Странник

empty-line/>

— Разве я мучаю? Ведь это несложно. — Фалкон заглянул Джиму в глаза и тихо, ласково попросил: — Детка, пожалуйста, помоги мне. Это очень важно для меня. Если ты укажешь местность, в которой ты жил, это даст мне хоть какую-то зацепку. — Он надел Джиму на палец указатель — короткий стерженёк на липучке. — Просто обведи эту область. Это мне очень поможет.

— Фалкон… — начал лорд Райвенн.

Но рука Джима с указателем на пальце поднялась и зависла над полупрозрачным шариком.

— А можно ещё укрупнить? — спросил он.

— Конечно, — ответил Фалкон. — Просто сожми пальцы в щепоть и разведи в стороны.

Шарик увеличился в размерах, и на материках проступили тёмные извилистые жилы рек и пятна озёр. Бугрились складки горных цепей и массивов. Джим заворожённо разглядывал этот прозрачный глобус, потом поднёс к нему руку и провёл ею в воздухе, и глобус повернулся вслед за его рукой. Указатель завис над Северной Америкой.

— Давай, детка, — подбодрил его Фалкон. — Просто нарисуй кружок.

— Здесь не обозначены города, — сказал Джим.

— Да, это самая общая карта, малыш. — Фалкон осторожно, как бы боясь спугнуть намерение Джима, обнял его за плечи. — Обозначь хотя бы примерно.

— Я могу обозначить и точно, — сказал Джим с каким-то ожесточением. — Географию я знаю на отлично.

Указатель коснулся поверхности прозрачного глобуса и двинулся по ней. За его кончиком оставалась тонкая красная линия. Она замкнулась в окружность диаметром километров в двести. Сняв с пальца указатель, Джим протянул его Фалкону.

— Молодец, детка, — улыбнулся Фалкон. — Спасибо, ты здорово облегчил мне поиск. Теперь я знаю, откуда начать.

Глядя ему в глаза со странным, застывшим выражением, Джим вдруг спросил:

— Что с моим отцом?

Фалкон дотронулся ладонью до его щеки.

— Боюсь, он погиб, детка.

— Как его звали?

— Леро. Это всё, что я о нём знаю.

Не сказав ни слова, Джим снял с груди медальон и положил Фалкону в ладонь, повернулся и побрёл прочь из комнаты.

Глава XIII. Отбытие и возвращение

Джим ещё лежал в постели, когда Фалкон тихонько вошёл к нему в комнату, уже в лётном костюме и плаще. Джим закрыл глаза и притворился спящим. Он не открыл глаз, даже когда рука Фалкона коснулась его волос, а рядом тихо прозвучал его голос:

— Ничего не буду говорить. Я не знаю, что будет… Просто дождись меня, детка. Думаю, мы ещё не всё друг другу сказали.

Медальон, звякнув цепочкой, лёг на подушку.

— Пусть он будет у тебя.

Охваченный тоской и горечью, Джим лежал в своей постели, думая о том, что его дни в этом доме сочтены. Если он не был сыном Фалкона, какой смысл был лорду Райвенну оставлять его у себя в доме? Постучал Криар и, как обычно, сказал, что завтрак готов.

— Я не хочу, — сказал Джим. — Передайте милорду Райвенну, что я не смогу сегодня позавтракать с ним вместе.

Странно, но ни лорд Райвенн, ни Раданайт не зашли к нему спросить, в чём дело, как будто Джима вообще не существовало. "Вероятно, они уже потеряли ко мне интерес", — подумал Джим и затосковал ещё больше. Он слышал звук отлетающего флаера: лорд Райвенн уехал по делам. Час спустя уехал и Раданайт, и Джим остался наедине со своей тоской. Его мысли устремлялись за Фалконом, чей путь лежал на Землю, на поиски оставшегося там сына — его настоящего сына, для которого и предназначалась эта надпись на медальоне. Фалкон сказал: "Жди". А какой смысл? Сердце Джима сжалось от невыносимой боли, и он сорвал с шеи ставший чужим медальон, порвав цепочку. Но этого ему показалось мало, и он разломал и сам медальон, оторвав у него крышечку. Портрет Фалкона он сломал пополам, а потом сам ужаснулся того, что он натворил, и разрыдался над обломками.

— Что случилось, господин Джим? — спросил вошедший в комнату Криар. — Медальончик сломался? Ай-ай-ай, как же это могло получиться?

Джим не сказал, что сломал медальон сам. Криар взял в руки обломки и покачал головой.

— Ну ничего, не горюйте. Милорд подарит вам другой, ещё лучше.

На крышу приземлился флаер: видимо, вернулся Раданайт. Джим закрыл изнутри дверь на лоджию и дверь комнаты, лёг на кровать и закрыл глаза. Минута тянулась за минутой, прошло полчаса, потом час, потом вернулся лорд Райвенн, но к Джиму по-прежнему никто не заходил. Постучал только Криар, чтобы сообщить, что обед подан, но Джим ответил ему то же, что и утром — отказался. Через час за дверью послышался голос лорда Райвенна:

— Дружок, можно мне войти? Мне нужно с тобой поговорить.

Не впустить хозяина дома Джим не мог. Войдя, лорд Райвенн окинул Джима внимательным взглядом и нахмурился.

— Ты даже не одет, Джим. Ты не вставал с постели? Что с тобой? Ты не вышел к завтраку и к обеду тоже не вышел… Ты не заболел, дружок? Как ты себя чувствуешь? Впрочем, что я спрашиваю? Я догадываюсь… Я специально не беспокоил тебя и Раданайту велел тебя не трогать, чтобы ты мог побыть один, но теперь довольно одиночества. Ты не один, милый, мы с тобой.

— Я вам никто, — тихо сказал Джим. — Я вам чужой и не имею права здесь находиться.

Рука лорда Райвенна мягко обняла плечи Джима.

— То, что ты не сын Фалкона, ещё не значит, что ты нам чужой, — сказал он. — Пойдём-ка, прогуляемся, хватит тебе сидеть взаперти.

Взяв Джима за руку, он повёл его во двор. Там, усадив его на скамейку у фонтана и сев рядом с ним, он немного помолчал и проговорил:

— Фалкон одержим идеей найти сына. Он не успокоится, пока не найдёт его живого или мёртвого, даже если поиски займут всю жизнь. Он никогда не был домоседом, а это и вовсе отлучило его от дома. Но я хотел поговорить не о нём, а о тебе, о том, как тебе быть дальше. Безусловно, тебе нужен отец… Если хочешь, им могу стать я. Фалкон вряд ли подойдёт на эту роль, он слишком молод для этого. Я готов быть тебе любящим родителем и сделать для тебя всё, что только в моих силах. Я не могу оставить тебя, я чувствую некую ответственность за твою судьбу, и я готов нести её и дальше. Мне эта задача более по плечу, чем Фалкону. Кроме того, — добавил лорд Райвенн, с улыбкой гладя Джима по волосам, — ты очень полюбился мне, и я не хочу расставаться с тобой. Я уверен, Раданайт не будет против того, чтобы ты стал ему младшим братом. Что ты на это скажешь, дружок?

Джим порывисто обнял лорда Райвенна. Ему было стыдно и больно оттого, что он допустил мысль о том, что лорд Райвенн может его выгнать.

— Так ты согласен, детка? Если да, то я прямо сейчас займусь всеми документами, — сказал лорд Райвенн.

— Я благодарю вас за всё, милорд, — пробормотал Джим. — Я счастлив, что встретил вас… Да, я согласен, я не могу не согласиться. Я буду любить и уважать вас так сильно, как только могу.

— Вот и прекрасно, — улыбнулся лорд Райвенн, целуя Джима в лоб. — Сейчас мне нужно ехать, постараюсь быть не очень поздно. А ты не грусти, можете съездить с Раданайтом в город развеяться. — Лорд Райвенн встал, не выпуская рук Джима из своих. — Ну, до вечера, дружок.

— До вечера, милорд.

Джим остался у фонтана и сидел в задумчивости, обхватив одно колено. Нужно было пойти и привести себя в порядок, потому что уже давно настал день, а Джим всё ещё был непричёсанный и в пижаме, но его охватило оцепенение, и он ещё долго слушал журчание фонтана. Он не заметил, как к нему подошёл Раданайт, и вздрогнул, услышав его голос:

— Малыш, ну, как ты?

Джим поднял на него взгляд. "Переварил" ли он его отказ? Понял ли то, что сморозил глупость, бросаясь столь серьёзным предложением? По его виду нельзя было ничего сказать, но Джиму всё-таки стало немного не по себе в его присутствии: он вдобавок почему-то вспомнил, как они играли на органе, и Раданайт целовал его пальцы. Снова чувство недосказанности возникло между ними, и Джим опустил поджатую ногу, колено которой он обнимал.