Страстная женщина

Глава 28

Весть о смерти графа Шрусбери, долетевшая до дворца зимой, глубоко опечалила Бесс. Она была убеждена, что предчувствовала именно эту беду. Иновда смерть заранее возвещает о своем приходе. До сих пор Бесс запрещала себе думать о лорде Толботе, но после известия о смерти его отца ей никак не удавалось отогнать эти мысли.

Королева Елизавета объявила день траура по престарелому графу, и Бесс надела черное платье. Решив написать Толботу и выразить соболезнование, она никак не могла придумать слов утешения. Проводя ладонью по мягкому бархату, Бесс вспоминала, как сидела на подоконнике в роскошной черно-золотой спальне в доме Шрусбери.

Внезапно она вообразила, что это платье лежит на ковре, а сама она в объятиях Толбота. В тот день они могли стать любовниками. Толбот почти добился своего — Бесс чуть не уступила ему. Встречаясь, они неизменно начинали вкрадчивый танец страсти. Неужели их подталкивала только животная похоть?

Чувства здесь ни при чем, уверяла себя Бесс, — именно поэтому ее так влечет к Толботу. Даже если бы они стали любовниками, ее сердце осталось бы свободным. Но что случилось бы на самом деле, она не знала. С усилием отогнав видения, Бесс сосредоточилась на письме.

Перечитав его, она поняла, что написала слишком официально и сухо, а к тому же адресовала его лорду и леди Толбот. Но Джордж уже стал шестым графом Шрусбери, лордом-наместником Дербишира, Ноттингема и Йоркшира, главным судьей графств к северу от Трента. Он обладал почти неограниченной властью и баснословным состоянием. Улыбка тронула уголки губ Бесс. Джордж Толбот и прежде был властным и деспотичным, каким же он станет теперь? Быстро переписав письмо к графу и графине Шрусбери, Бесс подписалась: «Сэр Уильям и леди Элизабет Сент-Лоу».

Фрэнсис Грей, герцогиня Суффолк, умерла весной. Бесс почувствовала ужасную опустошенность. Она проплакала несколько дней, и только мысль о дочери подруги — леди Кэтрин Грей, оставшейся совсем одинокой, заставила Бесс отвлечься от мрачных дум. Бесс помнила ее еще девочкой, которой придумывала ласковые прозвища.

Елизавета назначила Кэтрин своей фрейлиной и не раз замечала, что взяла дочь Фрэнсис Грей под свое покровительство.

— Мне пришло в голову удочерить Кэтрин. Что ты на это скажешь, Бесс?

— Удочерить? Ваше величество, но леди Кэтрин уже достигла совершеннолетия. Она взрослая женщина.

— Ты, конечно, права. Однако я хочу дать понять Марии Стюарт, что, кроме нее, могут быть и другие наследники престола Англии!

Бесс скрыла усмешку. Ей давно следовало догадаться, что Елизавета обычно совершает поступки, призванные укрепить ее политические позиции. Королева слыла мастерицей плести интриги и наслаждалась этой ролью. Вспомнив, что пообещала Фрэнсис замолвить за Кэтрин словечко перед королевой, Бесс собралась с духом. Вот он, удобный случай!

— Ваше величество, Фрэнсис хотела, чтобы вы подыскали достойного мужа для Кэтрин. Королева Мария запретила леди Кэтрин выходить замуж, а Фрэнсис отправила ей письмо, умоляя отменить этот жестокий указ.

— Жестокий? Я не вижу в нем ничего жестокого. Сказать по правде, моя сестра поступила очень разумно. Леди Кэтрин Грей — наследница престола, который ныне принадлежит мне. Я совершила бы самоубийство, позволив ей выйти замуж и произвести на свет наследников. Это наверняка побудило бы какого-нибудь безумца попытаться свергнуть меня. Никогда не говори мне подобных глупостей! Вы поняли меня, леди Сент-Лоу?

— Да, ваше величество. — Бесс уяснила себе, что Елизавета — прежде всего королева, а уж потом женщина, к тому же не умеющая сострадать.

Бесс совсем пала духом. Суеверная, она считала, что смерть никогда не приходит в одиночку. Сначала умер Шрусбери, затем Фрэнсис, которая так помогла ей в юности. Кто же будет следующим?

В своих суевериях Бесс была не одинока: их разделял весь двор. Мэри Сидни рассказала Бесс об астрологе, с которым советовалась ее сестра Китти. Бесс попросила Мэри пригласить во дворец астролога и по этому случаю устроила званый вечер в покоях Сент-Лоу для нескольких ближайших друзей.

Собрались Леттис Ноллис, Кэтрин Грей, Мэри Сидни и ее сестра Китти, а также их братья Робин и Амброуз Дадли. Астролог Хью Дрейлер, считавшийся колдуном, прибыл со своими двумя помощниками. Предложив каждому гостю заглянуть в магический шар, они затем предсказали его будущее.

Все вздохнули с облегчением: никого не ожидала смерть близких, зато предстояло множество браков. Астролог утверждал, что в брак вскоре вступят Робин Дадли, Леттис Ноллис, Кэтрин Грей и даже Бесс. Вечер прошел удачно, все гости развеселились. Но на следующий вечер, когда Бесс и сэр Уильям ужинали вдвоем, им было не до веселья.

Сент-Лоу собирался поведать Бесс нечто важное и потому ждал, когда Отуэлл Гриве уберет со стола посуду и подаст вино.

— Бесс, несколько дней назад мой брат прибыл в Лондон, и я известил его, что намерен изменить завещание и оставить земли тебе.

— Уилл, по-моему, от него можно ждать любых неприятностей — я чувствую это нутром. — Она отставила бокал и вдруг схватилась за живот. — Господи, мне и вправду больно! — воскликнула потрясенная Бесс.

Сэр Уильям бросился к жене:

— Дорогая, что с тобой?

Застонав, Бесс вцепилась в край стола.

— Больно! Меня будто режут пополам!.. Кажется, меня отравили! — Она попыталась выпрямиться, но сильный спазм заставил ее согнуться в три погибели. Бесс упала, потянув за собой скатерть со всем, что стояло на столе.

На крики прибежал Отуэлл Гриве.

— Позови горничную Сесили! — закричал Синтло. — Пошли за врачом королевы! — Но тут и он сам скорчился в судорогах. — Еда или вино были отравлены! — простонал он.

Бесс кусала губы, чтобы не кричать от мучительной боли.

— Сесили, скорее принеси оливкового масла!

Как только Бесс проглотила несколько ложек масла, у нее началась рвота. К этому времени ее муж уже катался по полу, подтянув колени к подбородку.

— Уилл, пей масло!

Уложив супругов в постель, созвали лучших придворных врачей. Консилиум пришел к выводу, что лорда и леди Сент-Лоу отравили и если бы они вовремя не выпили масло, то могли бы погибнуть. Бесс чувствовала себе лучше, чем Уильям, врачи опасались за его жизнь.

Через два дня Бесс уже поднялась на нога и выхаживала мужа. Мертвенно-бледный Уильям пластом лежал в постели. Бесс поила его целебным сиропом и лихорадочно молилась. Она боялась, как бы муж не стал третьим из ее близких, кому суждено умереть в этом году.