Страж империи

По дороге я проинструктировал курсантов:

– Расклад такой парни. Есть подозрение, что одержимый обосновался не где-нибудь, а в дворянском Доме. Этот одержимый до поры до времени может вести себя очень тихо и смирно, не вызывая подозрений, и, что гораздо хуже, в этом случае его будут защищать охрана Дома и глава, маг пятого уровня.

– А это возможно, чтобы одержимый вел себя настолько скрытно и, главное, мирно? – спросил Аристарх.

– Этот вопрос не показался бы мне дурацким, если бы его задал человек, не присутствовавший при зачистке в банке. Аристарх, разве тебе ни о чем не говорит тот факт, что одержимый настолько хорошо сошел за человека, что его аж в хранилище пропустили? Ладно, как насчет зачистки в картинной галерее в Варне? Там одержимый вначале жил под землей, хотя потенциальные жертвы ходили всего в трех метрах над ним, а затем сумел пробраться в кабинет директора галереи, не вызвав ничьего подозрения.

– И правда, об этом я как-то не подумал… Но тогда второй вопрос: откуда данные о возможном одержимом?

– Пока это секретная информация. Наш план такой: мы забираем подозреваемого и везем в один НИИ на тест Вогта-Ефремова. Если служба охраны и другие обитатели поместья окажут сопротивление – считать культистами и вести огонь на поражение без предупреждения.

– Есть данные по потенциальной цели?

– Есть, – вздохнул я. – Дочь главы Дома. Кстати, надо бы ему позвонить… Далеко до особняка Корванских?

– Минут шесть, – ответил шофер.

Я достал телефон и визитку, полученную от сватов, и набрал номер. Хоть какая-то польза от их визита в том, что у меня есть личный номер Корванского и мне не придется пробиваться через секретаря.

– Алло? – послышался голос с того конца.

– Граф Корванский? – уточнил я.

– Он самый.

– Здравствуйте, ваша светлость. Это Терновский.

– Я вас слушаю, Александер.

– В общем, я звоню, к сожалению, не по личному делу, а по служебному. Я подъеду через две минуты, примерно, уведомьте вашу охрану, пожалуйста, что будет зачистка, а не нападение.

– Простите, что? Зачистка? В моем доме?! Вы в своем уме?!

– Вполне. У вас есть хоть какие-нибудь сведения о том, где и у кого находилась Роксана?

– Нет, но…

– А я располагаю кое-какой информацией, и очень неприятной. У меня есть основания полагать, что Роксана – уже не ваша дочь и не моя Рокси.

– Что за бред?! По-вашему, я не способен отличить свою дочь от подменыша?!

– Уверен, что никакому подменышу отца не обмануть, но не уверен, что разум отца восторжествует над сердцем. Родительская любовь бывает слепа. В общем, я подозреваю, что в вашем доме находится одержимый, и потому объявляю зачистку, что дает мне право на применение смертельной силы при малейшем признаке опасности. Впрочем, вы и сами военный и знаете протоколы не хуже меня, так что проинструктируйте свою охрану должным образом, пожалуйста. В случае несогласия с моими действиями – знаете, куда жаловаться.

Несколько секунд он гневно сопел в трубку, а потом неожиданно легко согласился:

– Ну и ладно. Вы, вроде бы, с первого взгляда определяете одержимых.

– Верно, определяю. Но мои субъективные ощущения не отменяют необходимости всех стандартных мер и проверок. В общем, мы уже почти приехали – не сообщайте Роксане о нашем визите. Если она – одержимый, а вы – не культист, ваше сообщение будет стоить жизни вам и, может быть, не только вам.

– Похоже, вы очень всерьез воспринимаете собственные подозрения, Александер.

– Вы бы тоже восприняли их всерьез, если бы знали то же, что и я.

– Ваша версия с культистами имеет одно слабое место. Почему Роксана? Уж не связано ли это каким-то образом с вами?

– В том и беда, что взаимосвязь прямая. Но вопрос «почему Роксану похитили?» неактуален, ваша светлость. Гораздо важнее понять, почему ее отпустили.

Автобус притормозил у солидного старинного особняка и мы начали высадку.

– Арчибальд, чувствуешь что-то? – спросил я.

– Хм… Внутри полно народу. Человек двадцать.

Я не почувствовал ничего: видимо, у Винника чувствительность на людей выше, чем у меня, для меня двадцать метров до здания – слишком большое расстояние.

– Так, внимание. Вероятность того, что внутри одержимый, крайне низка, потому что я его не чувствую. Но бдительность не теряйте.

У двери нас уже ждали два типа в пиджаках, а внутри – сам Сергий Корванский, высокий благообразный человек, в сопровождении еще четырех бойцов в тяжелой штурмовой броне, с тактическими щитами и короткими автоматами, и одного типа в пиджаке «специального» покроя.

Возникла короткая заминка, потому что штурмовики не захотели сдавать оружие, так что мне пришлось намекнуть, что все присутствующие подозреваются в принадлежности к культистам. Графу это очень не понравилось, но он дал знак штурмовикам и те сдали стволы.

– Времени терять не будем понапрасну. Где Роксана?

– А как же ваше хваленое чутье на одержимых? – спросил «пиджак».

– Мы при исполнении, между прочим, следующий клоун получит прикладом. Повторяю вопрос – где Роксана?

И в этот момент она сама появилась на ступенях, ведущих из вестибюля на второй этаж.

– Папа, что тут проис… Э-э… Саша?!

Она смотрит на меня, я смотрю на нее – и, к счастью, ничего не чувствую.

– Зачистка, что же еще. Роксана, чем трижды три отличается от дважды два?

Роксана растерянно моргает:

– Э-э… В смысле, что трижды три чуть сложнее, но все равно просто? Саша, ты что, из-за меня тут?

Итак, мои подозрения почти развеяны: одержимый, даже обладая ее памятью, вряд ли ответил бы так, более вероятен был ответ «пять».

– Угу. Объясняю расклад: я не уверен до конца, что ты – это ты. Так что сейчас мы поедем в одно место на тест Вогта-Ефремова. Без резких движений, пожалуйста. Идем.

Роксана не стала задавать тупых вопросов или возмущаться: умница. Увидела кучу моих курсантов в полном вооружении и поняла, что никаких шуток.

Зато волосы встали дыбом у графа:

– Эй, какой еще тест?!! Вы охренели?!!

Я тяжело вздохнул и сказал:

– Скарлетт, прочитай лекцию…

– Тест Вогта-Ефремова проводится не только на частях трупов, – с готовностью сообщила моя заместительница. – Обычно от трупа что-то отрезают, потому что установка Вогта-Ефремова чем больше, тем дороже, и почти все они очень маленькие. Но в Светлограде есть установка, достаточно большая, чтобы туда поместился целый человек. Таких, кстати, во всем мире не больше десяти. Жив образец или мертв – для теста не имеет значения. Мнение о том, что тест проводится только на трупах – ошибочно.

Мы загрузились обратно в автобус, при этом я шел позади Роксаны и усадил ее в самом конце салона, а сам сел рядом. Скарлетт сообщила водителю адрес и мы поехали.

– Вот тебе и «Рокси, как я рад тебя видеть», – шутливо вздохнула она.

– Я буду безумно рад, когда тест покажет отрицательный результат. Честно. А пока я все еще не уверен, ты ли это.

– Хм… А что, бывают одержимые, которых ты не можешь учуять?

Я напрягся, но тут же обругал себя. Ну да, действительно, это очевидный вывод, когда человеку, славящемуся чутьем на погань, понадобился тест.