Страшные истории для маленьких лисят. Большой город
Шрифт:
П-838 фыркнула. Н-211 слушал, наморщив брови.
– Эй! – крикнула одна из самок-производителей. – Мы не шутим.
– Полезай обратно в нору, пока не навлёк на всех беду!
О-370 сделал вид, что не слышит.
– Не было там ни пира, ни предков, вообще ничего, – прошептал он. – Только большой железный ящик с проводами и трубками. И шкуры. И…
Сдавило горло. Он не мог рассказать им про ведро.
На этот раз П-838 расхохоталась открыто:
– Шкура – это не человеческая одежда. Её просто так не снимешь. – Она укусила себя за ляжку и потянула, чтобы показать. –
– Я же серьёзно, к бреху! – рявкнул на неё О-370.
П-838 щёлкнула языком:
– Тебе повезло, что здесь нет Девятьсот сорок седьмого и он не слышит, что ты несёшь.
Да А-947 вообще больше ничего никогда не услышит, вдруг догадался О-370. Его уши сняли со шкурой.
– Но… – заговорил Н-211. – Люди же добрые. Беатрис Поттер приютила когда-то Мию.
О-370 содрогнулся. В первый раз в жизни он задумался: а вдруг эта история страшнее, чем лисы на Ферме себе представляют?
– Полезай в нору, лисёныш! – завопила одна из самок-производителей. – Сейчас же!
– Цепляйся за порванную сетку!
– Так или эдак. Только полезай обратно наверх!
О-370 посмотрел на двоюродного брата.
– Ты веришь мне, Двести одиннадцатый?
Н-211 уставился ему прямо в глаза, словно хотел увидеть то, что видел О-370.
– Сейчас же, малыш!
– Пока не проснулся Фермер!
Самки-производители рявкали не переставая, сыпали угрозами и уговорами, а О-370 смотрел на двоюродного брата умоляющим взглядом. Он был полон решимости убедить его. Даже если на это уйдёт вся ночь.
ЩЁЛК!
Мех на лице Н-211 осветился, и голова О-370 резко повернулась назад.
На веранде зажёгся свет.
– Фермер проснулся, – небрежно бросила П-838. – Видимо, самки-производители разбудили.
И, не сводя от ужаса глаз, О-370 смотрел, как в фермерском доме открывается дверь.
7
ЕДВА ТЕНЬ ФЕРМЕРА вытянулась по траве, как О-370 юркнул за деревянный столб. Раньше, завидев Фермера, О-370 принимался вилять хвостом. Но сейчас Фермер напоминал мертвеца. Скелет, улыбающийся в темноте.
О-370 посмотрел прямо вверх и увидел, что двоюродный брат таращится вниз.
– Прыгай, – шепнул О-370. – Если заболит лапа, пойдёшь на трёх. Я помогу.
Н-211 судорожно глотнул:
– Я не хочу больше играть в эту игру.
– Это не игра! – вспылил О-370.
Завязав на ботинках шнурки, Фермер уже спустился с веранды и шагал по двору.
О-370 посмотрел в чёрную пустоту между деревьями и замер в нерешительности.
Он взглянул вверх на свою нору.
На свою клетку. Будет гораздо проще, если остаться на Ферме.
Получать еду два раза в день, играть с двою родным братом. Верить во всё, во что верил всегда.
– Прошу тебя, Двести одиннадцатый, – сказал О-370. – Идём со мной.
Н-211 уставился себе под лапы:
– Триста семидесятый… истории надо просто слушать, и всё.
У О-370 поникли уши.
Фермер подошёл к клеткам.
О-370, устремив глаза к лесу, жалобно тявкнул ещё разок и выскочил из-за столба. Он почти добежал до деревьев, как вдруг услыхал позади тяжёлое пыхтение и грохот цепи, волочившейся по двору.
– Гризлер, нет! –
закричала с веранды Ферн.Пёс за несколько секунд настиг О-370 и схватил его за голову мощной пастью. Серые зубы сдавили О-370 горло, а широченный язык липко захлопал по носу. Гризлер стоял и тряс своей мощной пастью, а туловище О-370 хлестало взад и вперёд. Шея вытянулась и напряглась так сильно, что голова, казалось, вот-вот отскочит.
Издалека послышался громкий свист.
– Брось!
Это приказал Фермер, и пёс повиновался. Зубы на горле у О-370 разжались, и он упал на траву, жадно заполняя лёгкие холодным воздухом. Гризлер уткнулся носом О-370 в грудь и утробно зарычал. С чёрных собачьих губ на живот О-370 закапала слюна.
– АУ-У-У-У!
Ботинок Фермера ударил Гризлера в грудь, пёс завизжал и отошёл в сторону.
– Шавка тупая! – заорал Фермер. – Этот лисёныш ст'oит – на месяц хватит! Если испортил такую шкуру, клянусь, заменю твоей! – Он показал на О-370. – Ферн, забери лисёныша!
О-370 лежал, окоченев от страха, когда подошла Ферн и опустилась рядом с ним на колени.
– Бедняжка! – Она сжала его ухо длинными ногтями и тихонечко покрутила. Стало спокойнее.
Глаза у О-370 захлопали и закрылись. Ему вдруг очень захотелось позволить ей взять его на руки и, бережно прижимая к груди, отнести обратно в нору, где П-838 через сетку вылижет ему раны.
Но тут он вспомнил вопрос, который Ферн задала Фермеру: «Можно будет надевать в школу?» И он догадался, что она говорила о лисьей шкуре.
– Тише, тише, – успокаивала Ферн. – Ты со мной.
Не успела она просунуть руки ему под передние лапы, как О-370 клацнул зубами и крепко сжал пасть, на усик не дотянувшись клыками до кожи на её пальцах.
– Ой! – отпрянула с криком Ферн и уронила лисёныша на землю.
Едва лапы О-370 коснулись земли, он неуклюже поскакал к лесу.
– Тащи-ка ружьё, Ферн!
– Нет, папа! Не надо в него стрелять!
О-370 бежал не останавливаясь, пока не добрался до лесной темноты. Бежал и бежал. Обжигало лёгкие, лапы сбились в кровь, и весь мир двоился в глазах. Не в силах сделать ещё один шаг, он повалился на кучу крапчатых листьев. Тяжело дыша, он обернулся и посмотрел из-за деревьев назад. Фермер сердито вглядывался в лес, надеясь отыскать хоть какой-то след сбежавшего лисёныша.
– Он же только ребёнок, – сказала Ферн и обхватила плечи руками. – Он там умрёт.
– Да, – сказал в ответ Фермер. – Плакали пятьдесят баксов.
Он посмотрел на Н-211, который покорно сидел на своей обвалившейся клетке, маленький и беспомощный.
– По крайней мере, у нас есть один послушный лисёныш. – Фермер подошёл к Н-211, взял его за шкирку и прижал книзу. – Пойди-ка, Ферн, отвари немного курицы.
Ферн помедлила, бросив ещё один хмурый взгляд в лес. А потом направилась прямиком к дому.
О-370 заскулил. Двоюродный брат любил старые истории не меньше него самого. Вместе они часто воображали себе великие приключения, которые разворачиваются прямо перед их норами – клетками. Но едва почуялась опасность, Н-211 оцепенел.