Страницы нашей жизни том-8

Прошло несколько минут, прежде чем стали называть фамилии и уводить в кабинеты на допрос. Ни делал интерьер этого зала Верховного Суда республики, поэтому с любопытством разглядывал весь зал. Ничего интересного в интерьере не было. Всюду строгие формы и очертания предметов. Это скучное зрелище мне вскоре надоело и облокотившись на ручку кресла слегка задремал. Время тянулось неопределённо. Словно опять находился в пещере духов, где всюду лишь вздохи и стоны прошлой жизни.

– Александр Черевков! – услышал, свои инициалы. – Встаньте и пройдите за сержантом в правую дверь.

Открыл глаза и увидел, что зал вовремя моей дремоты значительно поредел. Из моих однокурсников осталось всего человек восемь. Остальные, сидящие в зале люди, мне не были знакомы. Потёр ладонями сонное лицо, определил, куда мне надо идти и последовал за сержантом. Мы прошли с ним в середину коридора и на лифте поднялись на второй этаж. Сержант показал мне на дверь, а сам остановился в коридоре. Посмотрел на филёнчатую дверь, покрытую лаком, вошёл в кабинет.

За столом сидел капитан милиции. Сразу узнал его, это был Камолов Рахим, с которым мы отбивали грабителей от гастронома, возле театра оперы и балета. В кабинете было ещё четыре человека в гражданской одежде. Два сержанта милиции по бокам двери с короткими автоматами Калашникова в полной боевой готовности, на всякий случай. Камолов Рахим сделал вид, что мы не знакомы, но носовым платком промокнул свои губы и вески. Понял это, как знак моего молчания и размышления. Гражданские внимательно следили за моим движением и не заметили знак предупреждения капитана милиции Камолова. В кабинете наступила длительная пауза.

– Александр, пройдите к столу. – сказал мне, пожилой мужчина в гражданском. – Сядьте здесь, на этот стул.

Пожилой мужчина показал мне на прикрученный к полу стул у длинного стола и сам сел напротив меня.

– Расскажите нам все, про двадцать пятое февраля этого года. – сказал мужчина, глядя мне прямо в глаза.

Посмотрел по сторонам и на капитана милиции. Он слегка наклонил голову и закрыл глаза. Понял, что мне надо сейчас говорить только всю правду, с самого утра, за этот трагический день в моей жизни.

– В среду, двадцать пятого февраля тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, встал в пять часов утра. – начал, подробно, рассказывать о своих действиях в этот день. – Мне надо было в этот день сдавать книги в библиотеку университета. У нас уже закончился третий курс учёбы в государственном университете.

С дотошной подробностью рассказывал все. Даже вспомнил свою одежду и то, что кушал в этот день. Пожилой мужчина терпеливо выслушивал мою бредовую повесть о давно прошедшем дне. Рассказывал такую подробность с той мыслью, что, кто кого перетерпит. Мне было понятно, что у них против меня ничего нет. Так, чьи-то слова о прошедшем дне, где был. Вещественных доказательств на обвинение у них нет.

– Ну, это все понятно. – не вытерпел мужчина, когда моё повествование дошло до того, как нашу группу заставили бандиты грузить в машину награбленное в баре университета. – Теперь давай рассказывай нам о своих сообщниках, с которыми ты проводил грабежи и убийства людей в Душанбе весной этого года.

– Так это вы мне, что, какое-то обвинения предъявляете? – вполне серьёзно, спросил, пожилого мужчину.

– Нет! Мы твои сказки слушаем. – вступил в разговор, молодой следователь. – На месте преступления всюду были отпечатки твоих пальцев. Улик тоже было вполне достаточно. Понятно тебе? Признавайся во всем!

– В таком случае, без своего адвоката, вам больше ни слова не скажу. – злобно, сказал, следователю.

– Будешь говорить, как миленький! – со злобой, процедил молодой следователь. – Сейчас ты все скажешь!

Парень двинулся в мою сторону. Поднялся из-за стула, готовый дать отпор пацану. Камолов Рахим вскочил со своего места и встал между нами. Пожилой следователь тоже подошёл к своему коллеге. Меня посадили обратно на стул. Парня отвели в другую сторону стола. Где посадили на прикрученный стул.

– Придётся тебя задержать, – сказал пожилой мужчина, – чтобы у тебя было время всё хорошо обдумать.

– Хорошо! – согласился, едва сдерживая свой гнев. – Только дайте мне позвонить во Фрунзенский райком партии, Насырову Сухробу. Сегодня там у меня должна быть ответственная встреча по вопросам бизнеса.

Посмотрел в глаза Камолову Рахиму, рядом с которым на столе был телефон. Камолов Рахим глянул в сторону пожилого мужчины, который немного подумал, затем показал мне на телефон. Когда подошёл к телефону, то у меня от волнения вспотели руки. Едва не упустил трубку телефона. Вся надежда у меня была на звонок, от которого зависело моё дальнейшее пребывание в этом здании.

Мне пришлось дважды набирать номер приёмной Насырова Сухроба. Возможно, что Насыров Сухроб разговаривал с кем-то или Салмаева Мадина болтала с подружками в отсутствии руководителей райкома партии?

Посмотрел на часы. Три часа. Насыров Сухроб должен быть там. Обратно набрал номер телефона. Звонок туда прошёл. Следователь нажал кнопку селектора, чтобы слышать мой разговор по телефону с Насыровым Сухробом.

– Здравствуйте! Приёмная Фрунзенского райкома партии. – услышал, певучий голос. – Вам кого нужно?

– Здравствуй, Мадина! – дрожащим голосом, сказал. – Это Александр. Мне нужен Насыров!

– Здравствуйте, Александр! – ответила Салмаева Мадина. – Насыров вас давно ждёт. Соединяю.

Приятная музыка заполнила паузу и растеклась по кабинету следователя. Сразу облегчённо вздохну.

– Здравствуй, Александр! – услышал, голос Сухроба. – Ты, почему, не приехал в нужное время?

– Меня задержали, по неизвестной причине. – ответил ему. – Сейчас нахожусь в здании Верховного Суда Таджикистан. Сказал им, что у меня сейчас важная встреча в Исполкоме.

– Пожалуйста! Дай трубку тому, кто находится рядом с тобой. – серьёзным голосом, сказал Насыров Сухроб.

Отдал трубку телефона Камолову Рахиму, который сразу передал трубку пожилому следователю. Следователь взял трубку, выключил селектор и сел на место капитана милиции. Промокнул платком свой лоб.

– Старший следователь-эксперт, Абдурашидов Юсуп, вас слушает. – спокойно, сказал мужчина в трубку.

Не слышал телефонного разговора следователя с Насыровым, но по лицу следователя было видно, что разговор у них очень серьёзный. Абдурашидов поддакивал в трубку и кивал головой в знак согласия. За время разговора следователь потел, словно обвинённый во лжи и тут же промокал своё лицо.

Когда разговор с Насыровым Сухробом закончился, Абдурашидов Юсуп встал из-за стола и подошёл ко мне. С минуту он только взволнованно дышал и постоянно промокал носовым платком вспотевшую шею.

– Извините, за нашу ошибку. Вы свободные. – растерянно, сказал следователь-эксперт. – Сейчас вам выпишут пропуск, чтобы вы могли выйти из здания Верховного Суда республики. Живите спокойно.

Абдурашидов приказал своему коллеге выписать мне пропуск и сам лично подписал его. взял у него пропуск и сразу пошёл к двери. Как только оказался за дверью, то тут же услышал, как Юсуп стал орать на своего подчинённого за плохую работу в расследовании дел о февральских погромах.