Стратегия

И то, что этот большой, сильный, обычно контролирующий себя мужчина, распадается на части из-за меня, заставляет и меня саму распадаться с каждым разом чуточку сильнее. И я бы хотела, чтобы он остался со мной в кровати. И возможно, даже никогда не уходил.

Но невыносимый Грей начал писать сообщения и затем звать из-за двери огрызающегося на это Декса, чтобы тот поднимал свой зад и собирался.

– Он не отстанет, - пробормотал Декс.

– Это типа своего рода больной на голову матч реванш?
– Я плюхаюсь спиной на подушки.

– Парни своего рода мудаки на сей счет.
– Он сел, испуская стон.

Так что пока Декс принимал душ и пошел на тренировку, я снова уснула, предавшись удовольствию, известному лишь тем, кто был отлично оттрахан.

Как только я просыпаюсь, то хочу, чтобы он был рядом. Декс ушел часа два назад, и я скучаю по нему со страшной силой, до боли в костях. Мой желудок должен был бы завязываться в узлы от перенесенной нагрузки, но вместо этого он сжимается в предвкушении. Я не могу дождаться, когда услышу голос Итана, увижу все те глубокие взвешенные мысли, мелькающие в его агатовых глазах. Я хочу ощутить его всеобъемлющее тепло, прикоснуться к его телу.

Боже, мои руки вздрагивают от потребности сжаться вокруг его толстого, сильного члена, поиграть с этим серебряным пирсингом и услышать, как он издает те тихие стоны.

Мне приходится сжать ноги вместе, чтобы облегчить ощущение пустоты.

Все это мучает меня лишь после нескольких дней вместе с ним. Я уже зависима. Один раз, и он уже мой самый любимый наркотик. Что же станет со мной, когда придется вернуться в Нью-Йорк?

Звонок телефона отрывает меня от размышлений.

На экране высвечивается имя моей коллеги Алисы. И это настолько странно, что я отвечаю.

– Привет, - ее голос сложно разобрать на фоне громких звуков уличного движения.
– Веселишься в Сан-Франциско?

Веселье - не то слово, которое я бы стала использовать. Супер счастливое торнадо похоти? Невероятный опыт удовольствия на всю оставшуюся жизнь?

– Не жалуюсь, - отвечаю просто. И это преуменьшение века.
– Что случилось?

Обычно Алиса не звонит мне.

– Феликс пригласил нас всех сегодня на встречу. Сказал, что планирует назвать своего нового помощника-дизайнера в пятницу утром.

Я резко сажусь, моя спина немеет от боли.

– В пятницу? Но я возвращаюсь только в понедельник.

Алиса издает звук, по типу раздраженного вздоха, хотя она слишком милая, чтобы сказать все напрямую. Она уже младший дизайнер, так что ей не о чем беспокоиться. С другой стороны, я, очевидно, вот-вот свалюсь задницей в говно.

– И как давно он планирует обзавестись помощником?
– Я почти визжу.

– Вероятно, после того, как Елена в миллионный раз повторила, как было бы здорово ему иметь помощника. Она реально сблизилась с ним на этой неделе.
– Алиса - один из нескольких людей в офисе, которые видят истинную суть Елены и в голос ее не одобряют. По крайней мере передо мной. А это в своем роде делает из нас команду.

– Конечно, она сблизилась, - говорю я, моя кровь приливает к груди и лицу.
– Я знала, что не должна была уезжать в отпуск. Дерьмо.

– Послушай, в обычной ситуации я бы не сказала подобного, но возможно, ты захочешь подумать о том, чтобы прервать свою короткую передышку. Приезжай сюда и покажи Феликсу, что у тебя есть. Что-то новое и еще не украденное Еленой.

Я уже встаю и бросаюсь в свою комнату так быстро, как только могут меня нести ноги. Отказываюсь оглядываться на постель, с которой только что встала. Но это и неважно. Она преследует меня, словно холодный кулак, постукивающий по позвоночнику.

– Спасибо, что позвонила.
– Алиса издает звук отвращения.

– Если маленькая сучка получит повышение, то всем нам здесь не будет жизни. Я с большей охотой простою несколько часов в пробке.

– Я присоединюсь к тебе.

– К тому же это только вопрос времени, когда она начнет копировать еще кого-то, и я не собираюсь стать ее следующей жертвой.

– Вот Алиса, которую я знаю.
– Я смеюсь, но невесело.
– Будь спокойна, я в пути.

Но внутри меня роится ужасное неприятное чувство относительно того, что сделка уже заключена. Так почему же я тогда исступленно пакую чемодан? Зачем онлайн обналичиваю ценные воздушные мили, чтобы купить билет обратно до Нью-Йорка на сегодня?

С каждым решительным действием моя челюсть сильнее сжимается, а сердце обдает холодом.

Ты убегаешь. Ты просто используешь это, как оправдание.

Нет. Мне нужно постоять за свою работу. Я не бегу.

Через тридцать минут, когда я наконец прекращаю суетиться и планировать, сажусь в тихой гостевой комнате, что я когда-то декорировала, и думаю о Дексе.

Я оставлю его, так или иначе. Если не сегодня, то определенно в воскресенье. Несколько дней лишь сделают все хуже. У меня были парни до этого, я знаю, когда вот-вот могу лишиться здравого рассудка из-за мужчины. И знаю, что никогда это чувство не было столь сильным.

Обычно все начиналось с отношений - лучшей для меня части. Влечение - пьянящий поток, головокружительное наслаждение - что-то вроде танцев всю ночь напролет. Вы знаете, что в конце концов ночь закончится. И это всего лишь часть процесса, так что нужно возвести некую защиту, чтобы удержаться от привязанностей.

Вот только с Дексом? Мне не по душе сама идея того, что в конце концов мы перестанем встречаться. Вообще.

Я борюсь с нарастающей паникой. И настолько погрязаю в собственных страхах, что не слышу, когда он входит в комнату.

Свежий аромат геля для душа, его выгоревшие на солнце волосы, влажные и аккуратно зачесанные назад в пучок в стиле самурая. На нем одета темно-синяя футболка с изображением большого зеленого кулака Халка, переламывающего кирпичи в крошку. Я бы ожидала подобного одеяния от Грея.

Готова поспорить, эта вещь сейчас на Дексе лишь потому, что ему ее занял Грей. Декс же скорее большой любящий мишка, который, очевидно, показывает всем окружающим, что любит и ценит их.

Боль нарастает в моем горле. Мне приходится опустить руки на колени и сильно прижать их, чтобы не потянуться к нему.

В его глазах мерцает улыбка. Но когда он явно видит, что что-то не так, то замирает. Мгновенно его взгляд сканирует комнату, словно парень знает, что ему нужно найти возможную угрозу.

Его глаза останавливаются на упакованном чемодане, и между бровей появляется бороздка.

– Ты уезжаешь?

Он, кажется, сомневается, его голос мягче из-за шока, а тело визуально напряжено, словно я дала ему пощечину. Я сделала это с ним. И ненавижу себя за это.

Разговор дается мне сложнее, чем ожидала.