Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений

Но валяние шерсти было для меня не таким уж невыносимым делом после того, что я видела на войне и в госпиталях. И если не обращать внимания на запах, сарай для валяния шерсти был теплым, уютным местом, где женщины Лаллиброха собирались вместе, шутили, беседовали и пели.

Мои мысли были прерваны тяжелыми шагами в прихожей и волной холодного воздуха, хлынувшей в дом через открывшуюся уличную дверь. Это пришли Джейми с Айеном. Они оживленно разговаривали между собой на родном гэльском наречии. Судя по характеру их беседы, можно было с уверенностью сказать, что речь шла, конечно же, о каких-то фермерских делах.

— Это поле нужно во что бы то ни стало осушить к следующему году, — услышала я голос Джейми. Дженни сразу же пошла в залу, чтобы принести чистые полотенца.

— Вытритесь, прежде чем ступать на ковер, — приказала Дженни, протягивая каждому по полотенцу. — И снимите свои грязные ботинки. Кстати, пришла почта. Тебе письмо, Айен. Кажется, по поводу семян картофеля, которые ты заказывал.

— Прочту обязательно, но не дашь ли ты нам сначала чего-нибудь поесть, — сказал Айен, старательно вытирая волосы полотенцем. Он тер их до тех пор, пока густая, темная шевелюра не стала торчком. — У меня уже от голода живот к спине прилип, и у Джейми тоже.

Джейми, тряся головой, как мокрая собака, заставлял сестру вскрикивать, когда холодные капли воды разлетались по всей комнате. Его рубашка промокла насквозь и прилипла к телу, а надо лбом повисли пряди мокрых волос цвета ржавого железа.

Я накинула полотенце на шею Джейми:

— Заканчивай вытираться, а я пойду принесу тебе что-нибудь переодеться.

Я была на кухне, когда услышала, как он вскрикнул. Мне никогда не приходилось слышать что-нибудь подобное. В его голосе были и отчаяние, и ужас, и безысходность. Так может кричать лишь человек, попавший в лапы тигра. Я не раздумывая бросилась в гостиную с подносом овсяных лепешек в руках.

Влетев в комнату, я увидела Джейми стоящим у стола, на котором Дженни разложила почту. Он был смертельно бледен и стоял, покачиваясь, словно подрубленное дерево.

Я до смерти перепугалась, взглянув на Джейми.

— Что случилось? — взволнованно спрашивала я. — Джейми, что случилось?

С видимым усилием он поднял со стола одно из писем и протянул его мне.

Я поставила поднос с овсяными лепешками на стол и быстро пробежала глазами содержание письма. Оно было от Джареда. Я сразу же узнала его почерк.

«Дорогой кузен, — читала я про себя, — так приятно… не могу передать словами свое восхищение… ваша отвага и мужество… несомненно, будут иметь успех… я буду молиться за вас».

Я недоуменно взглянула на Джейми:

— О чем это он пишет? Что ты сделал, Джейми?

За эти несколько мгновений лицо Джейми осунулось, и он почти простонал, вытаскивая другой лист бумаги, на котором был напечатан дешевого вида рекламный листок.

— Дело совсем не в том, что я что-то сделал, Саксоночка, — сказал он.

Я вновь взглянула на широкий лист. Его венчал фамильный герб Стюартов. Помещенный под ним текст был изложен сухим канцелярским языком.

Он гласил, что по воле всемогущего бога король Джеймс Восьмой шотландский и Третий английский и ирландский объявляет о своих правах на трон всех трех королевств и надеется на поддержку вождей шотландских кланов, лордов-якобитов и всех прочих лиц, преданных его величеству королю Джеймсу. Далее предлагалось этим преданным людям подписать изложенное выше Соглашение о сотрудничестве.

Мои руки похолодели, и меня охватил такой ужас, что я просто чудом не потеряла сознание. Перед глазами у меня поплыли черные круги, кровь бешено стучала в висках.

Внизу стояли подписи вождей шотландских кланов, готовых пожертвовать своей жизнью и репутацией ради Карла Стюарта: Кланранальд, Гленгэрри, Стюарт Аппинский, Александр Макдоналд, Эйнес Макдоналд.

А завершал список Джеймс Александр Малколм Макензи Фрэзер, Брох Туарах.

— Иисус твою… траханый Христос, — прошептала я, хотя мне хотелось выразиться еще крепче. — Этот подонок подписался здесь вместо тебя!

Джейми, все еще бледный, уже немного пришел в себя.

— Именно так, — коротко бросил он, и его рука скользнула к другому письму с печатью Стюартов. Джейми поспешно сорвал печать и дрожащими руками развернул письмо. — Извинения, — произнес он хриплым от волнения голосом. — Извиняется за то, что у него нет времени послать мне документ для подписи, и потому подписывает его сам. Одновременно благодарит за преданность. Господи, что же мне делать!

Это был крик души, и я не знала, что на него ответить. Мне ничего не оставалось, как скрепя сердце наблюдать за ним. А он тем временем опустился на подушечку для чтения молитв и сидел, молча уставившись на огонь в очаге. Дженни, присутствовавшая при этом, тоже взяла письма и стала читать. Она читала их очень внимательно, шевеля при этом дрожащими губами, потом бережно положила их на полированный стол. Некоторое время, нахмурившись, она смотрела на них, затем перекрестила брата и положила руку ему на плечо.

— Джейми, — сказала она, и ее лицо сделалось мертвенно-бледным. — У тебя нет другого выхода. Ты должен идти сражаться за Карла Стюарта. Ты должен помочь ему одержать победу.

Смысл ее слов медленно проникал в мое сознание. Этот документ автоматически зачислял всех подписавших его в разряд мятежников и предателей английской короны. Не имеет значения, как и где удалось Карлу достать деньги для осуществления этого плана. Он полон решимости завладеть троном и готовится к мятежу. А Джейми — и я — оказались невольно причастными к его планам. И Дженни права: у нас не было выбора.

Я прочла попавшуюся мне на глаза часть письма Карла, которое держал в руках Джейми.

«…Хотя многие считают меня глупцом из-за того, что я ввязываюсь в это дело, не заручившись поддержкой короля Людовика или хотя бы его банков! Я не обращаю на это внимания и готов на все, лишь бы вернуться туда, откуда прибыл.

А теперь порадуйся за меня, мой дорогой друг, я возвращаюсь домой!»

Глава 35 ЛУННЫЙ СВЕТ

Начались приготовления к предстоящему отъезду. Все поместье было охвачено волнением. Оружие, тайно хранимое с 1715 года под соломенными крышами, в стогах сена, в очагах, срочно извлекалось наружу и приводилось в боевую готовность. Под горячим августовским солнцем мужчины собирались группами, вели серьезные разговоры. Глядя на них, женщины становились молчаливыми.

Дженни стала замкнутой, как и ее брат. Я же, никогда не умевшая скрывать свои мысли и настроения, порой завидовала ей. Поэтому, когда однажды утром она попросила меня привести Джейми к ней в пивоварню, я никак не могла взять в толк — на что он ей там понадобился.

Джейми остановился позади меня возле двери, выжидая, когда глаза привыкнут к полумраку. Он с видимым удовольствием вдохнул горький влажный аромат.

— О-о… — мечтательно произнес он. — Здесь можно опьянеть от одного только запаха.