Странная штука жизнь…

Что ж, придётся мне и завтра взять отгул. Не могу же я оставить этого малыша без присмотра!

Моника перелистывал страницу за страницей, полностью погрузившись в чтение.

– Развлекаешься? – Голос Штейна, как всегда, заставил её вздрогнуть.

– А что, нельзя? – Повелительница с вызовом посмотрела на мужчину в расстегнутой белоснежной рубашке, которая теперь совсем не скрывала его мускулистого тела.

«А у Марии губа не дура». – Моника даже немного позавидовала подруге.

– Почему же, тебе можно всё! – Штейн сделал несколько шагов в сторону девушки.

– Если ты до сих пор на меня сердишься, прими мои глубочайшие сожаления. . .

– Вот дурочка! – Профессор вплотную наклонился к собеседнице. – Если бы я захотел мстить – ты давно была бы уже мертва! Да и Мака тоже. . . – Садистская ухмылка не сходила с его лица.

– Никогда не поверю, что ты так легко это простишь.

– О, поверь мне, четырнадцать лет не малый срок. Почитал несколько книг, попутешествовал и пришёл к выводу, что с годами вспоминается только хорошее. . . – Штейн протянул Монике руку:

– Мир?

– Мир, – улыбнулась повелительница, оказавшись в объятиях старого друга.

– Что ты читаешь? – Через несколько минут профессор не выдержал этих телячьих нежностей. В ответ женщина продемонстрировала ему черную тетрадь. – А почему с середины?

– Так получилось.

– Вот ты всегда так! Ухватишься за что-то и не вникнешь! Тебе никогда не понять «людей, пораженных одинаковым недугом». – Сказав это, Штейн быстро вышел.

Моника открыла первую страницу и, прочитав, выронила тетрадь.

«Собственность Спирита Албана», – было выведено аккуратным подчерком.

Гирико обожал исследовать незнакомые строения, а особенно их крыши. Поэтому, проснувшись одним из первых, он сразу же приступил к осмотру. Шум дождя успокаивал чародея, который ради маленького удовольствия не боялся намокнуть. Петляя между дымовых труб, он наткнулся на Джастина:

– Ну и что ты тут забыл? – ответа не последовала. – «Опять началось». – Констатировал факт бензопила и бесцеремонно вытащил наушники из ушей парня.

– Эй! – недовольно вскрикнул гильотина, но сразу же успокоился. – Привет.

– Ну, привет-привет. – Гирико, довольный собой, крутил предмет техники в руках. – Это, что же получается? Один из Кос Смерти нарушил приказ своего Бога! А если бы это был не я, а Кассандра, например, ты бы тоже ей «Эй!» кричал?

После каждого слова Лоу становился всё мрачнее и бледнее, а под конец вообще опустил глаза вниз. Его губы дрожали.

– Просто эти песни помогают мне успокоиться. . . – подросток продемонстрировал обидчику старый кассетный плейер. Гирико, поняв свою ошибку, сел рядом, обнял друга и приготовился слушать.

Только через несколько минут Джастин тихо заговорил.

– Не смейся надо мной, пожалуйста. Я и сам знаю, что в моём возрасте странно так реагировать на женщин и вообще. . . – опять долгая пауза – Знаешь, а ведь я действительно здесь бывал раньше, когда . . . был ещё другим человеком.

Десятилетний мальчик стоит и смотрит в зеркало. Он совсем худой, завёрнут в грязную простынь. Его тело изуродовано кровоподтёками и синяками, но голубые глаза горят решительным огнём. «Ну, появись! Я хочу увидеть тебя снова, в последний раз . . .»

Но ничего не происходит, и мальчик переходит к задуманному. На его руке появляется острое, как бритва, лезвие, которым он обречённо проводит по шее, изуродованной засосами извращенцев. Мир начинает терять краски и звуки, хотя мальчик и рад забыть, как звучат крики и выглядит кровь. . .

Дверь разламывается на части и молодой мужчина с красно-рыжими волосами врывается в комнату.

– Что же ты натворил, дурачок, – он нежно гладит ребёнка по светлым волосам, мажет рану очень редкой мазью, которая останавливает кровотечение, и уносит его из этого ужасного борделя.

Джастин Лоу, а тогда ещё Питер Смит, очнулся в Логове примерно через два дня после спасения. Он был ужасно напуган и уверен, что Спирит, который не отходил от него ни на шаг, его купил для удовлетворения своей похоти. Чтобы успокоить паренька, коса играл ему на гитаре свои собственные песни, а потом подарил ему кассетный плейер.

Через месяц юное оружие впервые увидел Город Смерти и Шинигами (именно его появления в зеркале так ждал мальчик). Его окрестили и нарекли Джастином, а фамилию блондин выбрал себе сам.

– А потом появились слухи, что я незаконно рождённый сын Спирита. . . – Голос парня уже не дрожал, – Это окончательно испортило мои отношения с Моникой. Она поставила мужа перед выбором: я или семья. К тому времени мне уже было тринадцать, и я был близок к становлению Косой Смерти. . . Никогда не забуду лица Спирита, когда я приказал ему остаться с семьёй. . .

– А потом ты уехал? . . . – Гирико прижал Лоу к себе, спасая от холодного ветра.

– Да. . . через месяц я стал Косой Смерти, и Шинигами отправил меня в Рим на стажировку.

– Прости меня, пожалуйста. Я не знал. . .

– Ничего, только не рассказывай никому. . .

Ветер пел свою песню, а дождь аккомпанировал ему барабанящим стуком. Двое парней сидели и думали каждый о своём. . . Крик о помощи заставил их бежать в квартиру.

====== Глава 24. Душевные пытки. ======

Темно и холодно. . . Ощущение, что тело движется – его заставляют куда-то идти. . . Резкий спуск и остановка.

– Смотрите – Великий Шинигами! – Ледяной голос старухи прерывается громким хохотом.

Только теперь свет проникает в глаза. Он стоит в центре пентаграммы, в одном из помещений в нижнем уровне Академии. Тусклые свечи с трудом отвоёвывают у тьмы несколько метров света. У алтаря видны только две фигуры – Верховная Ведьма и Кассандра, но ощущения подсказывают, что их тут около двух сотен. Все спешат посмотреть на унижения Бога.

– Ты храбро сражался, даже когда надежда на спасение иссякла. – Подойдя, прошептала Кассандра. – Но, какая жалость! Они ушли, они бросили тебя. Даже твой сынуля-полукровка, не пожелал разделить с тобой последние минуты. Так зачем же тебе сейчас страдать за них? – искушал сладкий голос, – Скажи нам, ты же знаешь. . .