Стража Лопухастых островов
Шрифт:
– Да где она теперь, кладовка-то… – вырвалось у Иги. И он даже замычал тихонько.
– То есть как это где? – вредным голосом сказал Пузырь. – Растворилась в воздухе, что ли?
– Можно сказать, что так… Степка потеряла ключ, а без ключа туда не попасть.
Лапоть нервно не согласился:
– Но есть же иные варианты! Можно отыскать ключ или подобрать новый!
– Нельзя. Потому что эта кладовка… она с одной стороны есть, а с другой ее нет…
– Как это? С одной, с другой? В каком смысле? – продолжал не верить Лапоть.
– В прямом! Со стороны коридора открывается
Самое интересное, что Иге поверили. Ну, если не на сто процентов, то почти.
– Елки-палки в треугольном колесе. И никак теперь туда не попасть? – огорчился Пузырь.
Ига сказал, что никак. Судя по всему, злополучный чулан захлопнулся навеки.
– А может, не навеки? – осторожно спросил из-под бока у Генки скромный Ёжик.
– Не знаю… Только знаю, что карту там все равно не найти. А вляпаться в неприятности можно запросто… – («Пока не научишься сопрягать свою нить с Меридианом», – словно кто-то добавил ему на ухо.)
– В какие неприятности-то? – набыченно спросил Пузырь.
– Ну… подробности я потом расскажу, ладно? Мне теперь главное – придумать, как быть со Степкой. Она мне поверила, а я… – По правде говоря, Ига даже всхлипнул.
И никто не знал, что сказать ему.
А тут еще, будто для пущей печали, застучал о тесовую крышу дождик (и откуда взялся?).
А потом кто-то постучал в дверь. Тихонько так.
Что за новость! Если кто-то из Соломкиных родных, то ведь знают – не заперто.
– Кто там? – удивился Соломинка. И сразу: – Входите!
Дверь отошла, впустила пахнущий дождиком воздух, и на пороге возник… О-пиратор.
3
Он возник – в балахонистом своем камуфляже, усыпанный бисером дождя, с пятнистым мешком под мышкой – и сказал:
– Только вы не ругайте меня, ладно?
Голова его была непокрыта, белобрысые гладкие волосы блестели от капель. Все молчали, переглатывая изумление.
Наконец Соломинка – на правах хозяина – сказал:
– Входи… Кто тебя будет ругать? Зачем?
– Ну, вдруг скажете опять, что шпион… – И он сделал шаг.
– Мы никогда не делаем необоснованных заявлений, – успокоил его Лапоть.
– Ага… а тогда, после концерта…
– Это сгоряча, – объяснил Ига. Он вдруг почуял, что О-пиратор явился неспроста. Что скоро случится что – то . – Это Генка. Он поэт, а поэты не всегда сдерживают чувства…
Генке бы возмутиться от души! Но он… тоже что-то почуял. Он (до чего догадливый!) встал, затеребил, как провинившийся дошкольник, желтые шортики с Пегасом и пробубнил почти серьезно:
– Да, я сгоряча. Извини, пожалуйста… – (Ёжик в корзинке хихикнул, но незаметно).
О-пиратор сделал еще шаг.
– А драться… тоже не будете? А то я не умею… драться в ответ…
Пузырь помотал головой.
– Больной человек… Тебя здесь, в Малых Репейниках, кто-нибудь задевал хоть пальчиком?
– Да, задевал… Тот самый, Казимир…
– Казимир
Гансович, хотя и умная особь, но все-таки гусь, – терпеливо разъяснил Лапоть. – Мы не можем нести ответственность за рассерженного представителя пернатых. Хотя… если хочешь, можем извиниться и за него.– Не надо…
– Казимира можно понять, – вдруг сказал Соломинка, который все знал. – У него в жизни такие неприятности…
– Какие? – это спросил не О-пиратор, а Ига. И Генка.
– Драма всей жизни. Станешь тут рассерженным… Он мечтает летать, как дикие гуси, чтобы осенью с ними отправиться в южные края, белый свет повидать. Несколько лет подряд тренируется, а на дальние перелеты ему не хватает дыхания…
– Я-то при чем? – неуверенно обиделся О-пиратор. – Ни на кого не бросается, а за мной погнался…
– Потому что ты его испугался, – заявил прямолинейный Пузырь. – Здешние жители его не боятся, а ты малость вздрогнул. Он почуял чужого, ну и вот…
– Я же не виноват, что чужой… – выговорил О-пиратор с опущенной головой. И добавил сразу, без всякого перехода: – Я пришел, потому что спас ваше кино.
– Что?! – это разом воскликнули все шестеро (считая Ёжика).
– Да… – О-пиратор стал развертывать пятнистый мешок. – Я… ну, это, играл в разведчиков… ну, и заметил, что на дворе у Валентина Валентиныча готовится что-то интересное… и решил поснимать из укрытия. Света еще хватало. А когда началось на экране, то совсем хорошо…
– И всё сумел снять?! – радостно взвыл Ига.
– Всё… Одну прокрутку я экран в полный кадр снял, от начала до конца… – Он достал из мешка видеокамеру.
– Можно посмотреть?! – это снова хором. Вернее, наперебой. И обступили О-пиратора, только Ёжик подпрыгивал на топчане, стараясь глянуть через головы.
– Можно. Только камера старая. У новых есть откидной экран для просмотра, а у этой надо через видоискатель… если здесь нет телевизора.
Телевизора не было. Но ладно, пусть через глазок видоискателя! Только бы убедиться, что фильм сохранился на видеопленке!
Сперва засуетились, каждому хотелось глянуть первому. Даже не заметили, как пытаются выхватить включенную камеру друг у друга. Первым спохватился Соломинка:
– Люди, мы кто? Лопухастые или бабуины?
Пузырь мигом перехватил инициативу. Распорядился, чтобы смотреть по очереди, каждый двадцать секунд. И начинать надо с младшего, как на флоте.
– Генчик, смотри.
– Тогда и Ёжик должен!
Дали глянуть и Ёжику. «Классно-потрясно», – прохрюкал он (нахватался словечек там, у своих диких родичей).
Хотя кадрик видоискателя небольшой, все было видно прекрасно! Настоящее «кино про кино»! О-пиратор ухитрился снять и то, как Валентиныч готовит аппарат и натягивает скатерть, и то, как собираются ребята, и все прокрутки ленты. При последней скатерть с экраном заполнила весь кадр, и получилось, будто «мушкетерские» давние съемки сделаны прямо видеокамерой… И сцена с пожаром была тоже!
Теперь эта «огненная драма» ни кого не печалила. Жаль, конечно, киноленту, но ведь все, что было на ней – вот оно! И главное, что карта оказалась различима отлично! Даже в окошке видоискателя!