Страсть под грифом «секретно»

– Молодой человек, это к Вам обратились, – произношу громче. – Затаптывать место преступления – дурная примета.

Вроде новенький, и простительно ему, но тупизм человеческий раздражает всё равно.

Те опера, кто чуть дольше работают, начинают сдавленно посмеиваться.

– Ко мне? – жертва эволюционной гонки наконец-то в чувства приходит. – А почему дурная?

– Поговаривают, что те, кто так безобразничает, частенько лишается премий и вообще в звании не растет, – произношу спокойно, с толикой безразличия, так как интерес к экземпляру потерян.

Осматриваясь, словно сова кручу головой по сторонам. Начинаю догадываться, что ждет меня какая-то жопушка, так как место преступления, судя по обилию кровавых луж и следов на полу, именно здесь. Но трупа не наблюдается.

– А где? – поймав взгляд знакомого опера Ромы, коротким движением руки рисую в воздухе круг.

– Елена Вахтанговна, Вы только не злитесь… – кажется, ему не хочется быть тем гонцом, что принес непутевую весть.

– Я зря ехала полтора часа? – слегка наклонив голову на бок, прищуриваюсь.

Несмотря на то, что роста во мне от силы сантиметров сто шестьдесят наберется, и веса не много, я точно знаю, что мужчины – в общей своей массе – меня побаиваются. Люди привыкли страшиться того, что не до конца понимают. К тому же гены имеют значение, они у меня термоядерные, и пусть окружающие об этом не знаю, но на клеточном уровне чувствуют.

– Лен, я даже не знаю, как объяснить…

– Говори уж как есть.

– Наш новенький, – взглядом указывает на шального, того самого, что топтался здесь только что, – решил – дело плевое, и, не дожидаясь, вызвал труповозку.

– Это как это? – похоже, я недооценила всей эксклюзивности экземпляра. – Зачем?

– Так там всё понятно, – шальной вклинивается в разговор. – Его собутыльник уже во всем признался.

– Во всем, это в чем?

– Бухали вместе, повздорили, он его и пырнул ножом несколько раз.

– Ты договаривай уже до конца, – Роман усмехается. – Несколько это, по-твоему, двадцать ножевых?

Господи, да он тупее, чем я ожидала…

– Почему нет? Бухие же! – даже глазом не ведет, так уверен в своей правоте.

Как же интеллект украшает человека…

Я не скучаю по прошлому месту работы, но служба в московском бюро судебно-медицинской экспертизы ограждала меня от подобных экземпляров. А здесь он даже не главное моё разочарование. На одном из моих первых дел здесь опера промухали труп. Вот тогда было «весело».

– А Вы, наверное, прогуливали частенько занятия или вообще не учились? Многочисленные удары могут свидетельствовать либо о состоянии аффекта – это сильное эмоциональное возбуждение, либо о желании причинить жертве максимально возможный вред. Либо преступник может оказаться психически нездоров.

– Так он вон там сидит… плачет. С виду нормальный мужик.

– Ну раз нормальный мужик, то не стоило прикасаться к его жертве. Первичный осмотр на месте преступления порой дает больше информации, чем вскрытие в секционном зале, – конечно же, не всегда.

– Я его сфоткал на всякий случай, – парень достает из кармана телефон и ко мне направляется.

– Снимки отдайте эксперту-криминалисту, мне они ни к чему.

– А как же…

Завожусь с такой простоты.

«Дыши, Лена. Он – не главное твое разочарование. Вспомни хотя бы своего деда», – отрезвляю себя.

Спустя минут пять парень вслед за мной выходит из дома, раз за разом предлагая с кадрами ознакомиться. Похоже, насмотрелся отечественных сериалов, в коих мои коллеги и тела осматривают, и отпечатки пальцев снимают, и гильзы на месте преступления собирают. Нет, возможно, в маленьких городках, где специалисты отсутствуют, такое и практикуют, но на деле судебная медицина и криминалистика – две абсолютно разные сферы, но мальчик об этом даже не знает.

– Отвали от неё! – рявкает поблизости до боли знакомый голос, когда мы с шальным выходим на улицу. – Ты кто такой?

Для Никиты обычное дело – общаться с наездом.

Честно сказать, первое время меня это жуть как раздражало. А потом, когда он понял, что именно это меня в нем отталкивает, стал вести себя более сдержанно. Сейчас опять крантик подтекать начал.

Игнорируя перепалку мужчин, направляюсь к своему «мерсу».

Это, конечно, мои личные загоны, но каждую неудачу я воспринимаю излишне болезненно. Строгость к себе порядком мешает.

Когда я решила убраться подальше из Москвы, дедушка заявил, что без него я не справлюсь. Из кожи вон готова вылезти, чтобы доказать обратное! И вот такие «суперспециалисты» мне очень мешают.

– Лена, подожди, – Ник догоняет меня на небольшой придомовой парковке. Обхватывает запястье и тянет на себя. – Я соскучился…

Какого черта?!

Он специально?

Отшатываюсь от него.

– Мы на работе, – напоминаю ему, а у самой от прикосновений сердце гулко-гулко колотится.

– И что с того? – снова притягивает поближе к себе. – Ты не представляешь, как мне надоело прятаться. Не напомнишь, зачем мы это делаем?

Вздохнув, прикрываю глаза.

Мужчины правда не понимают?

Точно знаю, что, глядя на мое дорогое авто, большинство коллег считает, что в Москве я, мягко говоря, дополнительные услуги оказывала. Если сейчас станет известно, что я сплю с заместителем начальника следственного отдела, то к пересудам добавятся детали о том, как же в бюро так легко и быстро устроилась.

Оно мне надо? Верно, не надо.

Стать заложником стереотипов очень легко, достаточно просто лучше других со своей работой справляться.

– Не здесь. Поговорим с тобой позже, – снимаю авто с сигнализации.

– Ты сегодня злючка такая. Огонь в чистом виде. Мне нравится, – не унимаясь, Ник не дает мне открыть водительскую дверь. – Это из-за моего подчиненного? Создал тебе проблемы.

– Проблемы он создал тебе, – премило ему улыбаюсь. – Напишу докладную, – лукавлю. Никогда в жизни мне не приходилось ябедничать.

– Я готов договориться с тобой в частном порядке. Приедешь сегодня вечером ко мне? – неожиданно тему меняет и именно в тот момент, когда мимо нас проходят два сотрудника патрульно-постовой службы.