Стража Колдовского мира

— Итак, — молвила Чайка и взглянула на адепта. — Кто же теперь властвует Силой? Мрак колдеров тяготил нас годами, но сейчас повержен. Ожидать ли нам второго нашествия подобного врага? — и она указала на свой кристалл, и её глаза сузились, ибо она смотрела на адепта. В этом городе издавна не жаловали эсткарпских Колдуний и любого, кто по праву притязал на обладание Силой. Но Хиларион достиг этого давно, даже ещё до первого начинания Сестёр.

— У меня некоторые новости, — ответил он резко. — Мы давно занимались исследованиями, даже до того, как был заложен первый камень этого склада знаний. Врата, бывшие нашими игрушками (о да, и я забавлялся такими вратами, пока не запутался в собственной беспечности), порождены любопытством одного человека, адепта Арскро. И любое упоминание о нём и о его поступках преследуется тут, с позволения Сестёр, — он наклонил голову в сторону Чайки, — среди всех легенд и историй, которые вы храните.

Существует ли ещё что-нибудь в этом мире — в Арвоне или в частях, о которых нам ничего не известно, мы не можем даже и догадываться. Однако замысел врат создан умом одного человека, и его радостно подхватили друзья и адепты, и работали с этим замыслом, проясняя и очищая его, как человек, оттачивающий обоюдоострый меч лишь с одной стороны.

— И что же теперь делать с тем, с чем мы столкнулись? — голос Чайки прозвучал резко и угрюмо.

— То, что породил один ум, может усвоить и другой. Мы можем заниматься поисками и сто лет, но с тем, что принёс мудрец Морфью, в соединении с моим собственным знанием о сотворении врат, у нас есть возможность решения задачи. И либо оно будет успешным… — и тут адепт пожал плечами, — здесь ведь речь идёт о высшей магии: результаты предугадать невозможно, можно только лишь поразмыслить или же сделать всё-таки отчаянную попытку.

— Но теперь у нас есть сообщение южного отряда! — прорезался вдруг глубокий голос Саймона. Рука Джелит легла на колено мужа, но его широкая ладонь накрыла её запястье, как делает тот, кто настаивает на продолжении спора. — Время работает против них! Голос Гунноры, Дестри Правительница, та, что в прошлом боролась с великим Злом, и мы не оставались в стороне, говорит, что их Колдунья истощена. А теперь и многие лиги горных путей встали между нами. Даже если б мы приняли решение замкнуть врата, то как мы сможем помочь тем, кто нуждается в этом более всего? И, получив заклинание, произнесённое так далеко, смогут ли они воспользоваться им?

Хиларион медленно покачал головой.

— Ты думаешь, каждый из твоих вопросов не обсуждался и до того, как я узнал, что значит отчаяние?

По некоторым причинам внимание Нолар отвлеклось от спорящих и вновь обратилось к Дахон. Госпожа Зелёного Дола была одной из тех, кто доблестно бился с Тьмой за многие годы до того, как Нолар научилась считать, но именно сейчас она ещё больше изменилась. Чёрные волосы превратились в серебристые, будто время обшило их кружевом, её лицо стало тонким и опустошённым.

Киллан тоже заметил изменения, потому что он тотчас вскочил, отбросив кресло, и встал рядом с женой, будто одним только своим присутствием мог отогнать от неё какую-то опасность.

Дахон заговорила, обращаясь непосредственно к Хилариону. Они как будто остались одни в этом обширном покое.

— Ты знаешь, как действовать.

— Я могу только попытаться.

— Только ты?

— Теперь — только я. Понадобится довольно много времени, чтобы найти человека, обладающего достаточно сильным даром, да и обучение займёт слишком долгий срок.

Иссушенный, отягощённый многими прожитыми годами взгляд, казалось, просто застыл на Дахон, и её многочисленные преображения внешности вдруг совершенно прекратились. Она промолвила:

— Что ж, тогда есть лишь один способ… — и она встала, словно не видя протянутую руку Киллана, будто отделяющую её от Хилариона.

Но теперь, в свою очередь, изменилось выражение лица адепта. На переносице его пролегли страдальческие складки.

— Так кто же? Дитя Колдуньи нельзя было поймать таким способом. Или я поверю, что Голос Гунноры мог быть погублен своей Госпожой Есть Ромар от крови Древней Расы… Он наделён даром. — Хиларион медленно повёл головой. — Один из сокольничих? Их разум служит примером различия. Стражи приграничья…

Она в ответ промолвила только одно слово:

— Керис…

— Твой сын!

— Подумай, Хиларион, он полукровка, ибо часть его крови от Древней Расы, а часть от иномирья, и родился он в Эскоре. Итак, он должен сразиться, хоть и не наделён даром и, может быть, и сумеет воспрепятствовать Перемене!

— Ты знаешь, что при таком перемещении может произойти с жизнью тела, отданного для воплощения другого духа? — спросил Хиларион.

Иссушенный старостью взор медленно переместился к Дахон и остановился на ней. Она же продолжила:

— Наша Древняя Кровь заговорена от Тьмы. Он сражал Зло с той поры, как только взял в руки огненный хлыст и меч!

— Но выбор… — начал было говорить Хиларион.

Джелит вмешалась, кивнув в знак понимания его замешательства, и подхватила: — Выбор за ним, и он, следовательно, должен знать, что цена окажется чрезвычайно высокой.

Киллан выступил вперёд, и Саймон, с посуровевшим лицом, тоже поднялся с места. Однако Киллан всё-таки спросил первым:

— И что же это за Сила, с которой вы желаете иметь дело?

— Это знание, потребное для закрытия всех Кровавых Врат, хранящееся только тут, — и Хиларион поднёс руку к собственному лбу. — Можно воспользоваться теперь любым существом, исключая меня самого, ибо тогда, возможно, это все повернётся совершенно иначе! Но мой способ — выигрыш времени на юге. Мне невозможно добраться до Забвенного Города. Так что… — он поколебался немного и продолжил: — Я должен иметь тело и ум, готовые принять меня, чтобы достичь того места. Если Керис согласится, то сослужит такую же службу, как и пребывая тут!

— И какова же цена? — Киллан встал рядом с Дахон. Хоть он и учился до сей поры управлять чувствами, но именно сейчас в его лице отразилось все неудовольствие и беспокойство, равным образом отразившиеся и в лице Саймона.

— А цена такова, — к удивлению Нолар, это оказалась Колдунья Чайка, вмешавшаяся в разговор, — что если этот адепт проникнет в тело юноши, предоставленное ему, то оно будет безмозглой скорлупой, без надежды на восстановление. Ибо нет у Кериса дара остановить его у известных пределов…

— Нет! — Нолар не смогла задушить крик, вырвавшийся из глубин её груди. Она ведь хорошо помнила мальчика, такого воодушевлённого, такого возбуждённого перспективой участия в поисковом отряде и такого ликующего, когда он узнал, что станет одним из разведчиков. Подобно пятну на её лице, он нёс в душе внутренний шрам, страдая от того, что хоть и был полукровкой, но не обладал даром. Но это пока не выражалось во внешних проявлениях.

Так или иначе, но лицо Саймона посерело так же, как и немногим ранее лицо Дахон. Киллан ударил кулаком по ладони другой руки, и его глаза запылали.