Страшное гадание
Шрифт:
– Не ваше дело, мисс, – глухо изрекла старушка, но Марина сразу поняла: ее догадка верна. Если бы она хотя бы знала, где живет эта самая миссис Беркли, она не тратила бы здесь больше ни минуты. Но не будешь же, приехав в Брайтон (а ведь это большущий город), спрашивать у каждого встречного-поперечного. За это время Джессика пять раз обернется с погоней, и тогда…
Она с ненавистью взглянула на матушку Смит. «Вот старая коза! Уперлась – не сдвинешь! Однако же ее можно понять. С чего бы ей передо мной душу открывать? Кто я? Чужая, вдобавок убийца!»
– Я не убивала леди Урсулу! – в отчаянии выдохнула Марина. – Поверьте мне!
– Сие одному богу ведомо, – с прежним невинным выражением, доводившим Марину до бешенства, изрекла матушка Смит. – Бог вам и судья, мисс,
Марина с тяжелым вздохом беспомощно оглянулась. Ну что за дом? Все углы пустые, ни кивота, ни самого малого образка, ни лампадочки. Перекреститься даже не на что! Бывало, глянешь в отчаянную минуту в темные, печальные глаза Богородицы, в сияющие – Христа-младенца и, даже против очевидности, исполнишься робкой надежды: а вдруг все еще да сладится?!
Марина зажмурилась, мысленно вызывая в памяти образ Пречистой, коим была украшена ее светелка в Бахметеве: белые ризы, нежный скорбный рот, склоненная голова… Утоли моя печаль!
«Матушка Пресвятая Богородица, Царица Небесная! – взмолилась она со всем пылом исстрадавшейся на чужбине, в безбожии, русской души. – Заступись, помоги! Как сын твой младенцем был гоним и чуть ушел от смерти, так и новая Иродиада тщится истребить сего невинного! Помоги защитить его и спасти! Ну а коли порешишь за то меня покарать и лишить единой в жизни отрады, это уж как на то будет твоя добрая воля!»
По примеру всех русских, Марина не могла не торговаться с небесами, что-то выпрашивая, но тут же предлагая что-то взамен.
Самозабвенное отречение доставило ей минуту сладостной боли… и тут же всемилостивейшая утешительница женщин дала знак, что ее мольба услышана: за спиной Марины вновь скрипнула дверь и раздался озабоченный говорок:
– Зачастили нынче, как я погляжу, к вам гости, матушка Смит! Или они все к Флоре? А Флора куда с возом-то отправилась? Нашла время! Вся деревня в траур оделась, а она за работу взялась. Я ее окликнула, да где там! И не оглянулась. Что это ее разобрало, с соломой-то? Какая такая надобность?
– Долг… надо вернуть долг… – залепетала матушка Смит, переводя жалобный взор с недоумевающего лица дородной соседки, возникшей в дверях, на вспыхнувшее надеждой лицо Марины.
– А зачем, скажите на милость, она лесной дорогой поехала? – громогласно недоумевала соседка. – Это ж не дорога, а мученье одно, все колеса изломает!
Дальше Марина не слушала: с силой отпихнув гостью, она просочилась в образовавшуюся щель и вылетела во двор.
Застоявшийся гнедой явно обрадовался. Проклиная количество юбок, навздеванных на нее, Марина едва перенесла ногу через спину лошади, собрала поводья. С крыльца послышался негодующий вопль, который подействовал на коня как удар хлыста. Марина оглянулась: соседка грозно размахивала руками, матушки Смит было даже и не видно за ее могучей спиной. И Марина почувствовала раскаяние за то, что так невежливо обошлась с дородной дамою. Как-никак, она была посланницей небес!
Воз с соломой
Теперь она была уверена, не сомневалась, что все по ее будет! Ветер, летевший навстречу, уступал могучей груди скакуна, и лес мелькал обочь дороги сплошным чередованием черно-зеленых пятен. Впрочем, дорогу сию следовало скорее назвать тропой, так она была вся перевита корнями, так низко склонялись к ней ветви. У Марины вздрагивало сердце, когда она замечала ошметки соломы, валявшиеся там и сям на земле, или повисшие на корявых сучьях клочья. Конечно, замысел Флоры был прост – и чрезвычайно изобретателен. Казалось, ничего не могло быть естественнее крестьянки, которая везет куда-то солому. Свежей травы-то еще чуть, коровушек надо чем-то кормить… Посланные Джессики будут искать одинокую путницу или всадницу с ребенком на руках, а на телегу с ворохом соломы они и не глянут! Но там, под соломой, конечно, и спрятан тот, кого так алчно разыскивает Джессика. Надо надеяться, Алан спит себе, его не беспокоят толчки, когда колеса скачут на узловатых сплетениях корней. Эта маскировка Флоры надежна, зато насколько она замедляет путь к спасению! Имея как минимум три часа форы у Марины, Флора все
их теряет на этой дороге. А если еще что-нибудь и случится с колесом, она окажется полностью беспомощна!Эта мысль так овладела сознанием Марины, что она даже не особенно удивилась, когда впереди, меж деревьев показалось неподвижное желтое пятно. Настигла!
Не желая, впрочем, подлететь к Флоре во весь опор и напугать ее до смерти, Марина заставила разгулявшегося коня пойти шагом и свернула на обочину, под прикрытие ветвей. Еще надо было придумать, как бы это половчее обратиться к Флоре, чтобы она захотела слушать, не ринулась на «убийцу» с кулаками, а то и с вилами. Может быть, у нее даже и пистолет есть! Не то что у Марины, которая всегда была задним умом крепка и даже не додумалась пошарить за поясом и в карманах Сименса: не с пустыми же руками он явился расправиться с ней! Если дело дойдет до рукопашной, ей против Флоры нелегко будет выстоять. Вон как та швыряла и бросала ее во время их ночной схватки! Ну хоть бы какое-нибудь оружие, чтобы Флора не сразу на нее бросилась и дала сначала слово сказать…
Марина огляделась, и сердце ее дрогнуло от радости, когда она увидела изрядный сук, валявшийся на обочине. Соскочила с седла. Сук оказался весьма увесистым, и Марина, взяв его в руки, сразу почувствовала себя уверенней. Она не стала снова забираться в седло, а, заведя гнедого чуть в глубь леса, накинула поводья на ветку и, скормив ему несколько ошметков соломы, свалившихся с Флориного воза, осторожно двинулась к желтому пятну, удивляясь его недвижимости.
Может быть, телега сломалась так, что Флора взяла Алана и ушла пешком? Уж лучше бы тогда на лошади, коняга какая ни есть, а все четыре ноги!
Нет, Флора никуда не ушла: Марина с облегчением вздохнула, различив ее статную фигуру. Флора стояла к ней спиной и что-то быстро говорила, наклонясь близко-близко к соломе, едва не зарывшись в нее лицом. Со стороны зрелище было пренелепейшее, однако Марина поняла: Алан, должно быть, раскапризничался, и Флора успокаивает его. Ну, взяла бы на руки, здесь ведь ни души.
И в ту же минуту она услышала топот копыт за спиной.
Повинуясь неведомому чувству, Марина отпрянула с тропы, немало себе удивившись: с чего она так перепугалась? Наверняка это гнедой сорвался с привязи и пустился ее догонять. Но тут же она благословила себя за осторожность: из-за поворота лесной дороги вылетели два всадника и, вихрем промчавшись мимо Марины, осадили коней рядом с возком, и до Марины донесся знакомый вкрадчивый голос:
– Что, решила отдохнуть, труженица?
Не веря ушам, Марина осторожно пробежала вперед и выглянула из-за кустов. Теперь она перестала верить и глазам, потому что перед нею был Хьюго.
Да, да! Тот самый Хьюго, который, по словам Десмонда, «во всем признался» и сидел где-то под замком! Впрочем, замки, как сегодня поняла Марина, для того и существуют, чтобы убегать из-под них, и если сие удалось осуществить ей, то уж проныре и ловкачу Хьюго сам бог велел. Или диавол, что вернее всего! Может быть, этот вышеназванный и стоял сейчас рядом с Хьюго, потому что спутник его имел такую отталкивающую внешность, что при взгляде на него хотелось сплюнуть. Марина с отвращением отвернулась от этой бесформенной и отвратительной образины, усеянной бородавками да прыщами. Если он был рожден людьми, то его родители явно были роковой ошибкой праматери-природы!
Флора стояла к Марине спиной, и той было видно, как она содрогнулась при взгляде на этот чудовищный лик:
– Доктор Линкс? Что… что вы делаете здесь, сэр? И ты, Хьюго?
Доктор Линкс! Марина зажала рот рукой. Приятель Джессики, с которым она вместе ездит в Брайтон на собрания цветоводов! Господи Иисусе… Что же способен выращивать садовник с такой рожею? Спорынью, цикуту, волчьи ягоды, змееголовник? Ах да, гиацинты! Ну, если вспомнить, что запахом гиацинтов можно удушить человека, если, например, убрать букетами опочивальню и затворить окна, тогда, пожалуй, можно вообразить себе Линкса в роли цветовода. Он заодно с Хьюго, значит, и с Джессикой, а коли так, Флоре несдобровать.