Стратегии гениев. Том 3. Зигмунд Фрейд, Леонардо да Винчи, Никола Тесла
Шрифт:
“Перенос преодолевается, когда пациенту показывают, что его чувства не рождаются из текущей ситуации и на самом деле не имеют отношения к личности врача, но он воспроизводит нечто, что произошло с ним задолго до этого. Таким образом, мы требуем от него превращения такого повторения в воспоминание. Перенос, доброжелательный или недоброжелательный, всегда кажущийся самой большой угрозой исцелению, теперь сам становится инструментом исцеления”.
Замечание Фрейда, что он требовал от пациента “превратить повторение в воспоминание”, снова подразумевает сдвиг от переживания ситуации “во включенном времени” к переживанию “в сквозном времени”. Поскольку, эти обстоятельства
“Пересмотр процесса подавления может только частично подвергаться влиянию воспоминаний о тех процессах, которые привели к подавлению. Решающая часть работы, осуществляемая врачом, заключается в создании путем “переноса” новой версии ранних конфликтов, когда пациент стремится вести себя таким образом, как он вел себя в прошлом… Вместо первоначального заболевания пациента появляется искусственно созданный перенос… Вместо множества нереальных объектов его либидо появляется один объект, также “фантастический”, — личность терапевта. Новая борьба, возникающая в отношении этого объекта, с помощью предложений аналитика выносится на поверхность, на более высокие психические уровни, и там с ней можно работать как с обычным психическим конфликтом”.
Предложенный Фрейдом терапевтический процесс является еще одним примером подстройки и “ведения”. Во-первых, через подстройку к пациенту в его “регрессии” к прошлым переживаниям, а затем через ведение его к конфронтации с сопротивлением терапевт запускает спонтанное возникновение “новой версии” “ранних конфликтов, в которых пациент стремится вести себя таким же образом, как он вел себя в прошлом”. Это “перепроигрывание” конфликта, включающего значимых других, приводит к сдвигу симптомов человека к его отношениям с терапевтом, и “вместо первоначального заболевания пациента появляется искусственно созданный перенос”. К пациенту сначала подстраиваются, а потом ведут его к замещению существующих отношений с терапевтом к “фиксации” на прошлом импринте, и “вместо множества нереальных объектов его либидо появляется один объект, “фантастический”, — личность терапевта”. Это и позволяет перенести ситуацию из прошлого в настоящее, где с ней можно работать непосредственно. Согласно Фрейду, “новая борьба, возникающая в отношении этого объекта” (“объектом” теперь является терапевт), может стать объектом подстройки и ведения через процесс создания “метаосознания” таким образом, что она (эта борьба) “выносится на поверхность, на более высокие психические уровни, и там с ней можно работать как с обычным психическим конфликтом”.
Таким образом, если следовать выводам Фрейда, для того, чтобы женщина, у которой был рак горла, смогла решить свою проблему с матерью и почувствовать, что горло — ее “собственное”, следовало “перенести” свои отношения с матерью на отношения со мной (или с каким либо другим терапевтом). И я бы играл для нее роль “материнской фигуры”. Эта женщина некоторым образом воспроизвела бы со мной свой конфликт с матерью. Но поскольку я реагировал бы по-другому (не так, как ее мать), предлагая новые варианты и помогая прийти к новому пониманию своего поведения, то старая бессознательная ролевая модель “матери” оказалась бы “вынесенной на поверхность” и там была бы обновлена.
В описании терапевтического процесса Фрейд упоминает, что врач или терапевт занимает место “множества нереальных объектов либидо” пациента. В модели Фрейда либидо является фундаментальной внутренней глубинной структурой, которая действует в соответствии с тем, что Фрейд называл “принципом удовольствия”. Главная задача или цель либидо состоит в том, чтобы максимизировать удовольствие и избежать боли. Фрейд наделял либидо некоторыми характеристиками. В процессе реагирования на немедленные или краткосрочные переживания оно склонно быть более ассоциированным с “включенным временем”. Либидо в основном имеет “внутреннюю референцию” или центрировано на себе (Фрейд называл
это явление “нарциссизмом”). Оно может привязываться к “объектам” (таким, как значимые другие), связанным с болью или с удовольствием. И поскольку Либидо было направлено внутрь, оно может реагировать на фантазию столь же полно, как и на “реальность”. В самом деле, Фрейд заметил, что “травмирующие” воспоминания, лежащие в основе некоторых симптомов, могут состоять с этими симптомами в причинно-следственной связи.“В иных случаях связь не является такой простой. Она состоит только в том, что можно было бы назвать “символическим” отношением между травмирующей причиной и патологическим явлением — отношением, подобным тому, которое у здоровых людей формируется в мечтах”.
Как и странное “воспоминание” Леонардо, “объективная” точность переживаний, относящихся к далекому прошлому человека, весьма сомнительна. Но, как указывал Фрейд:
“Переживания детства, реконструированные или припоминаемые в анализе, в некоторых случаях являются абсолютно ложными, тогда как другие — наверняка достоверны, а в большинстве случаев правда и ложь переплетены. Поэтому симптомы в один момент времени являются воспроизведением переживаний, которые на самом деле происходили… а в следующий момент — это воспроизведение фантазий пациента… К фантазии и к реальности надо относиться одинаково, и когда мы имеем дело с детскими воспоминаниями, к ним следует одинаково относиться, независимо от того, к какому виду они принадлежат”.
Замечание Фрейда отражает его убеждение, что исцеление более связано с процессами, происходящими на уровне глубинной структуры, чем с их проявлениями на уровне поверхностных структур. Например, присутствие “глубинной структуры” “матери” в нервной системе утенка вначале не имеет отношения к окружающей его внешней реальности. (Когда утенок родится, в его мозгу нет ясного зрительного образа пернатого создания с клювом и перепончатыми лапками. Он знает лишь, что “мама” обладает некоторыми ключевыми характеристиками; например она “движется”.) Поэтому такой врожденный “архетип” может оказаться связанным рядом разных поверхностных структур. Иногда если родители человека по какой-либо причине отсутствуют, этот человек импринтирует некую фигуру, взятую из фантазии, вместо реального человека (подобно тому, как утенок импринтирует на место матери кошку или человека).
С этой точки зрения, цель лечения или, “ассоциативной коррекции”, не состоит в том, чтобы заставить человека думать, будто бы он нашел свое “реальное” прошлое, ни в том, чтобы запутать человека в связи с реальными событиями его личной истории. Речь идет о том, чтобы расширить или изменить ролевые модели, ставшие представлениями в поверхностных структурах архетипических “глубинных структур”, которые формируют убеждения, ценности, ощущение идентичности человека и его отношения со значимыми другими.
Фрейд утверждал: если импринты и связанные с ними конфликты остаются только в мире памяти и фантазии, отделенные от остального развития и от остальных переживаний “нормального сознания” человека, тогда их невозможно будет пересмотреть или подвергнуть “ассоциативной коррекции”. Фрейд, естественно, был убежден, что при помощи языка, в форме вербальных внушений аналитика и устных воспоминаний самого пациента, эти забытые или “подавленные” процессы могут быть “выведены на поверхность, на более высокие психические уровни, и там с ними можно будет работать как с обычными психическими конфликтами”.
Тогда как большинство людей осознают чувства, связанные с конкретным симптомом (беспокойство, страх, депрессию, боль и т. д.), Фрейд считал: важнее вербализовать и таким образом перевести в сознание другие уровни глубинной структуры, вызвавшие эти чувства. Иными словами, для того, чтобы осуществить исцеление, считал Фрейд, для человека важнее вербализовать мыслительный процесс (мысленные представления, убеждения, ценности, которые вызвали эти чувства), чем просто описывать сами чувства. Фрейд писал: