Странствия Шута

 – И вправду, это последнее средство. Если бы мы убили его, мои герцоги сочли бы это слишком простым решением. Прямо сейчас я запретил любые военные действия против любого дракона.

 – Что ж, тогда единственный выход - обращаться с ним, как с невоспитанным гостем. Выбери, что ты ему дашь, предложи это открыто и надейся, что ему будет достаточно. Не позволяй ему чувствовать себя слишком комфортно. Надейся, что он останется совсем ненадолго, – я пытался найти свежее решение. – Сравни фермы, которые драконы разграбили, с теми, которые не тронули. Найди условия, которые они предпочитают, и не создавай их.

 – Они едят слишком много, – прошептал Дьютифул в ужасе.

 – Слишком много, – неожиданно согласился Чейд. Мы оба повернулись к нему. Его глаза ярко горели от гнева. Он посмотрел прямо на меня. – В этой курятине слишком много розмарина! Я не могу ее переварить. Что может быть хуже, чем ученица повара, считающая, что она знает лучше, чем хозяин! Бестактная! Вот она какая!

 – Лорд Чейд, это не курятина, а хорошая оленина. И я вообще не чувствую в ней розмарина, – мягко ответил Дьютифул на его жалобу, но это не имело смысла.

 – Пфф! – Чейд оттолкнул тарелку в сторону, приподнялся и ткнул в меня шишковатым пальцем. – Мой мальчик согласился бы со мной, я уверен. Ему никогда не нравилось, как она подливала масло в огонь, нет, только не Фитцу, – он медленно оглядел комнату. – Где Фитц? Где мой мальчик?

 – Я здесь, – безнадежно ответил я.

Он перевел взгляд обратно на меня.

– О, что-то я сомневаюсь, – ответил он. Медленно отпил глоток вина. Усаживаясь обратно, он снова посмотрел на меня и добавил: – Я знаю своего мальчика. Он бы знал, в чем его долг. Он бы ощутил шпоры. Его бы уже давно здесь не было, так-то.

Я улыбнулся и похлопал его по руке.

– Импульсивный мальчик, который бегал по замку Баккип с обнаженным мечом. Его, и правда, уже давно здесь нет, лорд Чейд.

Чейд вздрогнул. На секунду его зеленые глаза встретились с моими. Затем он бессмысленно улыбнулся.

– Тем лучше, – вздохнул он медленно, – хотя иногда мне его не хватает.

Глава тридцать первая. Незаконченные дела

В этом сне все было омерзительным. Я находилась в ужасном месте. Вокруг бродили животные без шкур. Они выглядели также, как выглядит олень, подвешенный на крюк в погребе после того, как из его туши вытекла кровь, и охотники содрали кожу с мяса. Не знаю, откуда мне такое известно, ибо я никогда не видела ни охоты, ни оленей, подвешенных на крюки. Животные были темно-красными, багровыми и розовыми с проблесками белых мышц. Но хуже всего выглядели их пристальные глаза. Они не мигали.

Мужчины и женщины на улицах ходили в шкурах животных. Это казалось абсолютно неправильным, хотя народ в Вортлтри считал такое самым обычным делом. Над водой большая морская птица, раскинув белые крылья, призывала нас поторопиться. Они заставили меня идти.

– Дневник сновидений Пчелки Видящей.

Той ночью я вообще не спал. Я спорил сам с собой, а потом достал дневник Пчелки. Медленно перелистывая, я изумлялся ее рисункам и причудливой фантазии. Но даже это не смогло меня отвлечь. Чейд был прав. Упрямый мальчишка, которым я когда-то был, отправился бы в путь еще месяц назад. Я напомнил себе о тех случаях, когда я поддавался таким импульсам. В первый раз я попал в темницу Регала. Во второй раз группа Скилла Регала чуть не убила меня. Но теперь нет права на ошибку. Я хорошо знал, что этот раз будет последним. Поэтому я проверил все, чем располагаю. Мой Скилл восстановился, тело окрепло, оружие готово. Скоро начнется весна. О своих делах в баккипском замке я позаботился, насколько это было возможно. Осталось уладить все в Ивовом Лесу. И я уеду.

На следующий день я объявил, что мне нужно съездить в Ивовый Лес. Никто не возражал. Неттл заполнила две сумки подарками и безделушками для слуг. Персиверанс поедет со мной, так как я решил, что ему нужно повидать мать и, возможно, остаться там.

Ранее утро в день нашего путешествия выдалось ясным. Я пригласил Шута поехать со мной. Он отказался, как я и ожидал. Что меня удивило, так это сдерживаемый гнев в его голосе, когда он заявил:

– Пока ты колеблешься и тянешь время, я должен готовиться к путешествию в Клеррес. Когда ты сказал, что не поедешь со мной из-за Пчелки, я понял. Когда ты сказал, что она похищена, и ты не уедешь, пока не вызволишь ее, я понял. Но они уничтожили нашего ребенка, а ты по-прежнему ничего не делаешь.

Он ждал от меня ответа, и я подумал, что мое молчание только усиливает его гнев.

– Я больше не понимаю тебя, - тихо сказал он.
– Они уничтожили нашего ребенка. Я лежу без сна и думаю о мести. Я стараюсь сделать мое тело сильнее. Ежедневно я борюсь за то, чтобы стать выносливее. Я был готов к тому, что ты скажешь, что мы уезжаем отсюда и отправляемся в путешествие. И, наконец, ты предлагаешь мне поездку. В Ивовый Лес.

В его голосе звучало отвращение.

Я сказал ему правду:

– Я не уверен, что твое здоровье позволит тебе поехать в Клеррес и совершить месть, которой ты так жаждешь. Ты не готов, Шут.

Я не стал добавлять, что, возможно, он никогда и не будет готов.

– Все равно, с тобой или без тебя, но я должен это сделать. У меня нет выбора. Потому я составлю собственные планы.

– Выбор есть всегда, даже если все варианты кажутся плохими.

– У меня есть только один путь, - настаивал Шут.

Он покачал головой и пригладил облако светлых волос, торчащих вокруг лица. Его голос изменился.

– Фитц, я опять начинаю видеть сны. Как в детстве.

– Мы все видим сны.

– Нет. Такие сны бывают не у всех. Эти сны по сравнению с обычными - все равно что вкус вина в сравнении с его ароматом. Они, без сомнения, имеют значение.

– Может, это из-за драконьей крови? Я помню, как ты говорил мне о своих драконьих снах. Об охоте и полете.

Он отклонил мое предположение взмахом длинных пальцев.

– Нет. Они отличаются. Эти сны... Фитц, я знаю, что нас ждет впереди. В проблесках. Мы должны вступить на наш путь. Мне приснился Волк с Запада.

Он сосредоточенно смотрел в мою сторону, будто пытаясь увидеть. Слова звучали для меня знакомо, но я не мог припомнить, где слышал их раньше. В ответ я покачал головой.

– Я должен ехать, Шут. Есть дела, которые нужно уладить.

Он поджал губы.

– С тобой или без тебя, старый друг. С тобой или без тебя.

Так я и оставил его. В подобном расставании не было ничего хорошего. Я не сказал ни слова, когда мы покинули баккипский замок. Крепкая кобыла, на которой я ехал, не обращала внимания на переметные сумки. Персиверанс держался у моего стремени и тоже молчал. Я подумал, что он скорее страшится, чем радуется мысли о возвращении домой.

Поездка обошлась без приключений. Погода стояла ясная, мои гвардейцы хорошо вели себя в гостинице, и Фоксглов казалась довольной ими. По мере приближения к Ивовому Лесу у меня на сердце становилось все тяжелее, а Персиверанс мрачнел. Когда мы съехали с главной дороги на дорогу к дому, поникшие березы, придавленные снегом, нависли над нами аркой, приглушая дневной свет. В одном месте Персиверанс повернул голову и куда-то уставился. Я понял, что именно здесь он упал, сраженный калсидийской стрелой. Но мы не стали об этом говорить.