Странствия Властимира

— Скачи! — крикнул он. — Спасайся!

Князь не успел ответить — гусляр уже исчез. Властимир даже не заметил, как тот что-то прицепил к его седлу.

Властимир не знал, что творится вокруг, но Облак отлично все понимал. Коротко заржав, дабы упредить хозяина, он вдруг прянул вперед и вверх.

С одного прыжка он оказался прямо перед третьей, только что выстроившейся цепью. Воин, припавший на колено перед ним, поднялся, но мелькнуло копыто — и он упал с залитым кровью лицом.

Крики и звон оружия лучше и быстрее слов подсказали Властимиру, что ему тут делать нечего.

Белый конь уносил его в чащу леса, не разбирая дороги. Позади затихал шум сражения.

Припав к гриве Облака, князь настороженно слушал лес, пытаясь уловить скок погони. То ли слух подводил его, то ли о нем не думали, но он ничего не слышал, кроме топота своего жеребца. Решившись, он осадил Облака.

Упрямясь, тот не хотел сходить со скока, но потом смирился и встал, вскидывая голову. Князь прислушался и поразился тишине — казалось, даже ветер исчез. Ни единый звук не нарушал его одиночества, кроме дыхания жеребца. Погоня отстала или же ее не было совсем.

Еще немного Властимир просидел неподвижно, прислушиваясь, а потом резко развернул коня.

— Назад, Облак! — приказал он. — Ищи! Назад!

Он не знал точно, понял ли его жеребец, но тот повернул вспять и короткой рысцой тронулся обратно.

Властимир не подозревал даже, где находится. Мэедившись, что Облак смирился и идет широким размеренным шагом так уверенно, словно под его копытами привычная дорога, он доверился его чутью и только на всякий случай сжимал рукоять меча, готовый к бою.

Облак не останавливался ни на миг, немного сбавляя ход лишь перед преградами. Ручьи Властимир узнавал по плеску воды и запаху влаги. Камни и поваленные деревья — по осторожному переступанию жеребца, поляны — по отсутствию хлещущих по лицу ветвей.

Остальной мир исчез для него, влился во мрак пустоты и тишины.

Дорога пошла чуть вверх, потом кусты исчезли. До князя долетел запах лошадей и людей, смешанный с приторным ароматом пролитой крови. По особой, мертвящей тишине Властимир понял, что Облак вывез его на тот самый холм…

ГЛАВА 17

Пленников перебросили через седла. Отряд торопился сквозь лес, не заботясь о том, чтобы выбирать дорогу поровнее.

Запомнить дорогу было невозможно — перед глазами мелькали ветки, а порой грязь и раскисшая земля.

Они пришли в себя оттого, что скачка внезапно прекратилась и их, как мешки, побросали наземь.

Буян сильно ударился раненым боком о что-то твердое и лишился бы чувств, если бы не непрерывный грохот. Гусляр с трудом разлепил веки и увидел прямо перед собой лошадиные копыта. Доставившие их всадники топтались вокруг кучки пленников, поджидая кого-то.

Под Буяном кто-то застонал. Гаральд! Забрало шлема у рыцаря было опущено, и гусляр не мог знать, пришел тот в себя или нет. Кровь заливала глаза Буяну, и у него не было сил посочувствовать рыцарю.

Судя по ржанию и шуму, наконец-то привели их лошадей. Кони бились и вырывали повода, но их подвели к сваленным в кучу пленникам и привязали подле.

— На первый раз хватит, —громко сказал кто-то.-Трое здесь, остальные — за мной. Попробуем прочесать лес еще раз!

Лошади затопотали, выстраиваясь, и ускакали прочь. Подле пленников остались трое. Охрана спешилась и отвела своих коней подалее.

Кто-то еще зашевелился, застонал.

— Дети Иблиса [48] , —прохрипел голос Синдбада.-Чтоб их… — Тише, — выдохнул Буян. — Они возвращаются…

Мореход покорно замолчал.

Вернувшись, охранники пинками раскидали лежащих пленников и принялись приводить их в чувство. При этом с Гаральда сорвали шлем, открыв разбитое лицо.

Убедившись, что все пленники пришли в себя, один из охранников встал перед ними.

— Слушайте меня, смертники, — лениво сказал он. — До рассвета из вас не доживет никто — и это единственное, что вам нужно запомнить. Зачем хозяину это понадобилось — мы не знаем, но нас это не волнует. Жить вам осталось немного, так что лучше потратить последние минутки на размышления — они помогают скоротать время. Приятного вам времяпрепровождения!

48

И б л и с — в мусульманской мифологии дьявол.

Он махнул рукой двум остальным, охранники отошли в сторонку, уселись на камнях и тихо заговорили о чем-то своем, мало обращая внимания на пленных.

Люди посмотрели друг на друга. У Буяна упало сердце, когда он увидел, что их пятеро, — значит, все зря и князь схвачен!.. Но потом он пригляделся и понял, что это всего-навсего их собственный пленник. Почувствовав на себе взгляд, тот с усилием поднял голову.

— Я просил: убейте меня, — невнятно молвил он. — Теперь они и меня… с вами вместе…

— Что они с нами сделают — не догадываешься?

Тот лишь покачал головой. Рана его открылась, и он умирал от потери крови.

Рядом раздался приглушенный стон ярости и боли — Гаральд и Синдбад, как всегда ночью, обращались в волков. Веревки, врезавшиеся в тело, причиняли им дополнительные муки, когда тело меняло очертания.

Мечислав, брошенный чуть в отдалении, вскинул голову.

— Что с нами будет? — прошептал он.

— Не ведаю, — сознался Буян. — Казнят, должно…

— Я боюсь. — Голос юноши дрогнул. — Я хочу жить.

Буян оставил его слова без ответа и приподнял голову, оглядываясь.

Была уже ночь, но до полуночи оставалось время. Их бросили на склоне широкого и глубокого оврага, на одной из его террас. Выше по склону, над их головами, к кустам были привязаны их лошади, а чуть в стороне, но тоже наверху, расположились охранники. Они как будто нарочно не обращали внимания на пленных, словно тех охраняло нечто еще.

Что именно — это гусляр как-то сразу догадался, только глянув на дно оврага. Несмотря на то что было темно, а росший по склонам лес еще больше сгущал мрак, он был уверен, что различил на дне яму или нору, обиталище какого-то огромного зверя. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не понять — там их ждет тот самый Змей. Скоро он выйдет и по крови от их ран отыщет их.

«Интересно, он долго нас будет есть?» — мелькнуло у Буяна. — Пока не нажрется, — буркнул охранник, и гусляр понял, что нечаянно подумал вслух.

— Кто? — заторопился Мечислав.

— Змей.

Юноша закусил губу и отвернулся.

В овраг вползла тишина. Тихо, затаясь, фыркали лошади, шелестел листвой ветер. Сквозь этот шорох Буяну почудились какие-то новые звуки. Что-то еще происходило совсем близко. Гусляр затаил дыхание.

Наконец ему удалось разобрать тихие звуки, доносящиеся снизу, и он ахнул — это был шорох огромного тела по камням. Змей уже пробудился и ворочался под землей в своей норе, готовый выползти к ним.