Странные ангелы

— Дрю, — произносит она ласковым, но настойчивым тоном. — Просыпайся, милая.

Я тру ладошками глаза и зеваю.

— Мамочка?

Мой голос звучит глухо. Иногда это голос двухлетнего ребенка, а иногда девочки постарше, но всегда удивленный, тихий и сонный.

— Вставай, Дрю, — говорит мама и, протянув руки, поднимает меня с негромким оханьем, будто не веря, что ее дочь так выросла.

Я уже большая девочка, и меня не надо носить на руках, но так хочется спать, что я не спорю, а лишь погружаюсь в тепло маминых объятий, прислушиваясь к учащенному ритму ее сердца.

— Я люблю тебя, солнышко, — шепчет она, касаясь губами моих волос.

Мама окутывает меня запахом свежеиспеченного печенья и тонким ароматом духов.

В этом месте сон развеивается. Я слышу чьи-то шаги или, вернее, биение пульса. Сначала тихое, но потом все громче, и с каждым новым ударом ритм учащается.

— Я так люблю тебя, детка, — повторяет мама.

— Мамочка… — Я склоняю голову ей на плечо.

Она несет подросшую дочь на руках. Когда мама ссаживает меня на пол, чтобы открыть дверь, я не протестую.

Мы спустились вниз в чулан. Я не помню, откуда мне это известно. Мама останавливается перед непонятным квадратным отверстием в полу, где уже в одеялах и на подушке с родительской постели лежат несколько моих мягких игрушек. Меня снова сжимают в крепких объятиях, а потом усаживают в подпол, и тут впервые накатывает беспокойство.

— Мамочка?

— Мы поиграем в прятки, Дрю, солнышко. Ты спрячешься здесь и подождешь, пока отец не вернется домой с работы.

На обычную игру не похоже. Раньше я пряталась от папы в чулане, чтобы напугать его, но не посреди ночи и не в тесной дыре в полу, о существовании которой я даже не подозревала. Никогда!

— Мамочка, не хочу так играть, — лепечу я, пытаясь выбраться из подпола.

— Дрю! — Мама больно хватает меня за руку, но потом ослабляет хватку. — Солнышко мое, нам нужно сыграть в эту особенную новую игру. Спрячешься здесь в чулане, и, когда папа придет домой, он обязательно найдет тебя. А теперь ложись и будь хорошей девочкой!

Я не хочу прятаться в чулане и хнычу: «Не буду, не буду!»

Но я послушный ребенок, поэтому устало сворачиваюсь калачиком на дне темного теплого подпола. А тень на мамином лице становится глубже, только мерцают во тьме глаза, и почему-то вместо карих они приобретают цвет голубого летнего неба и больше не смеются. Мама заботливо укрывает меня одеялом и улыбается одними губами, пока я в изнеможении не закрываю глаза. Сон еще не сморил меня. Сквозь дремоту я слышу, как она закрывает люк подпола, и вокруг становится совсем темно. Однако в подполе пахнет мамой, и потом я так устала. Издалека до меня доносится далекий, еле слышный звук — это закрывается на замок дверь в чулан.

Перед тем как сон улетучивается, я слышу мерзкий, пробирающий до костей зловещий хохот, будто кто-то подсмеивается надо мной и пытается говорить, набив рот острыми лезвиями. Чувствую, что мама рядом, но ее охватывает отчаяние. Вот-вот случится что-то непоправимое.

Глава 19

Занятия начались через два дня после описанных событий, а накануне Грейвсу удалось-таки уговорить меня пойти в школу. Он уже исчерпал все доводы, когда после очередной перебранки я неожиданно сдалась.

Да какая разница, черт побери? Я все равно не жилец, и остается только ждать следующей встречи с голубоглазым юношей. Господи, мне только шестнадцать лет! Во дворе стоит отцовский грузовик, но если я сбегу из города, то погибну на одной из автострад. Увижу ночью в зеркале заднего вида зловещую тень, а может, из-за снежных заносов автомобиль вылетит в кювет, где мне и разорвут горло.

Это всего лишь вопрос времени.

Так почему не послушаться уговоров Грейвса и не отправиться за компанию с ним в школу?

По крайней мере, выберусь из дома, а то надоело слоняться без дела в четырех стенах. Осточертело нервно вздрагивать всякий раз, когда взгляд останавливается на пятне, оставшемся на ковре в гостиной от разложившегося зомби, и огрызаться, когда Грейвс уговаривает меня поесть. Я сделала лишь одно стоящее дело, когда отнесла в грузовик специальный обогреватель для автомобилей. Так что теперь двигатель не замерзнет, даже если гаражная дверь плохо закрывается и не защищает от морозов. Все остальное время я бродила по дому с безумными глазами и пялилась на самые обычные предметы, будто видела их впервые в жизни.

На ночь я устраивалась в гостиной и поднимала шторы. Опершись спиной об стену, наблюдала за заснеженной пустошью, в которую превратилась лужайка перед домом. Скоро я начинала клевать носом, но старалась всячески себя расшевелить, чтобы не уснуть. Проведя за подобными занятиями первую ночь, я решила, что пистолет лучше не держать в руках, а положить рядом. Утром ко мне опять пристал Грейвс со своими уговорами о школе, наверное, считая, что от сидения дома у меня помутилось в голове. Я грубо его оборвала, попросив заткнуться и не лезть с дурацкими советами.

Не хватало духу признаться, что он живет под одной крышей с человеком, на которого положил глаз вампир. Да и зачем Грейвсу знать о моих проблемах? Я даже пыталась отправить его обратно в торговый центр, хоть куда-нибудь — лишь бы подальше от меня. Рядом со мной теперь небезопасно, однако Грейвс с завидным упрямством игнорировал все недвусмысленные намеки. И что прикажете делать? Побить его, что ли? Это можно, только жаль зря расходовать силы.

От смертельной усталости я валилась с ног, а в школе, в светлое время суток, когда меня окружают люди и опасность не так велика, я надеялась хоть немного поспать.

Впрочем, у миссис Блетчли имелись иные планы на мой счет:

— Вы с нами, мисс Андерсон?

Я задумчиво взглянула на школьную доску. А ведь вопрос действительно резонный! Была ли я с ними? Нет, и, похоже, уже никогда не окажусь в одной компании с нормальными людьми. В классе, пожалуй, найдется парочка ребят, обладающих «даром», как говорила бабушка. Возможно, найдутся ученики, которые хоть раз столкнулись с чем-то необъяснимым из области фантастики, но наверняка они все забыли, как только…

— Мисс Андерсон?

Блетчли ликовала. Глаза учительницы хищно бегали под линзами очков, а пальцы в предвкушении грядущего развлечения яростно теребили край голубого жакета с вывязанными розами.

Перед глазами мелькнули наполовину изъеденное лицо отца и торчащие кости на полусгнивших пальцах рук. Алая кровь на снегу и ноги в громоздких ботинках, легко стоящих на ледяном насте и не продавливающих его. Хищный оскал меченого оборотня и шипение, последовавшее после приземления горящей твари в фонтан, мерзкий запах серы в воздухе…