Странники
Шрифт:
— Этот, которого я сюда приводил, Забелин, оказался сукой, предателем! Он помог террористам захватить самолет, рейс на Москву. Они только что взлетели.
Все это Бердюгин выпалил на одном дыхании, срывая с себя куртку и бросая её на стулья, стоящие вдоль стены комнаты.
— Да ты что? — Валера от изумления открыл рот — надо срочно проинформировать начальство.
Пот градом полился с него, он сразу протрезвел, достал из кармана платок и начал его вытирать.
— Дай телефон! — потребовал Бердюгин. Он подошел к аппарату и набрал номер полковника Смирнова. — Анатолий Сергеевич, докладываю, что самолет
Не столь эмоциональный, как начальник отдела милиции в аэропорту, Смирнов спросил спокойным голосом:
— Как это произошло?
— Подробности до конца не известны, но активную помощь в захвате самолета им оказал Забелин.
— Забелин? — тут в голосе полковника прорезалось удивление.
— Да, именно он. Всего террористов четверо и плюс Забелин с ними.
— Каковы их требования? Кто ведет переговоры?
— Они попросили предоставить воздушный коридор в Эмираты. Пока больше ничего.
— Хорошо, мы немедленно создаем штаб операции «Набат», а в аэропорт выдвинется спецназ.
— Но… Есть ли смысл? Самолет уже в воздухе…
— Мы обязаны так действовать по инструкции. В аэропорту могут быть пособники бандитов, надо все проверить, провести фильтрацию. Этим будет заниматься заместитель начальника отдела экономической безопасности Лысенко.
— Я все понял, Анатолий Сергеевич, только ждать их здесь я не буду. Мне надо немедленно выехать в Москву для доклада.
Смирнов замялся.
— Это срочно?
— Да, не терпит отлагательства. Вы можете связаться с Новиковым в Департаменте, он курирует наши учения.
— Хорошо! Чем поедите? Полагаю, аэропорт мы сейчас временно закроем.
— Тогда на поезде. Вроде после обеда есть поезда до Москвы. Хотел еще спросить, как там на АЭС, закладки СВУ прошли успешно?
— Я вам не хотел говорить раньше времени — Смирнов густо кашлянул в трубку, — но на АЭС произошел несчастный случай. Видимо чеченцы установили взрывчатку и наши ребята пострадали. Они все в тяжелом состоянии, без сознания, как мне доложили.
— Но, хоть живы? — Бердюгин изобразил надежду в голосе.
— Пока да. Как говорят врачи: «состояние стабильно тяжелое».
Они попрощались и Бердюгин, получив от начальника отдела Валеры машину, сел в милицейский УАЗик, немедленно рванул на железнодорожный вокзал.
Ни Бердюгин, ни Смирнов не знали, что об истинной цели и участниках операции на АЭС, кроме Шалашова и Горского. В Управлении об этом было известно только начальнику отделения собственной безопасности Коновалову, назначенному вскоре после перевода Усольцева, и непосредственно начальнику Управления Алексееву.
Едва Шалашов со своим коллегой Мишей Горским задержали Светлану, из кабинета начальника охраны Вячеслав позвонил Коновалову и сообщил о результатах операции.
— Как мы и предполагали — сказал он — это Третьякова. Только мы думали, что она заложить реальное СВУ, а не муляж, но она установила передатчик GPS.
— Что, GPS? — удивился Коновалов, — это что-то для определения координат?
— Точно, для этого. Вроде своим сообщником она назвала Забелина. Но Третьякова — хитрая рыба, могла и соврать. Её информацию надо еще проверить.
— Все понял, сейчас доложу генералу.
— Только надо доложить,
чтобы Забелин, если будет интересоваться, не догадался, что мы взяли Третьякову. Сообщите ему, что мы пострадали в результате взрыва, находимся в тяжелом положении, без сознания.— Ага, хорошо, так и скажем.
— И еще просьба, чтобы никому кроме вас и генерала подробности не передавались. Пусть он даже своим замам говорит нашу версию.
— Я его предупрежу!
Следствием этого разговора стало то, что Смирнов действительно думал о пострадавших при взрыве членах группы «Странники-3». Он даже предложил генералу Алексееву выехать в больницу, чтобы узнать об их состоянии, но начальник Управления не разрешил. Тот сказал, что этим сейчас занимаются другие люди, а Смирнов нужен здесь. Сказал — и, как в воду глядел. Позвонил Бердюгин с информацией о Забелине.
Смирнов тут же доложил генералу и получил команду объявить операцию «Набат». Дальше все завертелось в сумасшедшем ритме. Надо было сделать массу вещей, определенных инструкциями и приказами: оповещать задействованные ведомства, организовать развертывание штаба, оцепление аэропорта. Следовало проверить само здание на предмет закладок СВУ.
Все это легло на плечи Смирнова. Он вызвал Лысенко, нахмурился и сказал:
— Я, конечно, знаю, что вы с Забелиным приятели, но хочу тебе сказать — по предварительным данным он помог террористам захватить самолет.
— Что? — Игорь с огромным удивлением уставился на Смирнова — вы о ком говорите? О Сергее? Не может быть, чтобы Забелин продался! Никогда не поверю!
— Думай, как хочешь. А факт остается фактом.
— Да какой факт? Кто это говорит?
— Мне доложил подполковник Бердюгин. Он лично видел, что Забелин помогал чеченцам и сейчас Забелин вместе с ними в самолете. Я понимаю твое огорчение, но надо работать по делу. По указанию Алексеева объявлена операция «Набат». Бери всех людей из отдела и выдвигайся в аэропорт — Колмогорову я уже все сказал. Мы подъедем туда следом. Там же должен находиться наш спецназ из отдела обеспечения оперативных мероприятий. Будешь мне помогать координировать.
— Понял. Разрешите идти?
— Действуй! Но о Забелине никому не слова, даже своему начальнику Колмогорову.
Лысенко вышел из кабинета Смирнова в мрачном настроении. Ему захотелось с кем-нибудь переговорить, поделиться новостью, обсудить. Нет, не мог Серёжка стать предателем! Не тот человек. Насколько Игорь его знал, Забелин никогда не интересовался «левыми заработками», крышеванием коммерсантов и подобными вещами. Он был из старой школы чекистов и этим все сказано.
Игорь с сожалением подумал о запрете Смирнова говорить по этому поводу с Колмогоровым. Виталий бы его понял.
Прежде, чем Забелин потерял сознание, кое-что произошло в пилотской кабине, то, что потом предопределило весь ход событий.
Когда самолет достиг отметки десяти тысяч метров, второй пилот Дима Антонов выровнял самолет, и хотел было повернуть на курс, который ему сообщил диспетчер.
— Беру курс на Эмираты! — сказал он, повернувшись к главарю чеченцев, стоявшему позади.
Тот посмотрел на часы. С момента взлета прошло ровно тридцать две минуты.