Странник во времени [СИ]

Главком повернулся к Наташе.

— Кто бы мог подумать, что девушка станет одним из членов экипажа. Выходит, я не зря разрешил тебе попытаться поступить в училище?

Наташа неопределённо пожала плечами.

— Я лучшая среди курсантов своего возраста.

— Знаю. Я вот в Москве расскажу о тебе тем, кто был против твоего зачисления. Вот полюбуюсь на них. Ладно, ребята, мне пора, да и вам необходимо отдохнуть. Завтра мы с вами ещё встретимся.

Адмирал удалился.

— Думаю, этот день вам надолго запомнится, — подошёл к путешественникам Кононов вместе с Ложиновым.

— На всю жизнь, — искренне пообещал Миша.

— Прямо так и на всю жизнь? — рассмеялся Ложинов. — Думаю, впечатления от путешествия затмят этот день.

— Ладно, ребята, идите домой. Завтра у вас трудный день и вам стоит отдохнуть. К тому же ваши родители, наверное, хотят побыть с вами наедине до отплытия и попрощаться, — предложил Кононов.

Людмила Егоровна искренне поддержала Владимира Михайловича. Впрочем, никто и не спорил. Последнюю ночь перед отплытием ребята хотели провести вместе с родными, поэтому они быстро попрощались и расстались до утра. Завтра начиналось их первое самостоятельное путешествие.

***

На следующий день Миша с Наташей встретились только в двенадцатом часу и до часа занимались последней проверкой необходимых в путешествии вещей. В половине второго они вместе с инструктором вывели яхту из закрытого дока и направились в сторону Петербурга, где должны были состояться торжественные проводы.

— Ходют тут всякие, ходют. Совсем покою нету. И хто это придумал малолеткам корабль доверить? Перевернуца, обязательно перевернуца, — с этим мрачным пророчеством старик-сторож, наблюдавший за отплытием яхты, вернулся допивать свой остывающий чай, от которого его оторвали путешественники.

«Диана» под всеми парусами приближалась к месту своей новой и недолгой стоянки. Миша, решивший немного полихачить, на полном ходу мчался к порту, и лишь у самого пирса сделал поворот, паруса тяжело опали, яхта мягко коснулась причала.

— За подобные фокусы кадет Касатонов получает выговор, — объявил инструктор и уже улыбаясь, добавил, — Молодец, хорошо пришвартовался.

— Спасибо, Аркадий Геннадьевич, — ничуть не расстроился полученным выговором Миша, этот выговор был из тех, который стоил многих похвал.

На пришвартовавшуюся яхту поднялись Ложинов и Кононов.

— Как, путешественники, готовы? — спросил Владимир Михайлович.

— Готовы.

— Ну тогда быстро переодевайтесь и на выход, — поторопил Ложинов.

— Борис Петрович, но ведь до отплытия ещё два часа? — удивилась Наташа.

— До отплытия два, а до начала церемонии час, — объяснил Кононов.

— Ой, про церемонию я совсем забыл, — схватился за голову Миша.

— Я тоже, — смущённо призналась Наташа.

— Вот дают, — рассмеялся Борис Петрович. — Совсем о торжественной церемонии забыли — между прочим организованной в их честь.

— Думаю, у них все мысли были предстоящим путешествием заняты. Где уж там о каких-то мероприятиях помнить, — с улыбкой ответил Владимир Михайлович.

Совсем сконфуженные ребята отправились по своим каютам. Через десять минут они появились одетые в полную парадную форму курсантов кадетского училища. Вместе с Ложиновым и Кононовым они поднялись на причал. Народу было ещё мало, но родители курсантов были уже здесь. Друзьям удалось разглядеть их несколько в стороне от начавших собираться людей. Миша и Наташа помахали им. Неожиданно включился спрятанный где-то динамик, по всему причалу заиграла музыка. Миша прислушался, но динамик был ещё не настроен и поэтому ничего не удалось разобрать.

С каждой минутой площадь перед пристанью всё больше заполнялась народом, поэтому ребята поспешили поскорее протиснуться к родителям.

— Вот и наши герои, — поприветствовал их Эдуард Васильевич.

Людмила Егоровна, не скрывая слёз, обняла Наташу.

— Всё будет хорошо, мама, всё будет хорошо, — сама чуть не плача повторяла Наташа.

Антонина Вячеславовна крепилась, но, обнимая сына, говорить не пыталась.

— Успокойся, дорогая, и сама расстраиваешься и Наташа, глядя на тебя, уже плачет, — пытался успокоить жену Всеволод Николаевич.

— Я не плачу, папа, — сразу ощетинилась Наташа.

— Конечно не плачешь, — поддержал её Эдуард Васильевич. — Это мой внук совсем расклеился.

Наташа посмотрела на Мишу, но тот успел отвернуться, однако она успела заметить его предательски блестевшие глаза. После этого Наташа уже не стыдилась своих слёз.

— Когда я отправлялся в своё первое плаванье, вроде большой был — девятнадцать лет, а плакал как мальчишка, — признался Эдуард Васильевич.

Мысль о том, что старый адмирал когда-то мог плакать показалась ребятам забавной, и они против воли улыбнулись. Обе матери с благодарностью посмотрели на адмирала.

— Вас уже ищут. Пора идти, — через некоторое время сказал Эдуард Васильевич и на прощанье крепко обнял своего внука. Затем Миша перешёл в объятия матери.

Наташа тоже прощалась со своими родителями. Когда ребята уходили, мальчик успел заметить, как Людмила Егоровна уткнулась в плечо своего мужа, его мать была более сдержанной, однако украдкой вытирала глаза платком. Наташа слегка побледнела.

— Мы ведь ненадолго уезжаем, — сказала она.

Миша понял, что этими словами Наташа пытается подбодрить себя, и он поспешил поддержать её:

— Конечно ненадолго, мы и не заметим, как вернёмся.

Неожиданно стоявшие на дороге люди раздвинулись, и в образовавший проход строем вошли курсанты двух училищ. Увидев своих друзей, Миша помахал им. До начала церемонии держать в строю кадетов не стали и те кинулись осматривать яхту. Марат, Сашка, Витька и Славка подошли к путешественникам. Каждый держал в руке по букету цветов.

— Мадмуазель, позвольте вручить вам скромный букет, — Марат был как всегда галантен. После него свои цветы вручили Наташе и остальные, но Марычев как всегда не упустил случая пошутить. Выбрав из своего букета три цветка, он вытянулся по стойке смирно перед Мишей, отдал ему пионерский салют и на одном дыхании гаркнул:

— Спасибо дорогому и любимому вождю за наше счастливое детство!

Славка и Сашка расхохотались. Марат, которому все шутки Витьки казались глупыми, только покачал головой. Однако Витька заметил реакцию друга.

— Маратик, дорогой, как говорил Великий…

— …Карлосон, — вспомнив Сашку, вставил Славка.

Витька с неодобрением покосился на друга.

— Как говорил Великий Александр Кузнецофф, проще надо быть, проще, — как ни в чём не бывало закончил он.

— Великий Карлосон и Великий Сашка оба собратья по величине, то есть по величавости. Так что не важно кто сказал, — Славка оставил последнее слово за собой.