Страсти по Лидии

Стайлза насильно усадили на стул и связали руки за спиной.

– Ты грязный урод, извращенец, подонок!
– орал Стайлз, пытаясь вырваться из жесткого захвата.

– Парни, заткните ему рот, - нетерпеливо бросил Питер, - пусть только смотрит. Его комментарии мне абсолютно ни к чему. Единственным звуком, ласкающим мой слух, будет страстный крик этой рыжей суки, когда я начну трахать ее во все дыры.

Пока, прихвостни Хейла заклеивали рот Стайлза широкой изолентой, Лидия пыталась что-нибудь предпринять, дабы избавить парня от столь позорного и унизительного зрелища.

– Питер, пожалуйста, не делай этого! Я сделаю все, что ты захочешь, только наедине!
– стала молить Лидия, лаская дрожащей ладонью его небритое лицо.

– Заткнись!
– рявкнул Питер, начиная жадно лапать ее тело, больно мять грудь и грубо потирать промежность. – Все еще мокрая!
– недовольно констатировал он. – Детка, я бы дал тебе подмыться, да терпеть мочи нет!

Резко наклонив Лидию вперед, он быстро расстегнул брюки и вместе с трусами спустил их до колен. Раздвинув шире ее ноги Питер, взял свой возбужденный член и, засадив его девушке до самого основания, начал мощно и ритмично двигаться.

Он хрипел словно жеребец покрывающий кобылу, попеременно трахая ее влагалище и анус. Он резко вытаскивал свой член наружу и с удвоенной силой толкался назад, иногда не сразу попадая, куда нужно, тем самым, причиняя Лидии острую боль. Но она просто безмолвно плакала, кусая до крови губы, не проронив ни единого стона и крика.

– Нет, так дело не пойдет!
– сказал Питер недовольно. Зажав в кулак ее волосы, он притянул Лидию к себе. – Смотри на него, когда я тебя трахаю, - прорычал он ей в ухо, - стони и кричи, от удовольствия. Я знаю, как ты умеешь себя сдерживать, рыжая дьяволица. Ты сделаешь так, как я велю, иначе ему тоже будет больно.

Продолжив двигаться в Лидии и, не услышав заветного крика, Питер сделал немой знак одному из своих парней. Раздался глухой удар и Стайлз свалился со стула.

– Нет, пожалуйста, не бейте его больше! – крикнула Лидия, издав протяжный стон. С каждым движением ненасытной плоти Питера в своем теле, она стонала все громче.

Двое парней, бросающих на Лидию похотливые взгляды, подняли парня с пола, встряхнули и усадили обратно.

– Вот и молодец, девочка, - говорил Хейл, задыхаясь от удовольствия.
– Скажи, как сильно ты любишь папочку Питера. Что только он может удовлетворить твою похоть своим языком и членом.

– Я люблю папочку Питера!
– кричала Лидия сквозь стыд, боль и слезы.
– Я с ума схожу по его языку и члену!

Мыча от бессилия и невозможности предпринять хоть что-нибудь, Стайлз пытался сфокусироваться только на глазах Лидии, полных жгучих слез. Он желал впитать в себя ее страдания. Разделить с ней ее позор, унижение и боль. Несколько горьких слез скатились с уголков его глаз и потекли по щекам.

Не отрывая взгляда друг от друга, они оба безмолвно оплакивали свое будущее, свои несбывшиеся надежды и мечты, свою зародившуюся дружбу и привязанность, свою невысказанную любовь, которую Питер сейчас смешивал с дерьмом, пытаясь втоптать как можно глубже.

Почувствовав, что вот-вот кончит, Хейл вытащил свой член из анальной дырки Лидии и ловко развернув девушку к себе, стал кончать ей на лицо, хаотично забрызгивая спермой ее глаза, волосы лоб и щеки. Выдавив из себя, вместе с горловым хрипом, последнюю каплю семени, он втолкнул свой член ей в рот заставляя вылизать начисто.

Когда Лидия, измученная морально и физически, упала к его ногам, он с торжеством сытого волка посмотрел на Стайлза.

– Она моя, парень, - сказал мужчина, сверкая глазами и натягивая на себя брюки. – Так всегда было, есть и будет! Ты наверное хотел с ней завести нормальные отношения, да? Иметь семью, детишек?
– продолжал издеваться Питер.
– Она шлюха, малыш! Моя шлюха, и навсегда ею останется. Дорогая, - обратился он к сгорбленной фигурке Лидии, лежавшей у его ног, - иди, вымойся и надень что-нибудь нарядное. Папочка едет гулять, пить и веселиться. Парня в подвал, - бросил он своим подручным, - я потом с ним сам разберусь.

Сказав это, Хейл, переступив через дрожащее тело Лидии, покинул спальню.

***

“Сколько он уже здесь сидит?
– спрашивал себя Стайлз, вглядываясь в полумрак подвального помещения.
– Должно быть уже ночь”.

Он был морально вымотан, все тело нестерпимо болело, а когда боль отступала, он проваливался в чуткий и беспокойный сон.

Но вот он услышал, как открылся замок и раздался легкий скрип лестничных половиц. К нему подбежала Лидия и стала лихорадочно развязывать веревочные узлы пут, сковавших его руки.

– Сейчас, олененок, я тебя освобожу, - шептала она.

Освободив свои руки, Стайлз резко сорвал с лица клейкую ленту.

– Больше никогда не смей меня так называть, поняла!? – прошипел Стайлз.
– Пока этот ублюдок тебя пялил, я триста раз пожалел, что с тобой связался!

Лидия отшатнулась как от удара, но быстро спрятала свою боль глубоко в себе. Ей бы пора привыкнуть к реальности жизни, а она, как наивный ребенок, продолжает верить в чудеса.

– Здесь все возможные адреса, по которым можно будет найти Питера в ближайшее время и кое-какая информация о его грязных делишках, а так же номер его мобильного телефона, - быстро сказала она, засовывая клочок бумаги Стайлзу в карман рубашки.
– Если у тебя получится, сдай его властям, тогда тебя точно реабилитируют. Если же нет, постарайся забыть все, что здесь произошло. И не вини себя за то, что случилось. Во всем виновата я одна, так на допросе и скажешь, что я тебя просто использовала, как привыкла поступать с большинством мужчин. Вот ключи от джипа, он там, где ты его оставил. Питер и его дружки напились, и будут спать до утра. Скорее уезжай!
– бросила она и скрылась в темноте, оставляя дверь подвала открытой.

В воздухе повис тонкий шлейф дорогих духов, показавшийся Стайлзу в тот момент дешевым и тошнотворно-приторным. Через минуту последовав за ней, он как можно тише выбрался на улицу и подошел к джипу.

Сев за руль и заведя двигатель, Стайлз запоздало понял, что Лидия опять всю вину взяла на себя, а он в который раз был с ней непростительно груб. Девушка могла неправильно истолковать его последние слова. Речь шла не о нем, а о ней. Это из-за него, Лидия подверглась публичному унижению и боли и он предпочел бы никогда с ней не встречаться и не иметь ничего общего зная, через что ей предстоит пройти.

– Дураком был, дураком остаешься!
– корил себя Стайлз, вжимая педаль газа в пол и въезжая в город, окутанный предрассветной мглой. Оставив машину в квартале от своего дома, он забежал к себе, чтобы переодеться, сполоснуться и обработать раны.

После того как Стилински наскоро произвел со своим телом все необходимые манипуляции, он покинул свой дом и направился в полицейский участок, где недавно работал. Перед этим, забежав в круглосуточное кафе, он заказал себе плотный завтрак, так как просто умирал с голода, оставаясь без еды почти сутки.

– Мне нужно поговорить с шерифом, - сказал он, спустя время войдя в помещение и увидев вполне живого и почти здорового Айзека Лейхи и его напарника. Стайлз коротко кивнул им обоим, продолжая идти к кабинету шефа.

Пэрриш резко поднял голову, когда Стайлз влетел в помещение, чуть не разбив стеклянные двери.

– Какого черта?
– начал шериф.

– Выслушайте меня!
– сказал Стайлз, поднимая руку и тем самым останавливая поток многочисленных вопросов шефа. – У меня есть информация на Питера Хейла. Я помогу вам его поймать. Когда вы его арестуете, можете поступать со мной как вам будет угодно. Но Лидию вы оставите в покое, иначе в покое не оставлю вас я. Если вас устроит такой вариант, сообщите мне о своем решении, я буду у себя дома.