Страж для бабочки

Уткнув ногу в его ладони, Вадим подтягивается на столбик и бесшумно спрыгивает по ту сторону забора. Показав Сергею большой палец, пригибается за кустами и, слегка шелестя ветками о грубую ткань экипировки, пробирается к цели. За спиной раздаётся куда менее тихий прыжок напарника. Обернувшись, Вадим видит, как друг, согнувшись пополам, шустро пробирается через кусты и в пару шагов оказывается под окнами веранды, а затем показывает ему аналогичный жест.

— Сколько? — спрашивает Вадим у Артёма, который всё ещё на связи и прекрасно видит его месторасположение на карте. Всё же миниатюрные жучки, которые тот спёр с работы для слежки за собственными детьми, достаточно точные для подобных запросов.

— Метра три-четыре строго на север.

Информация совпадает с местонахождением домика едва ли не с ювелирной точностью.

— Отключаюсь.

Сбросив наушник за воротник, Вадим в последний раз осматривает глазом поросшую бурьяном пародию на огород позади интересующей его постройки. Никого и ничего подозрительного. А вот у единственного входа на табуретке сидит уже знакомый ему бородач с АКМом на коленях. Ранее они его не заметили из-за широкого ствола ореха рядом. Значит, Серёге будет чуточку легче с зачисткой дома, а вот Вадиму придётся как-то от него избавиться. Очень быстро и предельно тихо. Бандит клюёт носом, постоянно фыркает и в попытках не уснуть вертит головой.

Вадим достаёт из кармашка взятые в соседнем участке камешки и метко запускает один из них в шиферные черепки, разбросанные вдоль боковой стены постройки. Вздрогнув от громкого щелчка, бородач подхватывает оружие и любопытно, никак не настороженно идёт в сторону звука. Заходит за угол и поворачивается к лазутчику спиной, держа при этом автомат на цевьё. Бесшумно выйдя из укрытия, Вадим налетает на цель и валит лицом в траву, одновременно одной рукой обхватывая его за горло, а другой вырывая автомат. Раскисшая земля и буйная растительность сводят шум от падения к минимуму. Бандит начинает хрипеть и брыкаться, достать до него испачканными в земле руками, чем оставляет на лице чёрные полосы. Игнорируя сопротивление, Вадим дожидается, когда часовой отключится и ждёт ещё немного для надёжности. Удовлетворившись в наличии сердцебиения, быстро сцепляет ему руки хомутом, а рот от уха до уха заклеивает широкой полоской строительного скотча. Встаёт, перекидывает ремень автомата через голову и пинками отправляет бородача в кусты подальше от черепков и случайных глаз. Полдела сделано.

Вадим проходит мимо двери, из-за которой не доносится ни звука, и осторожно заглядывает в старое окошко, но это не даёт результата — оно закопчено изнутри и не пропускает света.

— Так быстро отрубилась? А ну очнись! Мы только начали, дрянь!

Вадим вытаскивает пистолет из набедренной кобуры, плечом со всей силы налетает на дверь, открывая её нараспашку и влетая в комнатку, как в ларчик, который просто открывался. Не мешкая, отталкивает Радова от Ани и наставляет на него ствол.

— Не двигайся, — шипит, сам при этом отходит от дверного проёма, чтобы не подставлять врагу спину.

— Недоглядел, значит, — ворчит мужчина, тыльной стороной ладони стирая кровь с губы. — Что, пришёл убить меня?

Вадим не отвечает, подходит к Ане и прикасается пальцами к её шее. По коже тоненьким ручейком течёт горячая кровь, а под ней едва живым зверем трепещет артерия. Девушка жива, но без сознания, и он старается не смотреть на безвольно повисшее на стуле тельце. И десяти минут не прошло, а её уже до такого состояния довели! Вадим сдерживает порывы, руки вновь обретают твёрдость, а разум ледяную трезвость. Он достаёт из кармана хомут и кидает Радову в лицо.

— Натягивай, пока по-хорошему прошу. Я ведь просил тебя отступить, пока была возможность.

— «Отступить», — Радов хмыкает, с любопытством рассматривая будущие оковы, как нечто диковинное. — Куда мне отступать? — он костяшкой пальца стучит по стене за собой. — Там ничего нет. Твоя соплячка у меня всё отняла, — в его руке появляется небольшой нож, лезвие которого блестит из-за пробивающегося в комнату рассвета. Вадим заслоняет подопечную собой.

— Это была случайность, ты же знаешь. Надевай чёртов браслет! — негромко, но грозно приказывает он.

— Случайность, не случайность, — интонация его голоса пуста, как и смысл этих слов для него. — Какая уже разница? — Радов замолкает и поднимает усталый взгляд на Вадима. За прошедшее время ему удалось постареть на несколько лет: появились глубокие морщины, поседела недавно отпущенная борода, а коротко стриженая голова отливает серебром, чего раньше не было заметно. Его глаза наливаются яростью и он бросается на Вадима с занесённым для удара ножом.

Выстрел.

Радов замертво падает назад с дырой в сердце. Со стороны дома доносится громкий стук двери о стену. Сменив позицию, Вадим наставляет пистолет в сторону двора, но с той стороны к нему бежит Сергей с автоматом наперевес. Оставив оружие на запылённой тумбочке, Вадим склоняется над Аней. Та сидит на стуле, обе руки намертво зажаты тисками по бокам. Волосы растрёпаны, футболка слегка надорвана и на груди пропитана кровью от глубокого пореза на правой щеке. Точно такого же, как у дочери Радова после аварии. Экзекуция только началась и Вадим отбрасывает фантазии о том, насколько далеко бы это зашло, помедли он хотя бы на минуту дольше.

— Всем лежать! — кричит Сергей, неостановимой силой врываясь в комнатку. — Твою ж мать…

Не слушая его, Вадим начинает осторожно откручивать сначала одни тиски, а когда принимается за другие, слышит болезненный стон и чувствует характерный хруст кости.

— Чёрт, дай что-нибудь под лонгет. Всё чисто? — придерживая сломанную руку и принимая дощечку, спрашивает Вадим.

— Там всего двое были. Повязаны основательно, — кивает Сергей, фиксируя лонгет лишними хомутами и медленно затягивая их.

— Звони нашим и в скорую. И подгони машину, пожалуйста.

— «Нашим»…

— «Алмаз».

Вадим аккуратно складывает руки Ани у неё на груди, поправляет длинную чёлку за ухо. Ещё вчерашним вечером счастливое личико встречает это утро с болью и кровью. Её предплечья опухли и посинели, одно точно сломано, если не оба. Это его вина. Он согласился с её желанием стать жертвенным агнцем во искупление своих грехов перед Радовым. Вадим не сказал ей про жучок и не сказал, что обязательно спасёт — лишил девушку надежды с самого начала, лишь бы внушить всем, даже ей самой мысль о невозможности спасения. Так было нужно, чтобы исполнить желание Ани, чтобы никто больше не страдал. Но он умудрился напортачить в самый последний момент, однако уже ничего не исправить. Возможно, этим выстрелом он принёс лишь облегчение покойному. Правды уже никто не узнает. Поднимая подопечную на руки, Вадим с грустью и сожалением смотрит на тело Радова, на чьём лице застыла посмертная гримаса ярости.

— Обрети своё счастье там.

Вадим выходит наружу и направляется к распахнутой настежь калитке. Бросает взгляд на бородача, который до сих пор без сознания валяется в траве и проходит мимо открытой двери в дом. Стол перевёрнут, на стене несколько пятен крови на уровне лица, а на полу видны чьи-то перетянутые полотенцем ноги без одного башмака. Он проходит мимо бандитского внедорожника и пересекает двор на несколько домов, который оканчивает проулок. Там присаживается на лавочку под берёзой и прижимает Аню к своей груди. Раннее солнце ласкает её лицо, заставляя девушку хмуриться и строить гримасы. От такой гимнастики её побледневшие щёки начинают наливаться румянцем. Без сомнения, теперь у неё останется шрам на всю жизнь как напоминание об этом дне.

На дороге раздаётся знакомый шум гелендвагена, но Вадима отвлекает промелькнувшая перед лицом бабочка-белянка, которая недолго кружит вокруг них, а затем усаживается на кончик Аниного носа. Не двигается, медленно поднимая и опуская крылышки. Когда джип резко тормозит рядом с ними, она воспаряет в небо и улетает.

— Ярко, ай! — Аня пытается прикрыть глаза, но дёргается от боли в руках. — Ай! А! Не трогай меня! Уйди!

— Тихо, тихо! Это я! — Вадим слегка поворачивается и закрывает собой солнце, пытаясь улыбкой успокоить страх, бурлящий в свинцово-серых глазах. — Я.