Стражи утраченной магии

Башэ сунул голову внутрь мешка.

— Там кольцо, — сказал он, вытаскивая серебряное кольцо, украшенное пурпурным камнем.

— Да, кольцо, — подтвердил Густав. — Отдай его госпоже Дамре. Скажи ей, что внутри мешка находится самый драгоценный из всех драгоценных камней мира и что ты передаешь его от имени Густава, который искал этот камень всю свою жизнь. Теперь я передаю его ей. Она знает, как распорядиться его дальнейшей судьбой.

Башэ недоверчиво взглянул на Бабушку.

— Камень в этом кольце — всего-навсего аметист, — громко прошептал он.

— Возможно, у эльфов он ценится наравне с бирюзой, — ответила Бабушка.

— Конечно, — согласился Башэ, вспомнив жадно блеснувшие глаза эльфа, повстречавшегося им в Диком Городе. — Тогда есть смысл отправлять нас ради этого камня в такую даль.

— Важно, чтобы госпожа Дамра получила не только это кольцо, но и сам мешок, — поспешно добавил Густав, вкладывая в слова последние силы. — Когда-то она отдала его мне. Мешок наделен магическими свойствами и стоит очень дорого.

— Магический! — с благоговейным восторгом воскликнул Башэ. — А какие у него свойства?

— Госпожа Дамра вам покажет, — сказал Густав. — У меня на это уже не хватает сил. Но никому не рассказывайте о его магических свойствах. Обещайте мне это. Если вы вдруг проговоритесь, есть опасность, что мешок у вас украдут, а этого ни в коем случае нельзя допустить.

— Да, мой господин, — сказал Башэ, у которого восторг сменился некоторым испугом.

Хорошо, доля страха здесь не помешает, подумал Густав. Он не собирался пугать юношу, но надеялся, что таким образом сумеет объяснить ему всю важность порученной миссии. Густав не сомневался, что их путешествие будет спокойным и пройдет без приключений. С этой целью он отдал Вольфраму шкатулку, в которой первоначально находился Камень Владычества. Если глаза, преследовавшие его во сне, действительно искали камень, магическая сила, еще сохранявшаяся в шкатулке, наверняка их привлечет. Сам же Камень, надежно спрятанный в магическом кармане времени, будет очень трудно отыскать. Учитывая, что злосчастные доспехи врикиля Рейвен повез на юг, в Дункар, а шкатулка отправится на восток, погоня, возможно, собьется с пути, и юноши вместе с Бабушкой благополучно доберутся до земли эльфов.

Простившись с дядей, Джессан, как и обещал, пришел в дом врачевания. Башэ показал ему мешок и передал распоряжения рыцаря. Сам он при этом постоянно следил за Густавом, улавливая каждое его движение.

Густав жестом подозвал к себе молодого тревиниса.

В присутствии близкой смерти лицо Джессана стало сосредоточенным и серьезным. Он опустился на колени возле постели Густава.

— А теперь слушай, как вам добраться до земель эльфов, — сказал Густав, голос которого превратился в шепот.

Ему приходилось то и дело замолкать, чтобы втянуть в себя воздух. Действия, которые раньше он производил не задумываясь, сейчас требовали напряжения воли и болезненных усилий.

— По Большой Голубой реке вы доплывете до Редешского моря. По морю доберетесь до города Мианмина, расположенного на юге государства, которое называется Ниморея. Когда окажетесь в Мианмине, разыщите там улицу Воздушных Змеев. На этой улице спросите человека по имени Арим. Скажете ему, что вы прибыли от моего имени и что я просил его ради нашей давней дружбы помочь вам добраться до дома госпожи Дамры.

— Да, мой господин, — сказал Джессан. — Внутреннее Редешское море, город Мианмин, улица Воздушных Змеев, человек по имени Арим. Если мы не сумеем его найти, то сами отыщем вашу госпожу, даже если для этого нам придется перевернуть вверх тормашками все государство эльфов.

Густав тяжело проглотил слюну и закрыл глаза. Сил пошевелить головой у него уже не было. Когда он вновь заговорил, Джессану пришлось наклониться почти к самым его губам.

— Ты… человек. Государство Тромек не допустит тебя в свои пределы… без сопровождающих. Ниморейцам они… доверяют.

Голос Густава оборвался, но глаза продолжали внимательно глядеть на Джессана. Юноша, чуть помешкав, кивнул.

— Понимаю, мой господин. Одних нас не допустят в пределы земли эльфов, но этот нимореец Арим сможет добыть нам разрешение и отправиться вместе с нами.

Густава удовлетворил ответ, но еще больше его радовала мелькнувшая сразу же мысль: он завершил дело своей жизни. Ноша более не лежала на его плечах. Он передал ее. Он сделал все возможное, чтобы Камень Владычества в целости и сохранности вернулся к людям. Теперь можно оставить жизнь в этом теле и протянуть руки навстречу Аделе.

Густав закрыл глаза. Он стоял на песчаной полосе, серебрящейся под лучами яркого солнца. У ног плескалось широкое, живое, дышащее и движущееся море. Волны устремлялись к его ногам, подвигаясь все ближе. Над головой кружили чайки, сражаясь с ветром. По песку прыгали какие-то птички с коричневым оперением и плотно прижатыми крылышками. Всякий раз, когда волна подбиралась к ним, они проворно отскакивали прочь.

Волна накрыла ступни Густава. Отхлынув, она унесла часть песка из-под его ног. Каждая волна постепенно размывала песок под его ногами.

Он стоял на берегу и ждал, когда Адела придет за ним и поведет его по бурным волнам в тихую гавань.

* * *

Старейшины селения встали вокруг постели умирающего рыцаря. Они надели свои лучшие одежды и украсили себя всеми трофеями. Они говорили по очереди, начиная с самого старшего, и каждый рассказывал историю об одном из некогда живших доблестных воинов, призывая дух этого воина явиться в дом врачевания. Старейшины рассказали про Одинокого Волка, который оставался на поле битвы вместе с раненым товарищем, продолжая сражаться, и предпочел погибнуть под натиском превосходящих сил противника, но не бросил своего соратника умирать в одиночку. Они рассказали про Серебряный Лук, который пускал одну стрелу за другой в глаза бесчинствующему великану, преграждая тому путь, когда все остальные воины в страхе бежали. И много еще славных историй звучало вокруг смертного одра Густава, пока весь дом врачевания не наполнился духами погибших героев.

В самый разгар истории о храбром воине по прозвищу Пивной Бочонок полог двери резко распахнулся. На пороге стояла Ранесса.

Вместо одежды она была плотно закутана в свое одеяло. Ноги оставались босыми. Скорее всего, Ранесса навернула одеяло прямо на голое тело.

Старейшина умолк на полуслове. Он гневно посмотрел на возмутительницу спокойствия. Ранесса не имела права здесь находиться. Ее появление было оскорблением для старейшин и для умирающего рыцаря. Один из старейшин встал и взял ее за руку.

Она резко вырвалась.

— Не трогай меня, Седобородый, — холодно потребовала она. — Я здесь не останусь. Я пришла взглянуть на него и сразу уйду.

Ранесса сделала несколько шагов, пока не оказалась рядом с умирающим рыцарем. В течение десяти ударов сердца она пристально смотрела на Густава, после чего повернулась и исчезла столь же внезапно, как и появилась.

Старейшины переглянулись, покачали головами, удивленно подняли брови, а затем рассказчик закончил прерванную историю про Пивной Бочонок.