Страшный сон некроманта

Я присмотрелся к фотографии, глядя на шею ребенка, и увидел знакомый медальон.

– Министр хочет убить свою внучку!
– выдохнул я, вспоминая все, что знаю о Виоле.
– Отец не пропал. Он сбежал вместе с ребенком. «Я ее по кусочкам собирал!», - прозвучал в памяти голос Лича. Так вот почему Мираанус, вот почему «никакой магии». Он мечтал, что его дочь вырастет обычной девочкой. Старый, глупый, сумасшедший дурак. Как можно оградить ребенка от магии, практикуя ее не каждом шагу?

Все сходилось, а я с ужасом смотрел на протокол допроса Виолы. Он знает? Или просто не верит, что она выжила? Или она выжила неудачно, или он выжил из ума! Если бы был призрачный шанс, что кто-то дорогой мне жив, то я бы уцепился за него всеми руками!

Я сверял папки, портреты, медальоны, чувствуя странную дрожь в руках.

– Ну что?
– спросили отгоревавшие тараканы, пока снизу раздавался бой посуды и завывание призраков. «На счастье!», - орали тараканы снизу, пока элитный отряд усатых сидел рядом со мной.

– Мы к ней лазили!
– заметил Евлампий.
– Еды принесли! Но у нее все отобрали! Даже одеяло! Вытащить ее никак! Только по частям!

– Значит, - произнес я, и сам обалдел со своей мысли. Если еще месяц назад при мысли о такой дерзости, у меня по спине пополз бы холодок, то сейчас я понимал, что смотрю на мир проще.
– Нужно поговорить с министром. Немедленно.

– Никуда ты не пойдешь!
– послышался суровый голос отца. Дверь захлопнулась, а я бросился к ней и попытался открыть ее. Заклинания не срабатывали, но я упорно пытался сделать в ней дыру.

– Сынок, это ради твоего же блага!
– послышался инфернальный голос матери.
– Эта

голодранка не достойна носить фамилию Ленгрис.

– А ничего, что это внучка Министра?
– заорал я, теряя терпение.
– Вас это не смущает? Внучка самого министра магии!

– Да, но он всегда был врагом семьи!
– пробасил отец.
– Когда-то я претендовал на должность Министра!

– Это ужасно! Это просто оскорбление для всего рода Ленгрис! Женитьбы на внучке злейшего врага и политического оппонента! О, сколько позора тогда было, когда твой отец проиграл на предвыборной гонке!
– голос матери дрожал от возмущения, а я бросился к окну. Ничего, четвертый этаж!

– Не вздумай, сын!
– орали родители, по которым уже давно плачет фамильный склеп. Одно движение руки отца, и окно закрылось.
– Не делай глупостей! Ты нам еще потом спасибо скажешь! Мы найдем тебе хорошую девочку из хорошей семьи!

Внизу раздался грохот, но родители на него не полетели. Отец затрясся, а мать задрожала губами.

– Это был ваш фамильный гарнитур!
– пропищали снизу тараканы.
– Здесь будет стоять наша фамильная тумбочка!

– Ты не посмеешь, Диоваль! Она такая же, как и ее дед!
– рыдала призрачная мать, пытаясь перегородить мне дорогу к окну. Эх! Всегда мечтал это сделать! Четвертый этаж!

– Ты не посмеешь! Прямо через мать!

– Сын! Ты разобьешься!
– закричал отец.

Я вынес стекло, чувствуя, как падаю вниз с приличной высоты, а сердце, желудок уносит куда-то вверх.

– Большой Тапок! Очнись!
– слышал я писклявые голоса, но чувствовал, что не могу пошевелиться. Голоса доносились сквозь ватное одеяло, а по мне кто-то полз.

– Меры по реанимации приняты?
– спросил голос, отдаленно похожий на голос Евлампия.

– Да! Мы ползали по собачьей какашке, а потом у него по лицу. Бесполезно. Он мертв!
– отчитались тараканы.
– И усами щекотали! Он - мертв! Тащите его под плинтус!

Я снова вырубился, уносясь по бескрайнему черному туннелю. Всеми силами, я пытался вынырнуть, но в голове все смешивалось. Министр, какие-то газеты, заголовки, паника, боевые маги, Виола. Она обнимала меня и улыбалась, положив руку мне на голову.

– Ушибся?
– участливо спросила Виола, а мы были в Мираанусе. Знакомая рухлядь мебели, обшарпанные и гнилые доски стен.

Я смотрел на нее и не мог налюбоваться. Золотистые локоны, ясные глаза и улыбка. Маленькие ямочки на щечках и старенькое платье, заляпанное какой-то гадостью. Эксперимент, не иначе. Прожженный рукав и оторванная пуговица.

– Диоваль, - шептала она, а я любовался ею.
– Я люблю тебя... Я только сейчас это поняла. Со мной столько мороки, а ты все это терпишь.

– И я тебя, как ни странно. Тоже. Люблю.
– внезапно прошептал я, чувствуя, как бьюсь головой обо что-то жесткое.

Я продрал глаза, видя, как на мне восседает Евлампий, опустив усы, а я лежу на полу дома. Странно, я же прыгнул в окно! Ничего не понимаю.

– Большой Тапок был хорошим вождем!
– горестно заявил Евлампий.
– О прими же его великий Плинтус!

Меня снова стукнули головой, а я окончательно стал приходить в себя.

– Не хотел я этого говорить, но придется по частям!
– пискнул противным голоском Евлампий.
– Не волнуйтесь. Ему уже не больно. Несите пилу!

– Нет!!!
– хрипло заорал я, испугавшись звука своего голоса. А через мгновенье почувствовал, как меня бросили на пол.

– Он жив!!! Ура!!!
– заорали тараканы наползали мне на лицо, чтобы выразить радость.
– Большой Тапой жив!!!

Я смотрел на руины, оставшиеся от внутреннего интерьера. «Большой тапок!», - звали

меня тараканьи голоса, а целая делегация несла мне обломок стены с куском дорогих обоев, нелепо прилипших к кирпичам. На куске стены виднелись две кровавые печати с именами моих родителями. Плохо, когда твои родители - некроманты, а ты -потомственный некромант.

– Я хочу попасть к Министру!
– выдохнул я, выбрасывая осколок в разбитое окно.

С трудом встав, я направился к выходу, решительно и беспощадно мечтая поговорить с министром. Нет, я понимаю, что горе! Понимаю, что потерял семью! Я на всякий случай проверил кое-какие доказательства.

– Все будет хорошо? Да?
– спросили меня обеспокоенные тараканы, когда я вышел из дома.
– Мы идем в гости? К кому?

– К министру!
– вздохнул я, покрепче сжимая медальон Виолы и понимая, что со своими тараканами в гости не ходят. Дом министра стоял через две улицы. Роскошный, освещенный магическими огнями, он производил впечатление на обычных прохожих, которые останавливались поглазеть.

– Кто?
– сурово спросил дворецкий, когда я поднялся по ступеням и приложился ногой к двери.

– Из Министерства. По поводу документов, - соврал я, пытаясь привести себя в божеский вид.

– В министерстве есть приказ не беспокоить господина министра, даже если дело срочное. Все вопросы к заместителю!
– потребовал дворецкий, не открывая дверь, а я понял, что придется говорить, как есть. Тараканы прятались за моей спиной, нервно дергая себя за усы.

– Диоваль Ленгрис хочет поговорить по поводу его внучки, - произнес я, видя, как дверь распахивается, а чопорный дворецкий на удивление становится очень вежливым и почтительным.