Страж раны

— Уходим, — велел капитан. — Теперь к лестнице — и вниз!

…У стены по-прежнему было ни души. Зато позади, у аэродрома, шум все усиливался, гремели винтовочные выстрелы, и, наконец, мерно заговорил пулемет. Арцеулов усмехнулся — его замысел сработал. Логика тех, кто охранял Шекар-Гомп, была очевидна. Узнав, что на монастырь напали, те, кто командует здесь, первым делом должны подумать об аэродроме: захват аэроплана — наиболее верный способ уйти из этого каменного мешка. Арцеулов не без удовольствия подыграл противнику, и теперь, покуда «черные» и «серые» сбегались на защиту уцелевших аэропланов, вел свою группу вниз, туда, где находилась его настоящая цель…

На лестнице было тоже никого не было. Ступени оказались старые, разбитые, вдобавок Косухин, несмотря на все усилия, едва мог стоять на ногах, и Арцеулову приходилось то и дело поддерживать его, не давая упасть.

Когда до подножия оставалось с полсотни ступенек, путь преградила темная фигура. Неуверенный голос спросил по-русски: «Кто идет?»

— Архангельск! — крикнул Арцеулов первое, что пришло в голову. — Отзыв?

Часовой замялся — уверенность капитана на мгновенье сбила его с толку. Впрочем, подумать ему не дали. Не желая стрелять, Арцеулов двинул прикладом, затем точно и сильно ударил еще раз — по голове упавшего. Тело в черном полушубке дернулось и застыло.

Внизу, по ровной, чуть пологой поверхности котловины, мелькали чьи-то тени, слышались голоса — и на русском, и на каком-то ином, незнакомом языке. На беглецов не обратили внимание. Очевидно, охрана все еще считала, что враги пытаются прорваться на летное поле, и срочно собирали силы для обороны. Цель была уже близка — темный, едва заметный в ночном сумраке силуэт огромного аэростата, удерживаемого у земли несколькими прочными канатами.

Возле корзины стоял одинокий часовой, лениво посматривая по сторонам. Арцеулов жестом велел группе остановиться и тихо свистнул. Часовой вздрогнул, послышался ответный свист, и беглецы увидели веселую физиономию Тэда Валюженича:

— Оу! Бойз! Тэкси вэйтс фо ю!

— Олл райт, Тэд, — Арцеулов толкнул Степу к корзине. Косухин покрутил от удивления головой, но Валюженич, приговаривая «Велл, Стив, велл!» уже тащил его по узкой лестнице наверх. Арцеулов оглянулся на темную громаду монастыря:

— Око Силы, значит! А все-таки мы справились…

— Оу, Ростислав, скорее! — торопил Валюженич. Берг была уже в корзине, держа наготове топорик. Другой был в руках у Тэда. Арцеулов кивнул и быстро забрался по лестнице наверх. Он перевалился через край корзины, и в ту же секунду топоры ударили по канатам, удерживавшим аэростат. Корзина дернулась. Еще удар, еще — и освобожденный от пут гигант бесшумно взмыл в черное холодное небо…

9. МОРАДАБАД

В корзине, рассчитанной на двоих, оказалось тесно. Кроме четверых беглецов, там было оружие, какие-то приборы и несколько вещевых мешков.

— Тэд, как вы умудрились притащить все это сюда? — поразился капитан, устраивая потерявшего последние силы Косухина возле борта — положить его было негде.

— Оу, я был похож на дромадера, — засмеялся Валюженич. — Но не мог же я бросить находки — Шарль не простил бы!

— Господа, — вмешалась Берг. — Степан раздет. У нас есть, что на него накинуть?

— Оу! — Тэд вынул из-под кучи мешков свою шубу, шапку и рукавицы. — Я похожу в обновке…

Косухин не сопротивлялся, покорно дал надеть на себя шубу, выпил полкружки спирта и тут же задремал. Между тем аэростат был уже высоко. Сильный ветер нес его в сторону от Шекар-Гомпа, и внизу было уже не разглядеть ничего, кроме неясных очертаний безмолвных гор. Монастырь остался где-то позади, словно его и не было, словно он был лишь страшным сном, из тех, что иногда снятся перед рассветом…

— О'кей! — Валюженич порылся в одном из мешков и достал две банки с яркими этикетками. — Мясо с бобами! Стива разбудим?

— Пусть спит, — покачал головой Арцеулов, — ему досталось… Наталья Федоровна, с вами все в порядке?

— В полном, — усмехнулась Берг. — Вернусь в Париж — устрою истерику сразу за все месяцы, и пусть Гастон приводит меня в чувство… Что со Степаном?

— По-моему, кости целы… — неуверенно начал капитан.

— Там, в храме, похоже, нас пытались отравить газами, — перебила девушка. — Помните — какие-то руки, чудища… Наверное, Косухин наглотался…

— Да… — Арцеулов не собирался разубеждать Наташу. В конце концов, версия о газах выглядела несколько более убедительно, чем легенды о царе ада Яме и его бесах. И тут Ростислав вспомнил странные слова того, кто назвал себя Анубисом.

— Тэд, — обратился он к американцу, который с аппетитом уничтожал свою долю консервов. — Кто такой Цаган Гэрту?

— Оу! Экзамен по мифологии? — откликнулся Валюженич, отправляя пустую банку за борт. — Это из мифа о Гэсэре. Цаган Гэрту — прозвище, а не имя. «Цаган Гэрту» — «Хан Белой Юрты». На самом деле его звали Гуркар, он весьма серьезно домогался невесты Гэсэра, некоей мадемуазель Другмо. История длинная, но кончилась для Цаган Гэрту печально.

— У него был сын? — Берг тоже вспомнила странный разговор в коридоре.

— Оу, не знаю. Наверно… Это ведь легенда!

Арцеулов спросил об Анубисе. Американец покачал головой:

— Предупреждаю, Ростислав, это последний вопрос на сегодня. Мечтаю на время забыть о богах, героях, ведьмах и вурдалаках… Анубис — древнеегипетский бог — человек с черной собачьей головой… Впрочем, в средневековье «Анубис» было именем одного из бесов. Встречается в ранних текстах о докторе Фаусте… А что?

Капитан переглянулся с девушкой. Та усмехнулась:

— Так назвал себя один из местных типов. Он обвинил Гэсэра в трусости…

— Он не оригинален. Гэсэр — не просто богатырь, он — трикстер. Колдовство, хитрость, ловля души врага… Гуркара он убил, превратившись в маленького мальчишку, чтобы проникнуть в замок… Господа, вижу, Шекар-Гомп подействовал на вас весьма серьезно. Проблемы вендетты потомков Цаган-Гэрту в данном случае интересуют меня лишь во вторую очередь…

— А что — в первую? — полюбопытствовала Берг.

— Ну… Хотя бы — куда мы летим, и чем все это кончится…

Арцеулов выглянул из корзины. Тьма сгустилась. Небо было покрыто низкими тучами, которые шли почти вровень с аэростатом. Стало сыро. Далекая земля почти сгинула, скрывшись в серой дымке…

— Нас несет на юго-восток, — заметила Наташа. — Точнее, на юго-юго-восток. Высота нормальная, так что в горы не врежемся…

— Юго-восток… — Валюженич задумался. — Значит, мы оставляем океан справа и попадаем прямиком в Индию?

— Ну, не прямиком. Если ветер не изменится, мы пройдем как раз над западным Непалом.

Валюженич опасливо поглядел в черную пропасть, над которой неслышно несся аэростат, и слегка поежился.

— Насколько я помню, этой штуковиной невозможно управлять. Остается положиться на Мистера Творца…