Страшная сказка Красного леса

— Волчья богиня? — тихо проговорила Дженна.

— Да, — обернулся мужчина. — Волки верят, что однажды уйдут к ней по лунному лучу. То есть, у них тоже есть обряды, связанные с Луной, как и у нас. Что поделать? Мы давно живем бок о бок. Вот и нахватались они от нас.

А может, наоборот? Но Дженна не стала этого озвучивать.

— Я верну вам ваш клинок чуть позднее, юная тея, — добавил Ловчий. — Пожалуйста, ат-тея, идите дальше без меня, я вас догоню.

— Конечно, — кивнула Мередит, схватила дочь за локоть и потащила за собой мимо волков.

— Матушка… — попыталась вырваться та.

— Дженна! — Ат-тея остановилась, убедившись, что Ловчий остался в соседнем коридоре и не слышит их. — Ты дала какому-то оборотню тебя обезоружить. Что будет на испытании? Если ты уже сейчас ставишь под угрозу жизни! Мою, твою, Ловчего! Если бы этот волк выбрался, он бы убил нас. А может, и вырезал полгорода. Ты понимаешь?

— Прости, я не подумала… — тихо проговорила Дженна.

— Ты слишком добра, дочь моя, — заявила ее мать. — И однажды за это поплатишься. Но я верю, что ты сделаешь правильные выводы и не посрамишь честь предков, сражавшихся с оборотнями веками!

Вдруг послышался смех, такой чужеродный в этой обители скорби. Мередит резко обернулась к оборотню, который в человеческой форме сидел, привалившись к решетке его тюрьмы.

— Врете дочери, ат-тея? — просипел он. — Это ваша бабка решила вырезать нас, как скот. И не века назад, а чуть более полувека. Однако, думаю, и наши уже забыли, с чего все начиналось. А я помню! Помню, как ваша старшая сестра…

— Погибла от клыков такого, как ты! — склонилась к нему Мередит.

— О, нет! Она ушла к нашим со своим волком, — снова рассмеялся вдруг оборотень.

— Он безумен, — уверенно обратилась ат-тея к дочери.

— Ушла! Сбежала, — продолжал тот. — Видимо, вашу матушку не устраивало, что ее внуки — волчата, а?

— Мы воевали и раньше, — сурово сказала Мередит.

— Воевали, — кивнул оборотень, подтверждая. — Вот уже сто лет как. Но не вырезали друг друга как вид. Не устраивали побоище, в котором гибли щенки. Как ваши, так и наши. Мы помогали вам, провожали на ваши проклятые испытания. А что взамен? Сколько нас осталось?

— Скоро не будет никого! — заявила ат-тея. — Вы убийцы! Вы лишили меня отца, сестры, мужа…

— Лучше бы мы лишили вас жизни, — тихо добавил оборотень и закрыл глаза, выбившись из сил.

— Ты слышала, Дженна? — обернулась к ней Мередит. — Они только и мечтают, чтобы нас убить!

— Да, теперь уже да, — подтвердил мужчина. — Отец рассказывал мне, как вы пришли в наш дом и вырезали его стаю. Моему отцу не повезло — он выжил и очутился здесь, но сбежал, нашел новый дом, мою мать. Однако и эту стаю вы уничтожили. Так кто из нас убийца? Кто жертва? Ответь, ат-тея!

И его глаза опасно блеснули. Дженне стало страшно, она спряталась за спину матери.

— Опять разболтался, волк? — подбежал к ним Ловчий, ударил плетью по решетке, и оборотень отшатнулся, будто удар пришелся по нему лично. Чары… — Идемте, ат-тея!

И Дженна была только рада, что мать послушалась, и они направились в обратный путь.

— Волки хорошо заговаривают зубы, юная тея, — по пути говорил ей Ловчий. — Они в этом мастера. Способны лгать, притворяться. Все, что угодно, лишь бы добраться до жертвы! Поэтому меньше слушайте волков. Будь моя воля, я бы всех их лишил языка!

Дженна содрогнулась, но промолчала. В ее глазах стояли слезы, но заплакать при матери? Ни за что! Поэтому она шла, гордо распрямив плечи, не глядя под ноги, пока они не очутились во дворе. Розочка нервничала, чуя близость зверей, и близость хозяйки немного успокоила кобылу.

— Спасибо, Ловчий, — сказала Мередит их провожатому. — Поехали, Дженна. Мы и так потратили много времени на этих животных.

И они наконец-то отправились в обратный путь. Всю дорогу до правящего дома мать и дочь молчали, а стоило им въехать во двор, Дженна бросила поводья конюху, а сама, спрыгнув на землю, побежала прочь. Ожидала, Мередит пойдет за ней, но нет, та оставила дочь в покое, давая время обдумать все, что они увидели. Боялась ли теперь Дженна волков? Да, но она испытывала страх перед ними и раньше, а сейчас… Сейчас внутри бушевала буря, и как с ней справиться, наследница не понимала.

4

Волк

Прошло еще несколько дней. Люмьер теперь почти все время лежал на грязном сене и ждал. Чего? Конца. Каким бы он ни был, все равно лучше, чем тягучая бесконечность. Его раны зажили, боль отступила, но пока болело, Люмьер чувствовал, что жив, а теперь… Волк начинал в этом сомневаться. Зачем? Зачем он вообще выжил? Даже умереть не смог. Будет ли у него шанс покончить со своим никчемным существованием? О, нет! Прежде… Прежде надо отомстить, и эту возможность ему точно предоставят.

Из тягучего состояния неизвестности его вывел лязг открывшегося замка. Люмьер повернул голову и увидел, как в его клетку входит человек. Молодой мужчина, может, весны на три-четыре старше самого волка. Сын Мередит, не иначе — его запах казался знакомым. Тот, кто привез Люмьера сюда, в столицу Красного леса.

— Жив, волк? — поморщившись, спросил тот.

Люмьер молчал. Он не видел смысла разговаривать с людьми. Сам расскажет, что ему нужно от оборотня.

— Пришла пора готовиться к испытанию, — продолжил мужчина, так и не дождавшись ответа. — Сейчас тебя вымоют, чтобы не вонял псиной, и отведут к моей сестре. Предупреждаю сразу: хоть один косой взгляд, и я заставлю тебя умолять о смерти.

Люмьер и попросил бы убить его быстро, только уже знал: не подействует. Поэтому продолжал молчать и смотреть на своего мучителя.

— Причинить вред людям без прямого приказа сестры ты не сможешь, даже не пытайся, — напомнил охотник. — А если решишь попытаться…

— Ты заставишь меня пожалеть, я понял, — все-таки проговорил Люмьер.

— Надо же! Мне соизволили ответить! — прищурился мужчина. — Карлин! Демар! Приведите волка в человеческий вид, а затем проводите к Дженне, она будет ждать.

И пошел прочь, а двое его подручных вошли в клетку. Они схватили Люмьера и потащили, даже не дав возможности перебирать ногами. Его выволокли в коридор, протащили по длинному коридору, затем вверх по ступенькам. Втолкнули в такую же крохотную комнату, как та, в которой держали ранее, с той лишь разницей, что здесь стояла бочка, а на скамье лежала сложенная одежда.

— Полощись, — приказал один из провожатых. Карлин? Демар? Какая разница? — Потом одевайся, позовешь.

И оба вышли, оставив Люмьера наедине с бочкой. Увы, недостаточно большой, чтобы можно было в ней утопиться. Сверху плавал ковш. Волк взял его, набрал воду, попробовал — ледяная. Он, конечно, ко всему привычный и зимой с другом Морисом не раз нырял в холодные лесные озера, но там нырнешь, тут же выскочишь и бежишь, бежишь, пока несут ноги. И внутри все полыхает от жара. А здесь…