Страсть и сомнения

Оседлав ее, он нависал над ней, стискивая запястья заведенных за голову рук. Пригвоздив таким образом Кендал к кровати, он вглядывался в объятые ужасом глаза, проникаясь жалостью к этой несчастной, страдающей от любви женщине.

– Бедная глупышка, разве ты не знаешь, что любовь к тому, кто никогда не сможет ответить тебе взаимностью, безнадежна?

– О чем… о чем ты говоришь? – спросила Кендал дрожащим голосом.

Улыбнувшись, он ослабил хватку на ее запястьях.

– Мы никогда не сможем полюбить тебя.

Едва он отпустил ее запястья, Кендал взметнула руки вверх. Но прежде чем ей удалось вцепиться ногтями в его лицо, он схватил подушку и бросил ей на голову. Кендал размахивала руками и пыталась кричать.

– Сопротивляться бесполезно, – сказал он. – Так ведь лучше для тебя… для нас.

Он все сильнее прижимал подушку; а Кендал дергалась все слабее и слабее, пока совсем не затихла.

Убедившись, что она мертва, он встал, посмотрел на ее безжизненное тело и вздохнул.

– Так-то лучше, не правда ли? Больше тебе не придется страдать.

Сунув руку в карман куртки, он вынул небольшой стеклянный пузырек с формалином и поставил на тумбочку. Затем из другого кармана достал пружинный нож и со щелчком открыл его. Несколько секунд завороженно смотрел на сверкающее острое лезвие.

– Это будет совсем не больно. – С этими словами он поднял ее правую руку, выпрямил, отделив от других, указательный палец и отрезал по суставу две его фаланги.

Мурлыча что-то себе под нос, он закрыл нож, сунул его в карман и принялся разглядывать доставшийся ему приз. Красивый палец с накрашенным ярко-красным ногтем.

Открыв крышку пузырька, он опустил палец в формалин и, закрутив крышку, положил пузырек в карман.

Этот палец пополнит его коллекцию. Напоминание о его благодеянии. Еще одна глупая женщина избавлена от страданий.

Глава 12

Аннабел смотрела на единственную розу цвета слоновой кости, уложенную в длинную и узкую коробку, только что доставленную из цветочного магазина. Даже не читая приложенную записку, она знала, кто и почему прислал ей розу.

«Ты должна выбросить коробку, цветок и записку в мусорную корзину. И сделать это надо сейчас же, прежде чем ты отговоришь себя от разумного поступка», – убеждала она себя.

На полпути к мусорной корзине Аннабел остановилась, чтобы еще раз взглянуть на розу. На длинном стебле, благоухающая, безупречной формы. От Куинна Кортеса, который, наверное, дюжинами посылал красные розы десяткам женщин. Аннабел считала его человеком, не знающим меры, способным скупить половину имеющихся в магазине цветов. И вот – только один цветок. Цвета слоновой кости. Почему только один и почему белый? Странно, что она ошиблась в нем. Ее оценка людей, как правило, была безошибочной.

Внутренний голос убеждал ее не читать записку, но она ослушалась. Поставив коробку на туалетный столик, Аннабел вынула записку и прочла:

«Простите меня. Куинн».

Просто и лаконично. Было ли его раскаяние чистосердечным и искренним? Аннабел не знала, но ей хотелось, чтобы это было так. И это очень обеспокоило ее. Ей не должно быть до него никакого дела – если только он не является убийцей Лулу. А именно так и может оказаться. Нельзя забывать об этом.

Аннабел положила записку на цветок, закрыла коробку крышкой и сунула в мусорную корзину.

Извинение не принято.

В извинении, собственно, и нет необходимости.

Куинн ведь не знал ее, настоящую Аннабел Вандерлей, так же, как и она не знала его. Они, по сути, были незнакомцами, которых свела ужасная трагедия. И они временно связаны друг с другом только из-за делового соглашения с Гриффином Пауэллом. Если бы она могла доверить работу с Гриффином Пауэллом какому-то другому члену семьи, то никогда больше не встречалась бы с Куинном Кортесом. Но это дело доверить некому. Если бы Уит был настоящим мужчиной, достойным сыном, каким хотел видеть его отец, сейчас он представлял бы семью здесь, в Мемфисе. Но Уит – человек слабый, психически нездоровый, с извращенным мышлением.

Неприятные мысли о двоюродном брате были прерваны настойчивым стуком в дверь ее номера. Не ожидавшая никого Аннабел направилась к двери, когда ее осенила догадка: «Наверное, это Куинн».

Он, конечно, точно рассчитал время своего прихода и решил появиться у нее вскоре после доставки его покаянного послания. Аннабел растерялась; она не знала, как ей поступить.

Нервно облизнув губы, Аннабел посмотрела в дверной глазок и испытала острое разочарование. В коридоре перед ее дверью стоял не Куинн.

Открыв дверь, Аннабел приветливо улыбнулась:

– Добрый вечер, сержант Джордж. Есть какие-то новости?

– Я здесь, собственно, не как официальное лицо. Просто захотелось зайти и узнать, как у вас дела, не могу ли я чем-то быть вам полезен.

– Очень мило с вашей стороны. – Потрясающая привлекательность Чада Джорджа наводила на мысль об эталоне мужской красоты. Казалось, будто мать-природа смыла с него все физические недостатки. – Входите, пожалуйста.

– Благодарю. – Он прошел за Аннабел в гостиную. – Надеюсь, вы не сочтете, что я преступаю черту дозволенного, если предложу вам поужинать со мной? Никаких изысков. И если вам нужно поговорить с кем-то обо всем, что касается убийства Лулу, лучшего слушателя вам не найти.

Почему бы ей и не пойти поужинать с этим красивым детективом?

– Вы ведь не женаты, не обручены, не имеете никаких других подобных обязательств, верно? – поинтересовалась Аннабел.

Чад засмеялся:

– Нет, мэм. Если бы это было так, я не пригласил бы вас, несмотря на то что это, собственно, даже не свидание. Мне не хотелось бы ставить вас в неловкое положение.

– По мне, так это очень даже похоже на свидание, – с игривой шутливостью заметила Аннабел.

Чад довольно ухмыльнулся:

– Означает ли это «да»?

Она кивнула:

– Я буду готова через несколько минут.

– Не торопитесь.

Аннабел поспешила в спальню. Переодеваться не имело смысла, поскольку она выглядела весьма презентабельно, тем более что ее гардероб был довольно скромным. Она решила, что достаточно будет расчесать волосы, прополоскать рот, немного подрумянить щеки и освежить губную помаду.

Аннабел, которая уже забыла, сколько лет прошло с тех пор, как она в последний раз ходила на свидание, порхала от одного предмета к другому в предвкушении приятного вечера с Чадом. Да и какая женщина отказалась бы? В конце концов, он молод, красив, обаятелен и заслуживает доверия.