Страсти ума, или Жизнь Фрейда

2

За час до полудня в понедельник после Пасхи он сидел за письменным столом, аккуратно разложив рукописи: отчет о поездке, который он сделал перед Обществом врачей; уже переведенные главы книги Шарко; заметки к Введению книги о психологии; первые страницы доклада о гипнотизме, который он прочитает в Клубе физиологов, а затем в Обществе психиатров; выписки из литературы для журнала Менделя в Вене, посвященного вопросам неврологии, и из литературы по детской неврологии для «Архива детских болезней» Багинского, обещанные им обоим докторам еще в Берлине.

Открывая частную практику, Зигмунд располагал лишь четырьмястами гульденов. Триста гульденов он был вынужден занять для оплаты расходов в последние месяцы пребывания в Париже и Берлине. Он сможет возвратить их в июле, когда получит гонорар за перевод книги Шар–ко. Вторую часть субсидии для поездки он получит, представив письменный отчет, но и эта сумма была уже расписана. В течение ряда лет он одалживал деньги у Флейшля, зачастую по настоянию последнего. Когда Зигмунд сказал, что сможет выплатить ему долг через год или два, Флейшль парировал:

– Но это дружба. Разве мелкие суммы не засчитыва–ются в дружбу? Разве твое время и врачебный уход за мной ничего не стоят?

– Ну и ну! Я найду другой способ возместить тебе. Флейшль заскрипел зубами:

– Найди способ, как пришить мне новый палец к этой окаянной руке.

Наиболее крупную сумму он был должен Брейерам – целых две тысячи долларов. Он предложил, что станет ежемесячно выплачивать небольшую сумму, но Брейер отверг такую мысль энергичным жестом:

– Не дело, Зиг. Мы не нуждаемся сейчас в деньгах. Отсрочим на десять лет. А к этому времени ты станешь хорошо зарабатывать.

Было мало надежды, что первые месяцы частной практики принесут необходимые сто долларов. Некоторые из его друзей в Городской больнице считали, что глупо начинать с таким скромным капиталом. Доктор Политцер, отоларинголог, вызвавший его через день или два после его возвращения в Вену для консультации, которая принесла пятнадцать гульденов, сказал, услышав, что осенью Зигмунд намеревается жениться:

– Я удивлен. Во время встречи с ним несколько дней назад я узнал, что у него ни гроша в кармане. Нужно ли в таком случае настаивать на браке с бесприданницей, имея возможность загрести приданое в сотни тысяч гульденов?

Его размышления были прерваны стуком в дверь. Горничная, обслуживающая врача и несколько взволнованная своей новой ролью, ввела двух полицейских офицеров, чьи посты находились около Дунайского канала. Их направил Йозеф Брейер.

Зигмунд занялся сначала более пожилым – с выпуклой грудью и выпирающим круглым животом. В рукопашной схватке с вором он почувствовал боль в шее, спустившуюся по левой руке и вызвавшую покалывание в большом и указательном пальцах. Доктор Фрейд поставил диагноз, что у офицера неврит руки. После соответствующих процедур и нескольких посещений пациент был вполне здоров.

Офицер помоложе, совершенно лысый и с короткой шеей, поведал доктору Фрейду, что он не чувствует свои ноги. Когда он вытягивает их во время ночной смены и не видит, куда он их поставил, то им овладевает тревога и неуверенность. Он описал вспышки опоясывающей спину и охватывающей брюшной пресс боли, причем она становится в последние месяцы все более острой. Доктор Фрейд подверг пациента различным анализам, однако конечный диагноз не отличался от того, который он подозревал с самого начала: сифилис с признаками атаксии.

Узнав, что Зигмунд начал частную практику, открыв свой кабинет, профессор Мейнерт направил к нему свою жену, страдавшую ишиасом. Зигмунд предположил, что острую боль в нижней части спины и левой ноге вызывает смещение межпозвоночного диска. Больной был предписан постельный режим, восстановительные упражнения. Тонкий межпозвоночный диск, выступающий в роли мягкой прокладки, медленно возвращался на свое место.

Дорогу в его кабинет нашла «бродячая группа» невротиков Брейера. Первой пришла пухленькая, миловидная сорокалетняя фрау Хейнцнер. У нее была кожная сыпь, и дерматолог Фрейд вылечил ее с помощью мазей. Через несколько дней она пожаловалась на негнущуюся шею, вследствие чего ее голова склонялась набок. Физиотерапевт Фрейд расслабил мускулы ее шеи с помощью электроразрядов. При следующем посещении она жаловалась уже на острые боли в желудке. Терапевт Фрейд провел массаж брюшины и снял судороги.

– Доктор Фрейд, вы чудесный врач. Вы можете вылечить меня от всех болезней.

Он ответил с некоторой наигранностью:

– Наш девиз в клинической школе, фрау Хейнцнер: «От всего, чем страдает пациент, врач может вылечить».

Но в то время, когда смеялась фрау Хейнцнер, оправляя свое платье на красивой фигуре и прилаживая шляпу на зачесанных вверх золотистых волосах, он думал: «Как поступить с человеком, который добивается внимания к себе, придумывая все новые симптомы? Мой скудный медицинский опыт никогда не поспеет за фантазиями».

Жизнь начинающего врача, как он понял из собственного опыта, была загруженной, в том числе неопределенностями и опасностями, приносила и удовлетворение и разочарование. Профессор Нотнагель направил к нему португальского посла, и он вылечил его от легкого недомогания, но следующая пара больных, получивших совет профессора Нотнагеля посетить доктора Фрейда, предпочла более пожилых врачей. Затем его просили оказать помощь старому знакомому по гимназии, прикованному к постели. Зигмунд не ужинал три дня, чтобы сберечь гульден, а экономя на извозчиках, ежедневно терял час на пешие переходы. И вот вечером он получил известие, что умирает старый школьный товарищ. Поездка съела все сбережения, но он сохранил ему жизнь.

Брейер прислал фрау Клейнхольц, пытавшуюся помочь своему мужу. У доктора Клейнхольца наблюдались сдвиги в поведении. Прежде внимательный к одежде, он стал неряшливо одеваться, потерял способность сосредоточиваться, допускал ошибки в деловых вопросах, жаловался на головные боли.

Пациент выглядел смущенным. Не обнаружив органических признаков болезни и функциональных нарушений, доктор Фрейд подумал, что перед ним, вероятно, случай невроза. Однако он строго предостерег себя от преждевременного вывода в пользу невроза или истерии и счел разумным беспристрастно и объективно обследовать пациента. Во время двухнедельных наблюдений у доктора Клейнхольца появилась слабость в правой руке и усилились головные боли. Зигмунд опознал эти симптомы: развившаяся опухоль в левой лобной части головного мозга.

В одно особенно холодное утро молодой ассистент из Городской больницы прислал к нему американского врача, прибывшего в Вену для повышения квалификации. Врачу было тридцать пять лет, на голове торчал вихор рыжих волос, плохо гармонировавших с двубортным синим пиджаком.

– Чем могу быть полезен, доктор Адамсон?

Адамсон вытянулся в большом кресле, попытался откинуть назад непослушный завиток рыжих волос.

– Я огорчен, доктор Фрейд. Мы с женой сберегли достаточно денег для пребывания в Вене, но мало что осталось на медицинские расходы.