Стража! Стража! (авторский сборник)

Волч Воунз приподнял бровь.

— Разумно ли это, ваша милость? — переспросил он.

— А тебе не кажется, что картина с застывшими на ней призраками обязательно вызовет комментарии и брожение умов? — кисло заметил патриций.

— Но свежая масляная краска в Тенях вызовет куда больше подозрений, — бесстрастно отозвался Воунз.

Какое-то мгновение патриций колебался.

— Хороший довод, — сухо швырнул он. — Тогда пусть эту стену вообще разрушат.

Он достиг конца кабинета, развернулся на каблуках и зашагал обратно. Драконы! Как будто и так мало важных, РЕАЛЬНЫХ проблем — нет, надо еще тратить время на подобную мистику.

— Ты в драконов веришь? — осведомился он. Воунз покачал головой.

— Их существование невозможно, ваша милость.

— Примерно то же самое слышал и я, — согласился лорд Витинари.

Он достиг противоположной стены и развернулся.

— Хотите, чтобы я изучил этот вопрос? — спросил Воунз.

— Да. Сделай это.

— И я прослежу, чтобы Ночная Стража не вылезала.

Патриций прекратил вышагивать.

— Стража? Эти-то? Мой дорогой дружище, Ночная Стража — сборище ни на что не способных бездельников, которыми командует беспробудный пьяница. Мне потребовались годы, чтобы достичь такого результата. Так что Ночной Стражи нам меньше всего следует опасаться.

Он задумался.

— Воунз, ты когда-нибудь видел дракона? Ну, большого дракона? Ах да, ты же сам говорил, что драконов не бывает.

— На самом деле драконы не более чем легенда. Предрассудок, — подтвердил Воунз.

— Гм-м, — продолжал рассуждать патриций. — И основная черта легенд — это, разумеется, их легендарность.

— Именно, ваша милость.

— Однако, если это так… — Сделав паузу, патриций некоторое время смотрел на Воунза. — Хотя ладно, — опомнился он. — Ты, в общем, разберись. И слышать не желаю о каких-то там драконах. Такого рода штуки вселяют в людей беспокойство. Разберись и пресеки.

Оставшись один, лорд Витинари встал и сумрачно оглядел из окна двуединый город. Опять начало моросить.

Анк-Морпорк! Кипящий вечными сварами город с населением в сотню с лишним тысяч! Это так говорилось, но реальное население, согласно личным подсчетам патриция, превышало данное число раз в десять. Юный дождик поблескивал на фоне панорамы башен и крыш, в своей свежести понятия не имеющий о том переполненном, кишащем злобными живыми существами мире, куда он ронял свои капли. Дождь поудачливее моросил бы на горные луга с овечками, мягко перешептывался над лесами или топотал, подобно букашкам, по поверхности моря. Однако дождю, выпадающему на Анк-Морпорк, грозили серьезные неприятности. С водой в Анк-Морпорке творили жуткие вещи. Во-первых, ее пили — но это меньшее из зол.

Город действовал, жил, и патриций радовался, окидывая его взглядом. Красотой Анк-Морпорк не блистал, не был он таким уж новым, не мог похвастаться отлаженной системой канализации и уж безусловно не являлся шедевром архитектуры; даже самые горячие приверженцы Анк-Морпорка согласятся, что если поглядеть на этот город с высоты птичьего полета, то создастся впечатление, будто кто-то с помощью камня и дерева попытался достичь эффекта, обычно связываемого с тротуаром возле круглосуточно работающей помойки.

Но город действовал. Этот мир жизнерадостно вращался вокруг своей оси, подобно гироскопу, выписывающему последнюю кривую. И это, согласно твердому убеждению патриция, объяснялось тем фактом, что ни одна группировка не обладала достаточным могуществом, чтобы нарушить существующее равновесие. Купцы, воры, убийцы, волшебники — все они изо всех сил боролись за первое место, не отдавая себе отчета, что никакой нужды в гонках нет. Просто они не настолько доверяли друг другу, чтобы остановиться и задуматься, а кто, собственно, разметил маршрут и держит стартовый флаг.

Патрицию не нравилось слово «диктатор». Оно оскорбляло. Он никогда никому ничего не диктовал. Да это было и ни к чему, вот в чем прелесть. Большую часть своей жизни он занимался тем, что изо всех сил поддерживал нынешнее состояние дел.

Разумеется, существуют группировки, жаждущие его ниспровержения, — это правильно и уместно, так и должно быть в живом, функционирующем обществе. И здесь тоже нельзя сказать, что он кого-то там притесняет. Ведь он лично основал большинство таких группировок. И самое прекрасное заключается в том, что почти все свое время они проводят в междоусобных сварах.

Патриций всегда утверждал, что человеческая природа — это удивительная вещь. Главное — нащупать рычаги.

Но по поводу всех этих драконьих делишек у него было неприятное предчувствие. Если и есть на свете существо, у которого нет рычагов, так это дракон. Да, надо бы побыстрее разобраться…

Ненужной жестокости патриций не одобрял [13] . И в бессмысленную месть он не верил. Но всегда искренне верил в то, что нужно вовремя со всем разобраться.

13

Но, разумеется, обеими руками защищал жестокость необходимую.

Забавно, конечно, но капитан Ваймс думал о том же. Он обнаружил, что идея о превращении граждан, пусть даже обитающих в Тенях, в огнеупорное покрытие ему не больно-то нравится.

И это сделали на глазах у Ночной Стражи. Ну, то есть более или менее на глазах. Как будто присутствие городских стражников ничего не значит, как будто стража всего лишь незначительная часть ландшафта. Вот что оскорбляет.

Вообще-то, это правда. Но от этого только горше.

А еще он не исполнил приказ — и это тоже выводило из равновесия. Разумеется, следы он все уничтожил. Но на самом дне выдвижного ящика древнего письменного стола, согнувшегося под грудой пустых бутылок, лежал гипсовый отпечаток. И присутствие этой улики ощущалось даже сквозь три слоя древесины.

Капитан Ваймс сам не понимал, что на него нашло. А теперь он собирался увязнуть еще глубже.

Он сделал смотр своим, за неимением лучшего слова, войскам. Велел старшим офицерам явиться в гражданской одежде. Это означало, что сержант Колон, всю жизнь не вылезавший из мундира, краснел и чувствовал себя неуютно в костюме, который обычно носил на похоронах. В то время как Шноббс…

— Я по-моему упомянул «гражданскую» одежду. Или у меня что-то не то с дикцией? — осведомился капитан Ваймс.

— Но, начальник, я всегда так одеваюсь, когда не на работе, — укоризненно ответил Шноббс.

— Сэр, — поправил сержант Колон.

— И разговариваю я сейчас тоже по-граждански, — возразил Шноббс. — То есть всячески выражаю инициативу.

Ваймс медленно обошел вокруг капрала.

— И твоя «гражданская» одежда не заставляет старух падать в обморок, а мальчишек — бежать вслед за тобой по улице? — спросил он.

Шноббс неловко затоптался. С иронией у него было туговато.