Странный приятель

Да и сам факт, что потомок благородной семьи оу Ренки Дарээка подвергается аресту подобно какому-то преступнику, был в высшей степени оскорбителен. Хорошо еще, что он и так собирался покинуть родной городишко, и все об этом знали. Иначе бы Ренки не смел смотреть в глаза горожанам, да и его поспешный отъезд мог бы быть воспринят ими как постыдное бегство.

Приговор он выслушал с недоумением. Это просто нелепость какая-то. Даже брат убитого сказал речь в защиту убийцы. Все свидетели твердили одно и то же. Ведь он лишь отстаивал свою дворянскую честь, ибо проявление слабости или нерешительности в такой момент легло бы грязным пятном на репутацию всего благородного сословия. И как это королевский судья не может понять такой простой истины и вместо немедленного оправдания Ренки начинает говорить какие-то немыслимые и нелепейшие слова? А ведь он, Ренки, еще собирался испросить у него какой-нибудь документ, объясняющий приемной комиссии столь досадную задержку.

Собственная невиновность была столь очевидна для Ренки, что даже слова адвоката о подаче какой-то там апелляции на высочайшее имя казались ему нелепым фарсом. Какая, к демонам, апелляция?! Его просто должны были отпустить. Сейчас! Немедленно! Ибо этот дурной сон явно слишком затянулся.

Но его не опустили. И несколько следующих дней он провел как в тумане.

Туман этот упал на сознание Ренки, когда холодное и ржавое железо кандалов коснулось его кожи. Он жил как в бреду. Выполнял какие-то команды, куда-то шел в толпе таких же звенящих кандалами и оглушенных ударами судьбы спутников. Ел что дают. Или отдавал свою еду кому-то другому, когда его об этом просили. Спал, когда появлялась такая возможность, и просыпался от начинающегося по утрам шевеления других каторжан.

Туман исчез, сменившись вонючим сумраком корабельного трюма. Исчез внезапно, и взору Ренки предстала какая-то мерзкая рожа, дерзко тянущая из его рук миску с отвратительно пахнущей похлебкой.

– Ты чё, пацан, – слегка удивилась рожа тому, что обычно безропотный клиент вдруг потянул миску на себя. – Совсем, что ли?

– Пшел вон, быдло, – посмотрев в глаза наглеца взглядом бывалого фехтовальщика, ответил Ренки, даже не думая о последствиях.

– Не… в натуре… – все еще не веря в происходящее, пробормотала рожа.

Тут надо сказать, что Ренки хоть в чем-то, хоть немного, но повезло. По закону заменить каторгу армией могли только осужденному, впервые попавшемуся в лапы правосудия. Да и само преступление не должно было быть совсем уж тяжким, поэтому каторжная команда, в которую попал бедолага, состояла в основном из бродяг, проворовавшихся приказчиков, пьяниц-дебоширов или пойманных на мелких кражах воришек. Было тут и несколько убийц, но, раз Королевский суд счел возможным заменить им виселицу на армию, значит, в их деле имелись смягчающие обстоятельства.

Однако говорят, что если собрать вместе отпрысков благороднейших фамилий и ограничить их в еде, то даже достойнейшие дети, воспитанные в духе истинной благопристойности, вскоре разделятся на банды и более сильные начнут отбирать еду у слабых [1] .

Вот и в каторжной команде, куда попал несчастный Ренки, мгновенно появилась такая банда, сложившаяся из наиболее пронырливых и наглых каторжан, не брезгующая любыми возможностями улучшить условия своего существования за счет не столь энергичных товарищей.

1

Научно доказанный факт. Подобный эксперимент проводился в одной из закрытых частных школ Англии.

Увы, верзила Гаарз был одним из тех наглецов, который ошибочно принял сумеречное состояние души Ренки за признаки слабости и трусости. Но сумеречное состояние наконец пало, и благородный юноша готов был дать отпор наглым притязаниям пойманного на краже портового грузчика. Только вот у портового грузчика перед Ренки было одно значительное преимущество – он весил, наверное, раза в полтора больше бывшего мечтателя.

Единственное, что удерживало Гаарза от решительных действий, – это жиденькое содержание миски, из-за которой шла борьба. Ибо даже его не слишком далекого ума хватало, чтобы понять, как легко выплеснуть столь драгоценную в этих условиях еду на и без того загаженные доски корабельного трюма.

Наконец сила возобладала над молодостью и энтузиазмом. Дернув чересчур сильно, Гаарз не только вырвал миску из рук нашего героя, но и вылил ее себе на лицо. Получилось крайне неудачно. В банде, которая верховодила в трюме каторжанской посудины, Гаарз и так находился отнюдь не на первых ролях, а тут и вовсе выставил себя посмешищем перед всеми.

Язвительный смех за спиной, сопровождающийся обещаниями вожака лишить самого Гаарза причитающейся ему доли отобранной у других еды, разбудил в его низменной натуре звериную ярость. И он, набросившись на Ренки, начал его душить.

Эх, бедолаге Ренки сейчас бы в руки шпагу ну или хотя бы кинжал… Да сгодился бы даже простой столовый ножик, а то и вовсе щепка. Он был обучен отстаивать свою жизнь, но, лишенный чего-либо хотя бы отдаленно напоминающего клинок, мог только вцепиться в огромные руки Гаарза и скрести по ним изрядно отросшими за время заключения ногтями.

Горло сдавило, как клещами… Казалось, что даже позвоночник сминается под этими кошмарными, словно выкованными из стали пальцами. Перед глазами все плыло, и искра сознания уже почти было совсем померкла. Но тут Ренки уловил некое движение. Жуткое давление на горло пропало, и несчастный смог втянуть в себя первый, казалось бы состоящий сплошь из раскаленных иголок, но такой желанный вдох.

– Э-э-э, какого демона? Ты?! – услышал он словно бы сквозь туман.

– Беелд, пусть твои ребята впредь держатся подальше от парнишки. Ты меня понял?

Сказано это было как-то странно, словно слова произносились не совсем правильно.

– А не многовато ли на себя берешь, парень?

– Короче, я тебе сказал – от парнишки отвалить. Еще раз попробуете наехать, будете иметь дело со мной.

– Ты чё, типа нашел себе подружку? А может, нам вас обоих по кругу пустить?

– Следи за базаром, отрыжка помойная.

– Ах ты!.. Не слишком ли зарываешься? Нас тут одиннадцать, а вас меньше чем полтора: ты да твоя подружка…

– Но прежде чем вы сможете до меня добраться, я убью двух-трех из вас. И еще столько же искалечу. А калекам тут не выжить, значит, они тоже в скором времени станут трупами. Попробуй приказать кому-нибудь из своих пожертвовать жизнью ради твоей прихоти. А я посмотрю и посмеюсь.

Странно, но в этом голосе не было ни капли похвальбы, зато такая уверенность в собственных силах и в правдивости данного предсказания, что даже этот Беелд не посмел ничего возразить.

– Ну… Тогда спи вполглаза… – напоследок посоветовал вожак банды. Однако чувствовалось, что это даже не столько угроза, сколько попытка сохранить остатки своего авторитета.

– Я и так сплю вполглаза. – В голосе неизвестного сквозила усмешка. – Думаю, ты уже успел в этом убедиться.

Судно покачивало на волнах, что-то скрипело, шуршало и хлопало, невыносимо давя на голову. Ренки в изнеможении прислонился спиной к борту. Увы, но, когда пала пелена бесчувствия, вся мерзость его нынешнего окружения предстала перед ним во всей красе.