Стрела (Плененный любовью с исправлениями)

За две недели плена Кейт начала восхищаться старым угрюмым воином и жалеть его. Это был бывший шотландский патриот, который по стечению обстоятельств, из-за семейных связей и феодальной верности, оказался в незавидном положении, вынужденный сражаться против своих соотечественников.

Как многие первые патриоты, сэр Уильям был захвачен в плен англичанами после гибельной битвы при Данбаре и со временем освобожден. И, как многие другие патриоты, он нарушил свое обещание Эдуарду Английскому и снова восстал, чтобы присоединиться к Уоллесу.

Сэр Уильям заработал статус героя среди шотландцев, когда удерживал замок Стерлинг всего с несколькими дюжинами солдат против Эдуарда и его знаменитых могучих осадных орудий – «боевого волка», «барана» и «викария» – больше трех месяцев. По иронии судьбы, как заметил ей старый воин, именно вместе с Брюсом они сражались против англичан в то время.

Король Эдуард отплатил сэру Уильяму за нарушенное слово своим собственным, когда сэр Уильям сдал Стерлинг на подходящих условиях, то оказался раздет донага и выставлен на потеху англичанам вместе со своими людьми, а потом заключен в лондонском Тауэре на четыре года. Отпущенный под залог при условии сражаться на стороне нового короля Эдуарда Второго, он получил командование Пертом в начале этого года, после того как фаворит короля Пирс Гавестон, граф Корнуоллский, возвратился в Англию и вскоре был казнен.

Не испытывая любви к Брюсу, на которого сэр Уильям временами взирал с мрачным восхищением за его достижения, а временами как на узурпатора и убийцу (сначала за то, что забрал корону у слабого, но помазанного короля Иоанна Шотландского, а потом за убийство родственника короля и вероятного претендента на корону Джона Рыжего Комина перед алтарем монастыря Грейфрайерс), сэр Уильям оказался воюющим на стороне своих бывших врагов.

Но было понятно, что старый воин – лет на десять старше ее отца – презирал английских «сиделок», как он их называл, вроде де Богуна, которого прислали следить за ним и убедиться, что он не собирается вернуться к Брюсу. Фицуорренов – и отца, и сына – он не выносил в особенности.

Это у них было общее. Кейт едва удалось скрыть ненависть к человеку, изнасиловавшему и убившему ее мать, когда ее привели к нему по прибытии в замок. Если бы «сэр» Реджиналд Фицуоррен не был вооружен и окружен полудюжиной солдат, она попыталась бы схватиться за кинжал. Это было соблазнительно, гораздо более соблазнительно, чем должно было быть, учитывая обстоятельства, но Кейт не собиралась совершать глупости. Она подождет, пока не представится лучшая возможность.

Но пока этого не случилось, и Кейт знала, что время на исходе. Переговоры о ее освобождении и так затянулись дольше, чем она ожидала.

За это надо благодарить сэра Уильяма. Он, а не Фицуоррены – к их огромной ярости – распоряжался ее заключением и переговорами об освобождении. Он также позаботился, чтобы ей отвели маленькую, скудно обставленную, но относительно удобную комнату в башне. И он распоряжался ее «допросом». Факт, которому она оказалась весьма рада, когда, запинаясь, объясняла, как вышло, что она попала к Макгрегорам в Роро. Сообразив, что ей нельзя упоминать о связи с Лохмабеном, потому что Фицуоррен может ее узнать – ей и так показалось, что он смотрел на нее слишком долго при их первой встрече, – Кейт назвалась осиротевшей дочерью одного из охранников отца Грегора.

Узнав, что она не покидала Роро со времени прибытия, и что Грегор редко возвращался домой, а когда возвращался, то один, сэр Уильям перестал рассматривать Кейт как возможный источник полезной информации о призраках. Несмотря на проявленную к ней доброту, старый воин, как большинство представителей своего пола, считал, что женщины немного стоят и что никто не доверит им такую важную информацию.

Фицуоррен был взбешен и упомянул о продемонстрированных ею при захвате способностях, заявив, что ее, должно быть, тренировали призраки. Кейт яростно это отрицала и искренне заявила, что Джон научил ее защищаться от трусливых англичан, которые думают, что изнасилование женщин делает их мужчинами.

Она смотрела капитану в глаза слишком долго, ее слова были слишком едкими, и Фицуоррен прищурился.

Сэра Уильяма развеселили ее и дерзость по отношению к английскому капитану, и идея, что девушка может научиться сражаться. Он выставил юного Фицуоррена некомпетентным дураком, когда тот пытался объяснить, как сложно ему и его людям было схватить ее и как «крошечная девчонка» огрела одного из них по голове рукояткой меча и чуть не оттяпала ногу другому.

Хотя сэр Уильям явно был занят обороной города, ему, как показалось Кейт, понравилось болтать с ней, и он следил, чтобы ее кормили, дали приличную одежду (платье) и позволяли раз в день гулять с охраной по двору. Это было гораздо большей свободой, чем она могла получить, если бы Фицуоррены отвечали за ее содержание, и ее беспокоило, что в какой-то момент ей придется этим воспользоваться.

Неверно поняв беспокойство пленницы, сэр Уильям взял ее ладонь в свои большие руки – он напоминал ей медведя тяжелым телосложением и седеющими бакенбардами.

– Тебе не о чем беспокоиться, девочка. Твой жених тебя не бросил. Брюс, может, и отступил, но Макгрегор обещал сдаться в субботу на закате.

– В субботу? – повторила она. Это уже через три дня!

Он кивнул.

– Кажется, он вернулся на пару дней в Роро, чтобы привести дела в порядок.

Кейт побледнела.

– Значит, вы собираетесь его убить?

Лицо старого воина застыло от неприязни. Она знала, что он не одобряет использование женщины в качестве заложника – каким бы важным ни был пленник.

– Не я, но я не стану тебя обманывать, девочка. Король Эдуард, закусив удила, ждет, когда сможет заполучить одного из призраков Брюса, но когда Макгрегор даст ему все, что нужно, у Эдуарда не будет причин оставлять его в живых.

Кейт похолодела, уверяя себя, что до этого не дойдет. Но она понимала, что больше не может ждать. Она должна действовать до субботы.

Но стоя рядом с сэром Уильямом на бастионе и наблюдая, как люди отца готовятся уходить, она понимала, что здесь что-то не так. Роберт Брюс так легко не сдается. Она должна приготовиться к чему угодно.

Сэр Уильям явно думал так же.

– Как бы я не радовался их отступлению, у меня такое чувство, что мы не в последний раз видим Роберта Брюса.

Глава 24

Ожидание было невыносимым. Наконец, спустя две ночи после отступления, Грегор, большинство остальных гвардейцев, Дуглас и его люди, а также сам король были на пути обратно в Перт.

Брюс упрямо настоял на том, чтобы присоединиться к ним – вместо того чтобы подождать рядом с основными силами открытия ворот, – и это чуть не стоило им всего плана. Грегор думал, что у Вождя лопнут сосуды на висках – так он разозлился. Но короля было не переубедить, даже бесстрашному Вождю. Это его план, и он его исполнит, настаивал Брюс. Именно так рождаются легенды, добавил он, проигнорировав возражения Вождя, что именно так погибают дураки и теряются троны.

Не многие могли безнаказанно назвать короля Шотландии дураком, но Тор Маклауд, предводитель Хайлендской гвардии, был одним из них. Брюс просто посмеялся и сказал Вождю, что поэтому-то он и хочет поехать – убедиться, что это не про него.