Страж неугОМОНный

– Корабли встретить сложнее всего, – вздохнул воевода, – Ты видишь? Фрегаты к нам идут. Это по тридцать пушек у каждого!

– По сколько? – аж поперхнулся я, и поражённо уставился на парусники, маячившие на горизонте.

– По тридцать, – мрачно сказал градоначальник. – И сейчас по дуге подойдут и шарахнут с обоих бортов. А потом развернутся и снова. Пока от города пустого места не останется.

– А в это время полтысячи янычар, которые к городу идут, спокойно начнут город брать, вернее то, что от него останется, пока корабли нас с моря уничтожать будут! – воевода поморщился, будто зуб у него разболелся, и тоскливо глянул на наши четыре пушки.

– Ну, разведчики передают, что янычары ещё за день пути от нас. Будут хорошо, если завтра. А дальность у пушек корабельных какая? – я достал сигарету и нервно закурил.

– Как и у нас – миля-полторы, – воевода пристально вглядывался в море.

Я выругался, и градоначальник восхищённо присвистнул:

– А вот это слово, которое третьим шло, что обозначает?

– Когда мужик с мужиком. Обозначение, значит, обоих мужиков.

– Красивое, – кивнул воевода, – Мерзкое и красивое. А второе?

– Второе слово как раз означает, что они уже использованы по своему богомерзкому назначения, – я глубоко затянулся, – И потому используется дальнейшая фраза.

– Это я как раз понял, – кивнул воевода, – Только не понял, как можно ядро им в зад запихать. Порвёт же?

– На это и расчёт, – серьёзно кивнул я, – На это и расчёт…

И пошагал широко к бомбардирам. Воевода пошёл за мной, а градоначальник крикнул в спину:

– Я к себе! Ополчение поднимать и вообще!

Что «вообще» он не добавил, но мы поняли прекрасно – человек гражданский, а скоро тут, судя по всему, настоящий ад разверзнется. Потому воевода ему лишь рукой махнул. А я уже стоял перед командиром бомбардиров и наводчиками:

– Так, бойцы! Видите два фрегата?

– А кто ж их не видит? – сплюнул в пыль седоусый начальник батареи Никола Ярц, – Слепых в бомбардиры не берут, ваше благородие.

– Ты бы вчера про это сказал, когда ядра на ящик с капустой разгрузили, – буркнул воевода. Остальные хихикнули, но тихо. Старшего бомбардира тут уважали и побаивались. Кряжистый начальник береговой батареи мог не только выругать, но и затрещину отвесить. А учитывая, что руки у него были как кувалды, после его затрещин бедные бомбардиры ещё пару дней взгляд не могли сфокусировать.

– Никола, – я старался говорить максимально убедительно, – Я знаю, что в случае нападения двух кораблей по каждому должны работать пушки, но давай все четыре будут бить вначале по одному, а потом по второму?

– Так второй спокойно целиться будет по нам, ваше благородие, – Ярц непонимающе глянул на меня. Даже воевода глянул с удивлением, и я тут же постарался объяснить доходчивее:

– Сколько попаданий нужно, чтобы корабль потопить?

– Тут как повезёт, господин Омон, – старший бомбардир развёл руками, – Ежели под ватерлинию попадёт ядро – и пары попаданий хватит. Ежели по палубам да по мачтам – и десятка мало будет.

– Вот! – я поднял палец. – Минимум два попадания надо! В две пушки сколько по кораблю стрелять будете? По одному, да по второму? Сколько попаданий, опять же, будет? А ежели сразу четыре пушки в один корабль бахнут? Одна да попасть должна! Один залп, да второй, смотришь – и получится!

– А второй корабль спокойно будет по нам целиться и лупить? – спросил Никола.

– Спокойно? – удивился я, – Во-первых, откуда они поймут, по кому мы стреляем? Будут максимально быстро плыть и те и другие…

– Идти, – поправил меня щуплый бомбардир с косынкой на голове.

– Что? – опешил я.

– Корабли ходят, говно плавает, – развёл руками щуплый.

– Тебя как зовут, умник? – спросил я, сатанея.

– Гриша, Григорий, то есть, ваше благородие!

– Если ты ещё раз в разговор командиров влезешь без уважительной причины, то сам как говно поплывёшь! Понял?

– Так точно, ваше благородие! – рявкнул Гриша и спрятался за спину старшего бомбардира.

Я вновь уставился на командира батареи:

– А во-вторых, когда корабль ПЛЫВЁТ! – я особо выделил это слово: – Сильно прицелишься? Корабль болтает?

– Болтает, – кивнул Никола.

– И сам он движется?

– Несомненно!

– Ну, вот и пусть попробуют попасть! А мы будем бить прицельно! На упреждение! И заряжать максимально быстро! Если отобьёмся – лично каждому выбью у городского главы по три оклада!

– На каждого по три? – переспросил старший бомбардир и прояснел лицом: – Ну, что же, попробуем, ваше благородие!

– Люди ещё нужны для заряжания? – я требовательно посмотрел на Ярца.

– Только мешаться будут! – мотнул головой начальник батареи и повернулся к своим бомбардирам: – А ну, к орудиям, сукины дети! Если кто мне тройной оклад сорвёт – лично своими руками придушу!

– По какому первому стреляем, господин Ярц? – влез один из наводчиков гмуров, которого звали Валет.

– По левому! – махнул рукой кряжистый артиллерист, и заорал, глядя, как бегут к пушкам его бойцы: – Первому орудию, которое попадёт – после боя чарку лично наливаю!

Глава 12. Морской бой

Утреннее море отливало металлом и рябило барашками мелких волн. Ветер дул со стороны большой воды и оттуда же заходили два халифатских фрегата. Шли красиво, ничего не скажешь! Летели на всех парусах прямо к берегу от изгибающегося выпуклого горизонта.

– Ждё-о-о-о-ом! – хрипло заорал старший бомбардир Никола Ярц, – Ждё-о-о-о-ом пока повернутся!

Я глянул на бледного воеводу и тот пояснил:

– В бок легче попасть, чем в нос!

Я кивнул понятливо и вновь уткнул взгляд в море. Мы стояли сразу за батареей из четырёх пушек. На наших глазах бомбардиры засыпали порох, затолкали внутрь тяжеленные ядра и стояли, напряжённо вглядываясь в корабли. Гмуры быстро и сосредоточенно крутились вокруг пушек, возясь с механизмом нацеливания.

– Нам проще, – тихо начал объяснять воевода: – Расстояние пристреляно. По вертикали точно выставятся пушкари! А вот по горизонту угадать нужно куда корабли развернутся. Потому как пушки повернуть быстро не получится. А надо ещё и на упреждение пальнуть!

Тут оба фрегата начали разворот, и выглядело это эпично. Они чуть накренились на левый борт и начали плавно уходить влево, делая большой полукруг.

– То-о-о-овсь! – заорал Никола, и когда корабли почти полностью развернулись бортом заорал: – Пли-и-и!