Странствия Властимира
Шрифт:
Волшебник покачал головой.
— Нет, — спокойно молвил он.
Властимир тихо ахнул и отшатнулся — он уже начинал верить, что их путь подходит к концу, а тут выходило, что опять им в путь собираться.
Буян, глянув на его посмурневшее лицо, угадал его думы и ринулся к волшебнику.
— Где она растет, говори! — воскликнул он.
— Не растет она здесь, человече неистовый, — выдохнул волшебник, поднимаясь. — Сам то должен знать, коли и правда волхв. Нет у Нечуй-травы ни корней, ни пристанища. Живет она в ветре, с ним по свету носится. Где ветер ее изронит, там она и
Искоса смерив взором князя, гусляр встал. Он догадывался, что потребует от них волшебник. Но его удивило, что, опираясь на руку Мечислава, Властимир поднялся тоже и шагнул на голоса.
— Что делать надобно, старче? — спросил он, протягивая руку. — Я готов. А коли жизнь мою тебе взамен надобно…
Волшебник вдруг довольно мигнул настороженному Буяну, следившему за ним, как цепной пес за вором, пригладил лохматую голову волка-Гаральда, что, забыв обязанности сторожа, льнул к нему.
— Не жизнь — глаза твои мне надобны, князь Резанский, — молвил он.
От такой наглости славяне онемели. Властимир вцепился в плечо Мечислава так, что юноша прикусил губу, чтоб не вскрикнуть. Ярость исказила черты его лица.
— В своем ли ты уме, старче? — прошипел он, наступая. — Али не видишь, что нет у меня глаз?
В бешенстве он сорвал повязку, открывая розовые провалы. Мечислав опустил голову, словно со стыда. Рюрик, впервые видя раны Властимира, отвел меч, который держал у горла Морины, в сторону. Волк-Гаральд заскулил, а Буян хоть и сжал кулаки в бессильной ярости, а вспомнил, для чего волшебник говорит так с князем.
Волшебник улыбнулся и по-отечески ласково потрепал князя по плечу.
— В своем я уме, князь из Резани, — молвил он. — Нечуй-трава только слепцу в руки дасться может. Боится она людей простых, особым в руки дается… Повезло мне — замок сей стоит как раз на пути ветров ураганных, с коими она по свету и бродит. Иной раз проносят они ее над башней замка, она за крышу и цепляется. Должен скоро пролететь ветер. Коли принесет он с собой стебли Нечуй-травы, сможешь ты их легко найти, а уж потом они в подвалах тебе на ларец укажут.
Буян подбежал к окну, распахнул его, высовываясь в темноту.
— Вроде как ветру быть, — раздумчиво молвил он. — Но как скоро его ждать, отче?
— А ты посвисти — он явится, — предложил Рюрик. — Мы в море завсегда так делаем, ежели штиль.
Не дожидаясь приглашения, он прошел к открытому окну и, отбросив мешающие шторы, засвистал тихо сквозь сомкнутые губы. Его свист был похож на далекие завывания ветра, когда он мчится по заледенелому морю между скалами.
— Хорошо сделал, — прислушавшись, похвалил его Буян, — только зря ты от Мары отошел — тебе ее стеречь велели, а ты…
Рюрик не успел ответить — сзади послышалось рычание и сдавленное пыхтение.
Воспользовавшись моментом, когда возле нее остался всего один сторож, девушка мгновенно набросила ткань, в которую куталась, на голову волка-Синдбада и завязала ее узлом на его шее. Он попытался вывернуться, но Морина придавила его коленом, ударила в горло
кулаком и молнией метнулась прочь.С рычанием Гаральд прыгнул ей вслед, но девушка с порога обернулась, вскидывая руки. Глаза ее сверкнули, и преследователь застыл, зачарованный. Беглянка тут же скрылась.
Все произошло так быстро и неожиданно, что остальные не успели ей помешать. Только когда дверь хлопнула, они ожили. Волшебник склонился над зачарованным Гаральдом, кончиком пальцев легко касаясь его загривка и лба. Чары спали быстро, и оборотень встал на все четыре лапы.
Синдбад намеренно долго возился с тряпкой. Рюрик сгорал от стыда.
— Моя вина, — покаянно прошептал норманн, протягивая меч Буяну — Вы мне доверились, а я оправдать сего не умел. Мне и жить теперь стыдно. Убей меня!
Буян принял меч двумя руками, сверху внимательно глядя на склоненную голову Рюрика. Но не успел он и приподнять меч, как волшебник поймал его за руку.
— Прости его! — сказал он.
— А я и не собирался его казнить, — вскинул брови гусляр, и Рюрик, не вставая, поднял лицо. Буян протянул юному норманну руку, помогая встать.
— Вот, сие дело! — довольно расплылся волшебник в улыбке. — Теперь я в вас верю… Правда, Морина не оставит нас в покое, но с нею мы разберемся позже — ветер поднимается, нам надо спешить!
За окном, куда он показывал, уже раскачивались верхушки тонких деревьев у самого берега озера. По воде бежала рябь, ударяясь о камни замка. Мелкие волны плескались о берег, брызгая пеной. Звездное небо заволокли облака.
Властимир встряхнул Мечислава за плечо, без слов приказывая поторопиться.
— Я пойду с князем, — решительно заявил Буян, присоединяясь к нему — Не отпущу его одного.
— Тогда Нечуй-трава вообще может не явиться ему, — строго осадил гусляра волшебник. — Иль ты запамятовал, что я про нее рассказывал? Слепец один должен идти!
Тут даже Мечислав изменился в лице, и, словно угадав его чувства, Властимир выпустил плечо юноши.
— Прости, брат названый, — молвил князь Буяну, — но я чую в себе силы достаточно, чтоб пойти самому. Не нужно меня охранять. Я воин! И князь!
Волшебник и Мечислав — с облегчением — кивнули головами. Но уговорить Буяна было непросто. Он только крепче взял друга за локоть.
— Кабы все тихо было, отпустил бы я тебя и в более дальний да трудный путь, — шепнул он. — Ведаю я, что не растерял ты сметки да силы своей. Но Морина-Мара на свободе!
Порыв ветра ворвался в комнату, вздыбив занавеси, и на спор времени не оставалось. Волшебник подхватил под руки князя и гусляра и потащил их к выходу.
— Ураган! — заговорил он на ходу — Нечуй-ураган идет! Я помню — с таким ветром она завсегда прилетает! Нам и мига терять нельзя!
Он первый ринулся по ходам замка. Его гости еле поспевали за ним. Только два волка держались вровень с волшебником.
Сбежав по ступеням, они выскочили в длинный узкий коридор, освещенный чередой высоких зарешеченных окон, как в рыцарском замке. Люди пробежали его и очутились перед еще одной дверью. Волшебник распахнул ее и застыл на пороге — порыв ветра остановил его, не давая сделать и шага.