Страсть Селии

В такие мгновения Селия воображала, что тот находится позади, наблюдает… следит… внимательно изучает собравшиеся вокруг задней магистрали морщинки. Сэр Джейсон обычно подходил так близко, что она чувствовала, как этого места касается его взволнованное дыхание. Конечно же, он не мог не заметить, что при каждом толчке инструмента кузена этот никем не занятый люк изящно раскрывается. Мужчина с присущей ему чувствительностью воспринял бы это как приглашение; разумеется, так оно и было бы, окажись он здесь, чтобы лично удостоиться такого приглашения. Когда Селия повернула голову в поисках призрака Хардвика, она невольно разочаровалась, обнаружив его отсутствие.

Спрятав лицо под волосами Селии, Колин слизывал соль с ее шеи и потянулся, чтобы пощекотать впадину среди ягодиц, хотя такой жест обычно означал, что этим все и ограничится, если она не настаивала на своем. В действительности она стала воспринимать эту игру пальцев как особое угощение. Однако вместо того, чтобы умолять любимого действовать поэнергичнее, Селия крутила своей задницей до тех пор, пока та целиком не поглощала его палец. Если Колин когда-либо и замечал ее загадочные движения, то не подавал виду. Его палец не покидал этого прожорливого места и временами совершал движения, одновременные с толчками пениса, до тех пор, пока оба не достигали вершины удовольствия. Разгорячившись и вспотев, они охлаждали свои тела, по очереди обливая друг друга водой из садового шланга, и визжали, словно дети, когда холодная струя омывала утомленные от плотских трудов тела. Колин увеличивал напор, направлял сильную струю на выступавший язычок клитора Селии, и смеялся, когда та взбрыкивала, а ее тело сотрясал оргазм; испытываемое ею удовольствие побуждало их к новому соитию под оливковым деревом.

Увы, столь невинные шалости закончатся после того, как испорченные аппетиты сэра Джейсона найдут садовому шлангу более озорное применение.

Хотя Селия не желала отдавать предпочтения ни одному из симпатичных кузенов, тем не менее свой выбор она, похоже, сделала. Невзирая на опасности, она согласилась с безрассудным планом Колина. Всего за пару дней до приезда сэра Джейсона в Булонь им предстояло бежать из прованского дома с голубыми ставнями.

Бегство Селии и Колина...

Влюбленные прихватили с собой те немногие франки вместе с горстью шиллингов и ценных гиней, которые у них остались после путешествия через Ла-Манш — все это им предусмотрительно выдал сэр Джейсон Хардвик, — и направились на юг, к Средиземному морю. Они шли пешком и не отказывались подсаживаться в проезжавшие мимо повозки, которые обычно принадлежали фермерам соседних фруктовых садов, везших свой товар на рынок. Возможно, в Марселе им удастся найти капитала рыболовецкого судна, который их охотно перевезет в Италию. Или на это, по крайней мере, надеялись Колин и Селия, урывками дремавшие в разбитых телегах, нагруженных оливками, апельсинами или остатками виноградной лозы, уже исчерпавшими возможность плодоносить. Однажды им даже пришлось устроиться в задней части повозки в компании свиньи, которая вынюхивала трюфеля. Но у них не было выбора: по части сбережений сэр Джейсон оставил лишь столько, сколько им хватило бы до его приезда. Весьма вероятно, подобная скупость указывала на то, что он не исключал возможности бегства парочки.

Путешествуя к туманно представляемой свободе, Селия старалась не думать о том, как поступит кузен Колина, если и в самом деле настигнет их. Такой мужчина, как сэр Джейсон Хардвик, просто так этого не оставит — он не из тех, кто станет мириться со свершившимся фактом и ничего не сделает. Она не могла представить, что он откажется от ее разума и тела, словно такому товару легко найти замену. Разумеется, она не осмеливалась выразить свои опасения словами, ибо, невзирая на физические неудобства, Колин казался довольным. Может быть, он забылся во сне, с надеждой смотря в будущее. Селия, однако, отличалась более практичным складом ума, она понимала, что им потребуется еда, крыша над головой, небольшая сумма денег на жизнь. Она также осознавала, что все это не так легко получить. На пустоши об их потребностях заботились: на столе была еда, в камине горел огонь, графин с хересом постоянно наполнялся… Вдали от Англии Селия и ее возлюбленный стали иностранцами в бегах. Что же они могли предложить смуглолицым людям, мимо которых проходили? Могла ли Селия упросить этих крестьян принять ее в качестве секретарши? Мог ли Колин продемонстрировать деловую хватку, приобретенную в бытность помощником управляющего? Что и говорить, они даже местным языком не владели! Им придется вернуться в Англию, другого выхода она не видела. Сэр Джейсон не заподозрит, что они могли оказаться столь дерзкими и вернуться в страну, из которой сбежали. Однако они, похоже, шли неверным путем. Разве им не следует вместо юга избрать северное направление? В конце концов, они ведь англичане. Что им делать в Италии?

А сэра Джейсона Хардвика не проведешь. Если бы тот допустил подобную возможность, то отправился бы в путешествие вместе с ними. Нет сомнения, переезд из Фолкстона в Булонь двух англичан на одном пароходе под одними и теми же именами уж точно привлекло бы к ним внимание, не говоря о том, что власти арестовали бы Колина. Так оно, возможно, было бы лучше, ибо сэр Джейсон часто подумывал о том, чтобы раз и навсегда отделаться от Колина и полностью завладеть Селией. Увы, ее желания трудно было предсказать — она могла то вымаливать его сладострастные ухаживания, то отворачиваться, демонстрируя девственную неприступность. Хотя эта перспектива соблазняла, он не смог пойти на подобный риск. Пока Колин рядом, Селия останется в его власти.

Конечно, мальчику тоже найдется применение. Когда прелестная невольница Дома на Пустоши особенно охотно удовлетворяла потребности сэра Джейсона, она заслужила особое вознаграждение: молодого Хардвика взяли на службу. Сначала сэр Хардвик был поражен неуемным желанием молодой женщины пригласить в гости инструменты обоих кузенов одновременно, особенно когда Колин опасался очевидного неудобства и смущения, которые может вызвать подобный акт. Селия часами не выходила из своей комнаты после того, как Хардвики преподносили ей свои семена. И одна валялась в постели, переживая позор, и никто не мог выманить ее оттуда. Услужливой хозяйке с опытом эти двойные проникновения стало легче принимать, хотя чувство позора не уменьшалось. Хотя подобный сладострастный тройственный союз требовал огромной физической энергии и координации, его участники считали, что он заслуживает дополнительных усилий, и вскоре стало трудно определить, кто из троих получает больше наслаждения.

С тех пор Селия вознаграждалась подобным способом, стиснутая между двумя движущимися тазами, и криками умоляла обоих не щадить ее и проникнуть в нее так глубоко, как это возможно.

И оба тут же беспощадно выполняли ее просьбу, запуская свои ненасытные инструменты в ближайший проход, причем смешавшиеся соки облегчали им самое трудное путешествие. Часто сэр Джейсон и Колин на ходу меняли положения: одному доставалось чрево, другому — задние врата или наоборот, и, поступая так, никто из них не чувствовал себя обманутым или испорченным. Обычно старший Хардвик брал инициативу в свои руки и решал, как лучше завершить начатое дело, заставляя Селию то присесть с широко расставленными ногами (причем один кузен пристрагивался спереди, другой — позади нее), то лечь на спину или на живот, то на Колина, то на него самого. Однако Последний прием создавал маленькую трудность, ибо тот, кто лежал внизу, мог совершать лишь ограниченные движения бедрами. Поэтому способ с приседанием использовался чаще всего.

Как раз в этом недостойном положении Селия, стиснутая между настойчиво сверлившими инструментами двух Хардвиков, обнаружила, что ее сотрясает один оргазм за другим. Полностью подчинившись их воле, она — вряд ли могла испытать чистое наслаждение. Ощущение, что смежные пространства интенсивно массируют, было сверхъестественным. Ей казалось, будто все это сон, ибо такие толстые колонны плоти не могут войти в нее. Тем не менее суматоха, возникшая от повторного трения бутончика между ее бедер, говорила о том, что все происходит на самом деле — копья сэра Джейсона и Колина растягивали и разрывали девушку пополам. Все время думая о том, как впредь усилить эффект эротической встречи с Селией, сэр Джейсон ставил ей между ног зеркало. Любой участник мог заглянуть в него и с удовольствием рассмотреть, как ее щель и анус увеличивались и подвергались нападению двух закаленных пенисов… хотя одному из них приходилось ускорять темп, поскольку поверхность зеркала быстро мутнела под воздействием охваченных страстью соков, капавших на него сверху. Когда Селия нагибала голову и смотрела, что с ней творят, сэр Джейсон считал это своей личной победой. Причем ее робкое любопытство вызывало его на самый непристойный диалог, в течение которого описывался каждый нюанс почвы, так рьяно исследуемой его пенисом. Каждый вновь обнаруженный бугорок или рубчик живописались со всеми подробностями, дабы вогнать Селию в краску. И действительно, она все так же прелестно краснела, как и в первый раз, когда сэр Джейсон подверг ее слух этому цветистому жаргону и отбрасывал медового цвета косы с лица Селии, чтобы лучше насладиться цветом ее позора.

После того как истощались их соки, кузены начинали сражение за специальный приз. К сожалению, эти игры имели досадную особенность расстраивать клитор Селии. К ее смущению, он еще больше опух и изменил форму, так что в нем едва угадывалась первоначальная форма. К тому времени, когда, оба Хардвика заканчивали совместные проникновения, клитор достигал последней трансформации, зубчатая куколка превращалась в оранжево-розовую бабочку, готовую взлететь. Победитель хватал этот кусок плоти ртом, чувствуя на своих губах и языке трепет крыльев бабочки. На вкус клитор был даже слаще, чем крохотные ягодки клубники, венчавшие груди Селии. Воистину, мог ли мужчина желать лучшего трофея?

Помня, каково чувствовать себя победителем, сэр Джейсон решил отправиться в Прованс на три дня раньше, чем планировал, ибо красивая бабочка дожидалась его поцелуя.

Селия тоже вспоминала соперничество кузенов. Как она дрожала в восторженном позоре, когда жадные губы сосали ее клитор! Каждый раз, когда она чувствовала интимное тепло уст сэра Джейсона, ее позор углублялся. Действительно, это был позор, который она испытывала с каждым вздохом своего существа.

Однако даже когда ее магистрали горели от незримых отпечатков, оставленных двумя величественными экземплярами, Селия спокойно ожидала их возвращения, ни словом не высказывая Хардвикам такое низменное желание. Она только убаюкивала темноволосые головы, на подушках своих грудей, накручивая пальцами их волосы, а губы кузенов растягивали ближайший от них сосок Селии. «Как же они похожи», — мечтательно раздумывала Селия, осознавая, может, в первый раз, как она счастлива.