Странник

Когда Брайони опять их открыла, неподалеку стоял Стив: он засунул руки в карманы и пристально смотрел на нее.

— Ты в порядке?

— Донна Колдуэлл пропала.

— В смысле?

— Она нашла нить, прошлым вечером Донна собиралась встретиться с парнем, располагавшим информацией…

— Он что, пригласил ее на свидание?

— Да. Мне это сразу не понравилось. Я пыталась остановить Донну, просила позвонить мне утром не позже девяти, чтобы знать: с ней все в порядке, но она не позвонила.

— Может быть, просто забыла? Донна уже несколько раз встречалась с этим парнем. Она знает, как вести себя. Она не похожа на тебя, Брайони.

— Спасибо.

— О, ну ты же поняла, о чем я.

— Правда? Я думаю, надо рассказать об этом Пелгрейву.

— Давай я сам с ним поговорю. Я кое-что проверю, посмотрю, не вернулась ли она в Гришем. Если ты доложишь об ее исчезновении и это окажется ложной тревогой, ты будешь выглядеть довольно глупо. Беспокоиться надо, только имея для этого достаточные основания.

— Могу я записать этот совет?

Стив посмотрел на часы:

— Я вернусь часов в двенадцать с первой частью перевода. Хорошо бы ты оказалась на месте.

Брайони вернулась в общую комнату, там громко звонил телефон. До нее донесся ясный и звонкий голос Донны:

— Где ты была? Я звоню уже в третий раз! Мне нужно поговорить с тобой, но не в участке. Ты можешь приехать на улицу Говер?

— Думаю, да. С тебя причитается чашка кофе.

— За что?

— За то, что заставила меня нервничать. Ты ведь должна была позвонить в девять.

— Не бери в голову. За углом, возле колледжа, есть отличное итальянское кафе, на Торригтон-плейс. Я буду ждать тебя там.

В любом случае это приятнее, чем болтаться в участке и смотреть, как за окном льет дождь. Пока не сделают перевод дневника, от нее тут все равно никакого толку, а обстановка была гнетущей. Брайони оставила записку Стиву: «С Донной все в порядке» — и смела листки с записями со стола прямо в сумку, чтобы просмотреть их по дороге.

На Тоттенхэм-Корт-роад дождь был не таким сильным, но морось висела густая и явно затяжная. Водой забрызгало все столики и стулья кафе, оптимистично расставленные снаружи. Район этот становился все более модным, несмотря на уродливые бетонные строения и напряженное уличное движение. На противоположной стороне улицы находился магазин канцелярских изделии, в витринах которого были выставлены коробки и блокноты самых ярких цветов. Брайони вспомнила маленькую синюю книжку, заполненную от руки плотными, мелкими строчками. Вероятно, Сабина Мельес была полна надежд, когда покупала блокнот, ведь она выбрала ярко-бирюзовый. Наверняка девушке тогда казалось, что перед ней открыт весь мир и ей предстоит описать свою грядущую историю.

Брайони заметила Донну через окно кафе: та сидела в тепле и сухости, освещенная золотистым светом лампы под оранжевым абажуром, и читала газету. «Почему я вообще решила, что о ней надо беспокоиться?» — пробурчала себе под нос Брайони и толкнула дверь.

— Намного лучше, чем в «Лайонс», правда? — широко улыбнулась Донна. — Будешь капуччино?

— Что это такое?

— Я возьму еще одну чашку, для тебя. Тебе понравится. — Она прошла к прилавку, а Брайони потянулась за оставленной в стороне газетой, которую только что просматривала Донна.

Убийства в Уайтчепеле уже не занимали первую полосу, там теперь разместили фотографии жертв недавнего взрыва в Белфасте. Большое количество взрывчатки обнаружили в жилом доме в Ридинге, ожидалась новая террористическая кампания в Лондоне. Суперинтендант Скотленд-Ярда возглавил антитеррористическую команду из пятидесяти офицеров, ориентированную на борьбу с террористами из «Сердитой Бригады». На этом фоне Странник казался мелким преступником; однако то, что он творил, представлялось Брайони гораздо большим злом. У него не было причин для борьбы, не было врагов, которые существовали бы за пределами его собственного воображения.

Донна вернулась с необычайно вместительной для кофе желтой чашкой, над которой красовалась шапка пены. Брайони начала потихоньку вычерпывать ее ложечкой, лежавшей рядом, на блюдце.

— Что ты делаешь?

— Ищу кофе.

— Не глупи. Это и есть кофе. Просто пей.

— Скажешь мне, если пена пойдет из ноздрей? Ну, я слушаю, что за игра в шпионов? Почему мы встречаемся здесь?

— Я кое-что выяснила, но не уверена, стоит ли об этом докладывать начальству. Поэтому решила сначала поговорить с тобой. Помнишь, я вчера сказала тебе, что парень, с которым я должна встретиться, — Алек — оказался под давлением со стороны одной группы…

— «Невидимый Колледж»? Да, и что…

— Так вот, он впал в полную паранойю. Среди студентов ходят упорные слухи, что именно Невидимые убили Годвина.

— Конечно, доложи об этом немедленно.

— Нет, Брайони, ты неправильно поняла. Подожди, я еще не закончила. Студенты из «Невидимого Колледжа» не могли убить Годвина. У них железное алиби, все это тщательно проверено. Четверо из них были в тот вечер на музыкальном фестивале в Уэльсе, более того: они допоздна выступали на сцене. Эти ребята играют в группе. Они вернулись только во вторник. Между прочим, именно эти четверо принуждали Алека присоединиться к Невидимым. В Лондоне в день убийства находились лишь двое, но сегодня утром я дважды проверила их алиби. Именно поэтому я позвонила тебе попозже.

— Откуда ты узнала их имена? Не слишком разумно напрямую расспрашивать о подобных вещах. У Алека не возникло подозрений?

— Но я уже рассказала ему, кто я. Он хочет поговорить с полицией. Неофициально, разумеется. И его друг тоже. Гай является одним из Невидимых вот уже несколько лет, он все про них знает. Гай учится на ухогорлоноса.

— На ухогорлоноса?

— Ну да, он будет врачом. Вот с кем я бы не отказалась и от настоящего свидания. Кстати, этот красавчик сказал нам, что Невидимые существовали еще до возникновения масонской ложи. Сначала была просто организация студентов — они хотели обмениваться знаниями, — это случилось еще в семнадцатом веке. В те времена можно было достать для вскрытия только тела повешенных, и они научились сохранять их, а потому получили преимущество перед остальными студентами. Когда пару столетий назад возникла ложа, большинство из них присоединилось к масонам, но некоторые предпочли оставаться независимыми. Ну, с тех пор и началось противостояние между двумя организациями. Невидимые на протяжении многих поколений привлекали тех, кого отвергла ложа, потому что это были люди, склонные к приключениям, риску, независимому мышлению. Но потом внутри «Невидимого Колледжа» начались какие-то идейные разногласия.

— Так ты выяснила интересующие нас фамилии?

— Да. Мне ужасно не хочется разочаровывать тебя, Брайони, но Квин никогда не был членом «Невидимого Колледжа» и почти наверняка не входил в масонскую ложу.

— Ты меня все утро продержала в нервном напряжении, заставляя предполагать, что уже стала жертвой маньяка. А затем вынудила тащиться под проливным дождем, чтобы сообщить, что против моего главного подозреваемого нет никаких улик? Премного благодарна.

— Я ведь не говорила, что против него нет никаких улик! По словам Гая, Квин пытался вступить в «Невидимый Колледж», но его не захотели принять. Там его считали еще ребенком. Квин один раз встречался с их лидерами, предлагал грандиозный план, как стать сильнее масонской ложи, но, очевидно, никого не сумел убедить. Когда он вышел, все проголосовали против его приема, и Гай на следующий день вынужден был сообщить Мэтью об этом решении. Он говорит, что Квин тогда не сказал ни слова, а потом исчез на пару дней, и они случайно увидели, как он бродит в районе моста Блэкфрайерз. Гай утверждает, что это стало для парня серьезной травмой и он пытался даже убедить его пройти курс лечения.