Странники
Шрифт:
Однако та уже шла дальше, как ни в чем не бывало. Передавала она что-то или нет? Непонятно.
Светлана пошла внутрь здания, и он вынужден был последовать за ней. Её синий пуховик мелькал в толпе, временами выныривая из-за фигур приезжих.
В центре автовокзала висело огромное табло с расписанием. Третьякова встала в середине зала и принялась сосредоточенно разглядывать это табло, будто искала подходящий для себя рейс. Несомненно, она о чем-то думала. Но вот о чем? Сергей огляделся по сторонам, выхватывая в толпе людей лица, которые могли бы его заинтересовать. Но ничего интересного не увидел.
Между
Неожиданно, его занятие прервал появившийся, словно из-под земли тучный милиционер, вероятно, дежуривший в зале.
— Ваши документы, пожалуйста! — сказал он, не представившись.
— А в чем собственно дело? — спросил Сергей — я вроде никому не мешаю. Лицо у меня не кавказской национальности…
Полное лоснящееся лицо милиционера, не привыкшего получать в ответ на свои требования какие-то дополнительные вопросы, несколько напряглось, рука сама собой опустилась на рукоять дубинки.
— Своих кавказцев мы знаем, а вот вы стоите здесь, ничего не берете. Что-то высматриваете. Гражданин, попрошу предъявить!
Стараясь не упускать из виду Светлану, медленно бродившую по второму этажу, Забелин достал служебное удостоверение и в развернутом виде показал его стражу порядка.
— Извините, виноват! Ошибочка вышла, товарищ подполковник — торопливо произнес не в меру располневший блюститель закона.
Слова милиционера заставили на минуту отвлечься Сергея, поэтому, когда он в следующий момент отыскал глазами Третьякову, она уже спускалась по извивающейся лестнице в большой зал первого этажа. Лицо её было спокойно, оно имело некоторое, едва уловимое, выражение удовлетворения, как у человека, выполнившего поставленную ему сегодня задачу.
«Случайно или нет, этот мент нарисовался передо мною? — опять засомневался Сергей. — Если это было подстроено, чтобы отвлечь моё внимание, то им удалось. И все же… Однозначно сказать что-то пока нельзя. Ни да, ни нет. Это могла быть тайниковая операция — заложила где-то в условленном месте записку и ушла. Такое обнаружить очень трудно, особенно при одиночном наблюдении, без спецсредств. Кроме того, в толпе она могла передать сообщение связнику, и в этом случае я тоже ничего бы не заметил. А может, ничего не было, я просто нагнетаю? Вечером надо обсудить с Сашкой».
Как и предполагал Забелин, Цыганков, дойдя до первого поворота, скрывшего его от глаз членов своей группы, осмотрелся и, увидев удобный для наблюдения магазин, имевший большие витринные стекла, тут же зашел внутрь. Он подошел к стоявшим почти у самых окон высоким столикам, предназначенным для покупателей, забежавших перекусить на скорую руку и, облокотившись на один из них, принялся внимательно наблюдать.
Вскоре он увидел, как мимо магазина, осторожно ступая ногами, чтобы не поскользнуться, проследовал Емельянов. Он был в черном пуховике,
синих джинсах, на голове натянута черная шапочка. Игорь шел сосредоточенно, не слишком отвлекаясь по сторонам. Закурив на ходу, он передвигался, оставляя за собой длинную струйку дыма, будто непрогретая машина, на которой куда-то ехал отчаянно спешащий водитель.Дав времени своему коллеге отойти от магазина на порядочное расстояние, Цыганков вышел на улицу. Спина Емельянова мелькала метрах в ста впереди.
«Пусть отойдет подальше — подумал Александр, — пешеходов мало, может заметить, если вдруг обернется назад».
Цыганков подошел к газетному киоску, сделал вид, что выбирает газету. Искоса он поглядывал на уходящего вперед Емельянова. Его спина мелькала все дальше и дальше. Идти по тротуару, покрытому слоем тонкого льда, было тяжело, но судя по всему, капитан решил обойтись без транспорта, добраться до «Интуриста» пешком.
«Пожалуй, пройдемся — сказал себе Александр, — это полезно. В последнее время я слишком часто сижу в Конторе. Если так дальше пойдет, то все органы атрофируются, а вместе с ними и функции организма». Он с иронией подумал, что под нужными функциями большинство мужчин понимает, прежде всего, детородную.
Они вышли на Буденовский проспект и по нему спустились до Большой Садовой улицы. Как и в любом другом городе, вдоль тротуара длинной нескончаемой чередой выстроились большие и маленькие магазины, призывно зазывающие покупателей стеклами разукрашенных витрин. После дефолта 98 года торговля начала постепенно оживать.
Цыганков тоже закурил на ходу, хотя Забелин, где-то читавший о правилах хорошего тона, несколько раз говорил, что курение на ходу — признал невоспитанности. «Хочешь закурить — остановись, — говорил он, — закуришь, подумаешь о бренности быстротекущей жизни». «Ага — отвечал ему Александр, — пока думаешь, в это время к тебе глядишь, и девушка какая-нибудь подойдет, попросит прикурить. Хороший случай для знакомства!». «Я тебе про Фому, а ты мне про Ерему! — усмехаясь, ответил ему Забелин — с другой стороны, это тоже стимул».
Они шли уже довольно прилично вдоль Большой Садовой, шли медленно, скользя по тротуару, словно по катку. Александр почувствовал, как у него взмокла спина. Пожалуй, зря он обрадовался возможности прогуляться. Такие прогулки только выматывают. Пользы от них мало.
Наконец показалось высокое белое здание бывшей гостиницы «Интурист», а сейчас Конгресс-отеля «Интурист». Емельянов направился прямо к входу, но, не дойдя немного до двери, нерешительно остановился. Оглянувшись по сторонам, он все-таки не захотел входить, решил обойти гостиницу вокруг.
Цыганков встал возле газетного киоска и осторожно наблюдал за своим коллегой. Игорь ни с кем не контактировал, попытался пройти вокруг, насколько это было возможно. Но задняя часть здания, была окружена металлическим забором, там стояли машины, а в будке сидел охранник. Видимо, это была охраняемая автостоянка гостиницы.
Соблюдая значительную дистанцию, и не теряя из виду Емельянова, Александр проследил, как тот все-таки осмотрел здание. Про себя отметил, что капитан действовал профессионально, ничьего внимания не привлекал, ни на какие мелочи не отвлекался. После наружного осмотра, Емельянов решил, что надо пройти внутрь гостиницы.