенными, Денис напряжённо думал, пытаясь предугадать ход разговора. Впервые за всё время заточения в голову не лезло ничего конкретного, а все мысли так или иначе возвращались туда – в старый сарай, к оставшейся лежать неподвижно Волковой. Она даже не пошевелилась, когда вошёл Вагиф, хотя ещё буквально вчера привычно вздрагивала от каждого его появления. И потому как ни сильны оказывались попытки избавиться от навязчивых дум, да только всё напрасно – каждая из них упорно приводила к одной, той самой, вызывавшей стойкое желание передёрнуться.

Конец ознакомительного фрагмента.