Страшная сила
Шрифт:
Все это с нами уже было. Полгода назад я точно также тащила его на себе, боясь оступиться. А если еще вспомнить, чем закончился тот летний акт милосердия… Я не хотела вспоминать, но у памяти на этот счет было иное мнение. Сладко заныло сердце, а щека, согретая хриплым дыханием моего пациента, кажется, даже покраснела, несмотря на мороз. Чтобы изгнать бесов, заигравших в душе нечто отдаленное напоминающее «Эммануэль», я полузадушено спросила:
– А куда делся тот дедок, что стрелку тебе забил? Бросил, и ушел?
– Не было никакого дедка. – В отличие от меня Павел врал, и не краснел. Даже
Ладно. Я хоть юридических институтов не заканчивала, и в следователи не собиралась подаваться, но связать воедино кое-какие факты могла. У меня вообще с вязанием неплохо получается. Мама научила. Так что, насчет дедка все понятно, можно и к гадалке не ходить, – вербовал он нашего адвоката в двойные агенты. А вот чем этот разговор закончился спрашивать бесполезно – все равно он мне ничего не скажет. Партизан хренов. Псих безбашенный. Его уже сто раз убить могли! И что бы я потом делала?
Как что делала?! Освободилась бы от обнаглевшего мужика, который, даже будучи в полуобморочном состоянии, не забывал свободной рукой меня обнимать, мотивируя сексуальные домогательства заботой о моем неодетом теле. И я, в конце концов, освободилась. Правда, только когда втащила его в прокуренный холл «Бомбея».
– Оба на… – пробормотал мой пациент, наблюдая картину, от которой у меня второй раз за сегодняшний вечер зашлось сердце. Еще бы ему не зайтись, если мы ввалились в ресторан как раз в тот момент, когда Хуан, за спиной которого пряталась донельзя довольная Эля, со всем своим латиноамериканским темпераментом мутузил Иннокентия Бекетова.
Великий гуру и единоличный владелец «Нирваны» активно сопротивлялся, но мой кубинский братец работал кулаками настолько профессионально, что в душе у меня зародилось некое беспокойство. Ну никак не стыковались в моем представлении образ преподавателя высшей математики, и приемы восточных единоборств, которыми он основательно прикладывал Бекетова о ближайшую псевдомраморную колонну. А что, если он вовсе не…
Не успели мои подозрения оформиться в какую-нибудь более-менее членораздельную мысль, как в просторном холле стразу сделалось тесно. Из возмущенно хлопнувших дверей зала на место побоища вылетела четверка разъяренных лакшми, и тут же, как по команде, из-за ближайшей пальмы посыпались охранники, живо растащив драчунов в разные стороны.
– Стоять! – рявкнул Великий гуру на своих телохранительниц, собирающихся набросится на Хуана и удерживающих его секьюрити. – Остыньте, девочки.
«Девочки» замерли буквально в прыжке, и я поразилась, какую власть имел над ними глубокий голос Великого Кеши.
– Возвращайтесь в зал. – Он попытался пошевелить плечами, на которых висели охранники; не сумел, и смачно сплюнул кровь на натуральный индийский ковер. Прежде чем беспрекословно подчиниться, лакшми дали очередь ненавидящих взглядов по всем присутствующим, и молча двинулись к дверям, из которых как раз выбегали мои родители, вместе с перепуганной Наташкой.
– Милицию будем вызывать? – Подошел к Бекетову секьюрити в ладно сидевшем пиджаке, делая знак своим подчиненным отпустить основателя «Белозерского братства».
– Зачем? – криво усмехнулся Бекетов.
– Ну-у… –
задумался охранник. – Он же вас избил.– Вот именно. Избил, – охотно согласился пострадавший. – Но на нашу милицию я не надеюсь. У меня другие заступники.
При этих словах Иннокентий Бекетов многозначительно уставился в лепной потолок, а потом подошел вплотную к Хуану, уже переставшему вырываться из профессионального захвата охраны.
– Ты понял, сука? Ты еще ответишь за это. По закону Кармы ответишь. И мало тебе не покажется, слово даю! – Хмель слетал с Бекетова, как по волшебству. – И вам, охраннички, мать вашу, тоже не поздоровиться. Я в ментовку, конечно, заявлять не буду, но вашему директору звоночек сделаю. Завтра вы уже здесь работать не будете!
– Это почему? – невинно поинтересовался старший из секьюрити.
– Потому что позволили меня избить. Вы все отлично видели, но не торопились вмешиваться, пока мои девочки не появились. А тебя я узнал. Твоя сестра недавно стала одной из нас, вот ты и решил чужими руками со мной рассчитаться!
– Зачем же чужими? – переспросил охранник. – Сейчас приложу свои!
И с разворота влепил Великому гуру кулак в переносицу. Подслушивающие под дверью «лакшми» снова вылетели в холл, и началась всеобщая свалка. Только благодаря какому-то чуду, и взвывшей неподалеку милицейской сирене, мне удалось предотвратить участие в общей буче Хуана, и воспрявшего духом Павла.
– Когти рвем! – возопила я, стараясь перекричать визжащих телохранительниц Великого гуру. – У Хуана документов нет! Скорее, пока менты не заявились!
Похватав свои вещи, мы едва успели завернуть в ближайший двор, как к «Бомбею» подлетели два «воронка», десантировав на освещенную вычурными фонарями площадку не меньше десятка парней с демократизаторами.
– Что-то быстро они, – пробормотал Павел, оценивающе разглядывая влетающих в ресторан милиционеров. – Все самое интересное только началось. Кто их вызвал? Не «лакшми» же?
– Я вызвала, – честно ответила бледная, как северная луна Наташка. – Увидела, что Хуан этому «Великому» врезал, и вызвала. Думала, что Бекетов от Хуана мокрого места не оставит. Он ведь в прошлом боксер неплохой…
– Господи, и откуда ты только все знаешь. Везде свой нос суешь! – раскаленной лавой вырвалось из меня раздражение, под которое тут же попал разлюбезный братец. – И ты, Хуан, тоже хорош! С какого перепугу ты этому сектанту нос расквасил?
– Вот еще! Я совсем не испугался. – Хуан не понял моего оборота. – Я только очень разозлился. Когда увидел, как он Элю за руку схватил.
Услышав такое чистосердечное признание, мама охнула, а отец с шумом выдохнул, только пар белесый заклубился.
– Та-ак… – протянула я, мрачно воззрившись на свою подопечную. Язык не поворачивался назвать ее бывшей.
– И чего ты на меня так смотришь? Не виноватая я! – Похоже, Эля хорошо усвоила, что лучший способ обороны – нападение. – Ты же куда-то испарилась, вот и пришлось мне одной с этим чокнутым разбираться. Полный псих. Как понес какую-то муть о нирване на земле. А потом говорит: мол, еще когда я танцевала, понял, что в этот ресторан привела его сама судьба, дабы узреть земное воплощение какой-то небесной Урваши.