Страсти ума, или Жизнь Фрейда

– Пойдем, а то ты застучишь зубами. И расскажи мне о фрау Дорф. Что я должен ей внушить?

– Кормить грудью ребенка.

Фрау Дорф родила своего первого ребенка три года назад, хотя ей уже перевалило за тридцать. Она хотела кормить его грудью и чувствовала себя прекрасно, но молока у нее было мало. Кормление вызывало острую боль.

Она была так расстроена, что потеряла сон. После двух напряженных недель нашли кормилицу; мать и ребенок в полном смысле слова расцвели. Сейчас же у фрау Дорф более серьезные неприятности со вторым ребенком: когда приближается время кормления, ее тошнит, а когда приносят ребенка, она настолько выходит из равновесия из–за неудачи с кормлением, что не может удержаться от слез.

– Доктор Лотт и я пришли к согласию сегодня утром, что не можем рисковать больше жизнью матери и ребенка; мы решили, что следует посоветовать семье немедленно найти кормилицу.

– Йозеф, она твоя пациентка. Ты опытный врач. Почему бы тебе не загипнотизировать ее?

Брейер был откровенен:

– Для изменения метода лечения, на мой взгляд, требуется новый врач.

Фрау Дорф лежала в постели, красная от ярости, что не в состоянии выполнить материнский долг. Весь день она ничего не ела. Зигмунд подвинул стул к кровати и начал медленно говорить глухим голосом:

– Вы засыпаете… Вы устали. Вы хотите спать. Ваши веки становятся тяжелыми… Наступает сон. Вы засыпаете. Веки закрываются. Вы засыпаете… Вам становится легче. Веки закрываются. На вас опускается сон…

«Это не займет много времени, – думал Зигмунд. – Принимая во внимание истощение пациентки, потребуется всего половина обычного времени». Он подвинул стул еще ближе к кровати и принялся говорить уверенным голосом:

– Не бойтесь! Вы будете прекрасно кормить ребенка. Ребенок будет хорошо развиваться. Вы здоровая, нормальная женщина. Вы любите своего ребенка. Вы хотите кормить его. Это принесет вам радость. Ваш желудок успокоился. У вас хороший аппетит. Вы думаете об обеде. Вы покушаете, и вам станет приятно. Когда принесут ребенка, вы его покормите. У вас хорошее молоко. Ребенок будет прекрасно расти…

Он продолжал внушать в течение пяти минут, затем разбудил фрау Дорф. Она ничего не помнила. Вошел разъяренный господин Дорф и громко сказал, чтобы услышала жена:

– Я не одобряю такие процедуры. Гипноз может разрушить нервную систему женщины.

Доктор Фрейд спокойно ответил:

– Вовсе не так, господин Дорф. Гипноз еще не причинил кому–либо вреда. Ведь это сон, схожий с обычным. Ваша жена уже выглядит отдохнувшей. Не следует ли нам считаться с таким результатом? Завтра я зайду снова.

Дорф стоял на своем.

Когда Зигмунд пришел на следующий день, он узнал, что добился лишь частичного успеха: пациентка хорошо поужинала и спокойно спала. Однако днем, за обедом, она вновь стала возбужденной, а когда принесли еду, ее вырвало, и она, чувствуя себя подавленной, не смогла кормить ребенка.

– Не расстраивайтесь, – успокаивал ее Зигмунд, – неприятности появились во второй половине дня, значит, бой выигран наполовину. Теперь мы знаем, как преодолеть недомогание. Попытаемся еще раз.

Он держал ее под гипнозом около пятнадцати минут, повторяя то, что он хотел внушить, ослабляя ее страхи, уверяя, что все будет хорошо, что она покормит вечером своего ребенка. В последний момент по наитию он внушил фрау Дорф, что через пять минут после его ухода ей следовало бы спросить с укором, где ее обед и как она, не пообедав, может кормить ребенка. Затем он разбудил ее. Придя на следующий день вечером, он узнал, что фрау Дорф нормально поела и без осложнений покормила грудью ребенка. Она заявила, что чувствует себя хорошо, и отказалась от продолжения лечения.

Господин Дорф проводил доктора Фрейда до двери, рассказал о странном поведении жены после его ухода: она грубо разговаривала с матерью и требовала объяснить, почему ее не кормят. Доктор Фрейд промолчал. Прощаясь, господин Дорф дал ясно понять, что его жену вылечили природа и время, а приват–доцент доктор Зигмунд Фрейд ничего не сделал… хотя, разумеется, ему оплатят три визита.

Зигмунд ликовал. Он нашел способ лечения! Он должен поддерживать контакт с пациенткой, чтобы быть уверенным в том, что болезнь не вернется. По ее поведению видно, что чувствует она себя хорошо. Силой своего внушения, что она в состоянии кормить грудью ребенка, он вытеснил навеянную ею самой мысль, будто она не может кормить. Профессор Бернгейм был прав: есть особые формы заболеваний, вызванные сдвигом в мышлении, воздействующим на беззащитное тело. Появился новый инструмент в скудном наборе терапии! Шарко ошибался, пренебрегая им.

Марта быстро отреагировала на его оживление. Когда она задумывалась, у нее на лбу появлялась морщинка и она ее рассеянно поглаживала указательным пальцем.

– Зиги, если я права, то ты внушил фрау Дорф идею, которая разрушила другую идею, делавшую ее больной?

– Да я не разрушал ее, как разбивают комок, но результат именно такой.

– А откуда появилась ее идея?

– Вот ты меня и поймала, Марти. Это относится к спекулятивной области в психологии. Если врачи начнут спекулировать по поводу происхождения болезненных мыслей, то мы оторвемся от мира науки.

– Научен ли гипноз? Можешь ли ты сделать его срез?

– По сути дела, да. Именно этим занимается Бернгейм в Нанси. Я должен съездить к нему и изучить его методы. В особенности если он разрешит мне перевести на немецкий его книгу. Ключ в словах Бернгейма: «Гипноз – состояние повышенной внушаемости». Почему то же самое невозможно при нормальном сне пациента? Отвечаю: не знаю. Вопрос: имеется ли существенная разница между обычным сном и гипнозом? Ответ: да! Вопрос: в чем состоит эта разница? Ответ: не знаю.

Через несколько дней он вновь испробовал гипноз. Доктор Кенигштейн направил к нему молодого парня с тиком глаза, объяснив, что никаких органических нарушений у пациента нет. Парень был настроен враждебно, мучился подозрениями. Он категорически отказался от сеанса гипноза. Усилия Зигмунда ни к чему не привели. В этот же день доставили пятидесятилетнего больного, который не мог ни стоять, ни ходить без посторонней помощи. Направивший его врач информировал доктора Фрейда, что ни он, ни его коллеги не обнаружили физических нарушений.

Зигмунд провел осмотр. Он не заметил дистрофии мускулов ног и бедер Франца Фогеля, не было и атрофии. Тогда он исследовал развитие симптомов: сначала появилось чувство тяжести в правой ноге, затем – в левой руке, через несколько дней больной не мог двигать ногами и сгибать пальцы ног. Болезнь Франца Фогеля развивалась в течение десяти дней. Не следовало ли повести его к выздоровлению такими же темпами?

Без затруднений он ввел Фогеля в состояние сна, внушил ему, что после пробуждения сможет сгибать пальцы ног. Когда Фогель пришел в себя, то, к собственному удивлению, он поступил так, как ему было подсказано. На следующий день доктор Фрейд внушил больному, что когда он проснется, то, хотя и не сможет ходить, будет в состоянии, лежа на койке, поднять и опустить правую ногу. Фогель и на этот раз выполнил команду. На третьем сеансе Зигмунд внушил, что Фогель сможет стоять без поддержки. Фогель так и поступил. В понедельник Зигмунд внушил Фогелю, что тот сможет пройти до угла комнаты и обратно. И это было выполнено. Через десять дней Фогель вернулся на работу в свою контору. Оставалось лишь ощущение некоторой тяжести в правой ноге, – то, с чего началось недомогание. Последующие сеансы гипноза не удалили этого ощущения. В воскресенье утром, когда Зигмунд и Йозеф прогуливались по Рингу под холодным пепельно–серым небом, он спросил друга: