Стратегия семейной жизни. Как реже мыть посуду, чаще заниматься сексом и меньше ссориться

Но хозяин, видимо, был околдован ароматом ее выпечки (или просто подумал, что все равно ничего не теряет), поэтому согласился поставить дюжину ее маффинов на прилавок. К десяти утра их смели. Тогда он сказал, что будет брать у Клэр по два подноса каждый день. Вскоре она не только получала процент с каждого проданного маффина, но и имела доступ на кухню, откуда время от времени выходила в зал, чтобы, смешавшись с толпой, перекинуться парой слов со случайными посетителями. Из этих разговоров она узнала, что еще клиенты хотели бы увидеть на прилавке (булочки-сконы, мини-маффины, пористые оладушки-крампеты). Хозяин предложил Клэр воплотить фантазии посетителей в жизнь. Они решили начать с фруктовых пирожных.

Когда мы последний раз связывались с Шоном и Клэр, они все еще были в долгах и по-прежнему нещадно ругались. Но они уже вполне освоили новую технику по преодолению непреодолимых, на первый взгляд, препятствий: решать проблемы по мере их поступления. И в их случае постепенное решение маленьких задач действительно помогло достичь чего-то более существенного: прибавилось денег, Шон стал принимать более активное участие в воспитании детей, а у Клэр появилось больше возможностей шаг за шагом — или, как она говорит, «маффин за маффином» — осуществить свою мечту о карьере кулинара.

Пример № 2

Стороны: Кэролайн и Том

История о том, как папа встретил маму, у Тома и Кэролайн даже отдаленно не напоминала волшебную сказку, которую можно было бы рассказывать детям. Они познакомились на угарной тусовке в студенческой общаге, где Кэролайн на спор заливалась пивом прямо из бочонка. Но это была их сказка — и в ней, черт побери, тоже хватало волшебства.

Когда Том впервые увидел Кэролайн, все 180 сантиметров ее тела были перевернуты с ног на голову: она стояла на руках над бочонком, поддерживаемая хохочущими приятелями, и закачивалась пивом из шланга. Три пинты за раз, не переводя дух. «Вы когда-нибудь видели девушек, которые так могут?» — спросил нас Том. Когда Кэролайн поставили на ноги, он подошел к ней, и они поболтали.

— О чем? — поинтересовались мы.

Оба растерянно уставились на нас.

— Не помню ни слова из того, что мы друг другу говорили, — сказал Том. — Помню только, что она казалась мне очень крутой и я думал, что у меня нет шансов.

— А я тогда подумала, что он уж очень правильный мальчик-отличник, — сказала Кэролайн.

Но все же она дала ему шанс. И они стали встречаться. А через пять лет поженились.

Оставив позади буйные студенческие вечеринки, они оба с успехом окончили университет: Кэролайн — факультет права, Том — клинической нейропсихологии. Им рассказывали страшные истории о том, как учеба убивает юношескую любовь, но они не очень-то пугались. Их было не сломить. «В библиотеке всегда найдется укромное местечко, делов-то» — вот так примерно они рассуждали, вспомнила Кэролайн.

Получив диплом, Кэролайн устроилась работать в крупную фирму, и вскоре она уже вкалывала по 80–90 часов в неделю, летала в Дюссельдорф по свистку партнеров и держала в ящике стола зубную щетку и пару запасных комплектов белья на случай, если придется заночевать в офисе. Ее безумный график никак не отражался на их браке, убеждала она себя, потому что Том писал диссертацию и тоже днями и ночами пропадал в лаборатории. И потом, у них ведь не было детей.

Все так. Но назревала одна серьезная проблема, которую она тогда не разглядела: они с Томом вообще не виделись. Медленно, но верно они начали отдаляться друг от друга, и совершенно чужие люди — ее коллеги по бизнесу, его товарищи по научной работе — стали каждому гораздо ближе, чем вторая половинка. Они редко ужинали вместе, никогда не ходили погулять и перестали, как раньше, читать вдвоем журналы по выходным. Теперь они лишь изредка отсылали друг другу электронные письма.

А если у них и находилось время друг на друга, поговорить было уже не о чем.

«Я не знал ее коллег, поэтому мне было неинтересно слушать рассказы о них», — сказал Том.

Кэролайн познакомилась с парой ученых, работавших с Томом в лаборатории, и решила, что они чокнутые. «Конечно, они чокнутые, — сказал ей Том, — они же нейропсихологи! Но если бы ты пообщалась с ними подольше, ты бы поняла, что они гораздо прикольнее твоих юристов».

Кэролайн и Том начали замечать друг в друге недостатки, на которые никогда раньше не обращали внимания. Том вдруг разглядел в Кэролайн воинственность и раздутое самомнение, а Кэролайн стала считать, что ее муж депрессивен и склонен замыкаться в себе.

Однажды Том свалился с гриппом и остался на весь день дома. У Кэролайн уже были планы на вечер, поэтому она решила купить по дороге с работы пиццу, занести ее Тому и сразу пойти в бар к друзьям. Когда она обмолвилась о своем плане другу на работе, он недоуменно приподнял брови.

«Он сказал, что, если бы он лежал с гриппом, а жена всучила бы ему пиццу и смоталась с друзьями, он бы обиделся, — рассказала нам Кэролайн. У нее в голове вдруг что-то щелкнуло. — Я как будто увидела себя со стороны, и мне это зрелище не понравилось».

Инцидент с пиццей вдохновил Кэролайн на серьезный разговор с Томом.

«Что происходит с нашими отношениями?» — спросила она мужа, ожидая, что за этим вопросом в худшем случае последует ничем не примечательная семейная ссора. Но ничем не примечательной ссоры не случилось. Случился прорыв дамб. Том заявил, что Кэролайн променяла их общую мечту о счастливой семейной жизни на служение бездушной корпорации. Она была шокирована тем, что человек, который целыми днями не отрывает глаз от монитора компьютера и по 50 часов в неделю сидит в своей лаборатории, исследуя сотни ничем не отличающихся друг от друга записей волн мозговой активности, может ее в чем-то упрекать.

«Каждый чувствовал себя отверженным и во всем винил другого», — призналась Кэролайн. Но это было еще полбеды: «В ходе этого разговора мы поняли, что совсем не знаем друг друга и, наверное, даже не хотим знать».

Через несколько месяцев Кэролайн переехала в другую квартиру.

Проблема: невозвратные издержки

Жить порознь оказалось труднее, чем они ожидали.

«Я приходил домой, и мне хотелось услышать, как прошел день у Кэролайн, — сказал Том и добавил, что даже начал скучать по ее историям о буднях юриста. — Теперь я понимал, что вообще-то они были довольно забавными».

Кэролайн начала думать, что поторопилась с переездом — возможно, надо было еще побороться за их отношения.

«Я всегда считала, что умею преодолевать трудности, но сбежала от Тома, как только на горизонте замаячили какие-то проблемы. Я была недовольна собой».

Они решили попробовать снова. Но как? Две черные дыры под названием «работа» все так же поглощали их время. Кэролайн вскоре могла стать пайщиком в компании, на которую работала, а Том уже отправил свое резюме в крупнейшие университеты страны, и его начали приглашать на собеседования. Они порой перекусить не успевали — не то что латать свой треснувший брак. И при этом пустить все под откос и выкинуть на помойку массу времени и денег, вложенных в их нынешние звездные успехи, они тоже не могли.

«Мы принесли в жертву годы жизни, более $100 000, потраченных на обучение, и свои отношения друг с другом», — сказал Том.

На это экономисты ответили бы, что цепляться за свои прошлые вложения (или то, что называется «невозвратные издержки»), вместе того чтобы думать о будущем, — занятие совершенно бессмысленное. Они же «невозвратные», что тут непонятного, — все, в ямку положили, землицей присыпали, и finita la comedia. Забудьте о них, посоветует вам мудрый экономист, и сконцентрируйтесь на грядущих выгодах и затратах, — не травите душу мыслями о деньгах, которых вам больше не увидеть.