Стратегия

Да, боли. Она господствует в моей груди. Я тру это место, ненавидя чувство холода и пустоты. Что-то давит на мой позвоночник, словно рука нажимает на меня в том месте, где должна быть Фи. Все становится хуже, это порождает желание уехать отсюда к ней.

Почему она не отвечает на телефон?

У меня на телефоне прямо сейчас десятки сообщений. От Айви и Шона Маккензи, которые спрашивают, в порядке ли я, и хотят обсудить план дальнейших действий. Звонки от PR менеджера команды, который желает сделать то же самое. Пропущенные звонки почти что от всех, кого я знаю, за исключением Фи.

Джонсон ждет моего ответа.

– По правде, не знаю.
– Я тру затылок, который ноет и болит.
– Я держался в тени.

– Мужик, я так не думаю, - говорит Роландо, качая головой.
– Учитывая твои песни по барам и всякое такое.

Джонсон смеется, хватаясь за живот.

– О, чувак. Я почти описался, когда увидел то видео. Ебаное сумасшествие, Ди. Я не мог поверить, что это ты.
– Я тоже. Но тогда Фи открыла часть меня, о которой я сам не знал. Я прошел через это, пытаясь завоевать ее, но в конечном счете это оказалось веселой забавой. Все очень походило на ощущения, что я переживаю на поле.

– Дело в том, что видео появилось в сети уже давненько. Оно облетело все соцсети, вызвало ряд шуток на ESPN, но на этом все.

– Может, дело в календаре. Они напечатали ваши фото.
– Дрю протягивает свой телефон.

В его браузере открыт снимок, и мы все тыкаем пальцем в телефон, чтобы просмотреть на фото. Я разглядываю его первым, толкая Джонсона локтем.

– Дерьмо. Я забыл об этом.

– Секси-Декси, - поет со смехом Роландо, чем зарабатывает толчок моего второго локтя.

Фото моей команды для календаря. На которых мы обнаженные. Ага, я сделал это. В основном, потому что фотографом была молодая горячая женщина, которая одним взглядом сняла с нас штаны. В буквальном смысле.

Но дело в том, что она наделена очевидным талантом, девушка не рассматривала этот фотосет, как бесплатное стриптиз-шоу - с этим согласились все ребята.

Фото были сделаны со вкусом, в насыщенных тонах, стилизованные под картины маслом.

Мое фото было сделано в профиль на насыщенно-красном фоне. Я держусь за колено, мой шлем лежит рядом на полу, голова наклонена, а вторая рука покоится на бедре. Своего рода в стиле "Футбольного мыслителя", как сказала фотограф.

Кроме моей голой задницы, на экране не видно ни кусочка моих прелестей, хотя подозреваю, что, может, она поработала немного в фотошопе, убирая лишнее. Я выгляжу уставшим, но выражение лица вдумчивое.

– Хороший снимок, - говорю рассеяно.

Дрю усмехается.

И я бросаю на него сердитый взгляд.

– Что? У него есть художественные достоинства.

– Это мужик-конфетка, - говорит Джонсон.
– Посмотри на себя, так и хочешь размять мышцы. Ты и задницу тоже выгнул?

– Ничего я не выгибал. Это мои естественные формы.
– Я бросаю на него взгляд.
– Завидуешь?

Роландо смеется.

– Ага, так и есть.

– Он указывает на экран.
– Я увеличу это фото и повешу над кроватью.

– Как ожидаемо, - отвечает Джонсон.
– А как ты сам-то позировал? Показал один из своих выпендрежных танцев?

– Держал мяч перед своим членом, пока выделывался, принимая эти самые позы, - невозмутимо заявляю я.

– И был охренительно сексуален, - уверяет Роландо.

– Я не позволю Анне на это смотреть.
– Дрю качает головой.
– Она заставит меня тоже сделать такие снимки. Но, да, мужик. Здесь ниже есть статья.
– Он нажимает на экран, и браузер переключается на следующую страничку.
– Они называют тебя горячим, татуированным, чувственным олицетворением футбола. Видимо, твое фото получило больше всего лайков.

– Что? Секси-Декси получил больше лайков, чем я? О, нет, черт побери.
– Роландо хмурится и достает собственный телефон, видимо, решив проверить все самостоятельно.

Я закатываю глаза.

Рот Дрю кривится, когда он читает текст.

– Это ублюдок Рэндольф Норрис сказал, что ты девственник.

Норрис - обороняющий игрок, выступающий за команду конкурирующего университета, которую мы обставили в последних двух чемпионах. Мы с ним несколько раз встречались лично, но он всегда сторонился меня, как какой-то чурбан. Мягко говоря, мы друг друга недолюбливаем.

И поскольку он играл для университета, что располагался всего в нескольких километрах от нашего, то был в курсе всех местных сплетен.

– Чертов пиздюк, - бормочет Джонсон.
– Я ненавидел этого парня.

– Его приняли в команду Нового Орлеана в этом году, - добавляю я.
– Но тренер вышвырнул его на последнем этапе отбора тренировочного лагеря. Ходят слухи, что ему не нравилось отношение Норриса к другим игрокам.

– Потому что оно отстойное, - бормочет Роландо.
– Он почти отрезал Финну голову во время обычной тренировки.

Подвергать здоровье квотербэка опасности, чтобы показать собственные навыки во время тренировки - не слишком разумный ход. Слава богу, я больше с ним не в одной команде.

– Итак, он гнилой парень и явно ненавидит Декса, - говорит Дрю.
– Вероятно, он рассказал что-то о том, что Декса никогда не замечали рядом с какой-то женщиной или чуваком. И что наш университет называл его покровителем футбола. Или же о том, как студенты делали ставки на то, когда он потеряет свою Д-карту.

– А они реально делали ставки?
– спрашиваю я.

Все ребята бросают на меня нерешительные взгляды. Думаю, что так. Я не очень этим расстроен, но пиздец, как раздражает то, что люди говорили обо всем этом дерьмо уже несколько лет.

И теперь об этом заговорил весь мир.

Я откидываюсь на спинку, вздыхая.

– Забудем об этом. Не то я получу расстройство желудка еще до того, как смогу поесть.

– А нам всем известно, что нельзя стоять между Дексом и его едой.
– Джонсон машет указательным пальцем.