Стрела в печень

Багратион же не понял и норов свой не унял. И ведь не дурак при этом. Тогда измайловцы его избили. Потом преображенцы, потом снова измайловцы, настал черёд семёновцев, пришлось три раза избить царевича и георгиевцам. Полгода избиений, после которых по нескольку дней Багратион встать с кровати в госпитале не мог. Сейчас перед походом вроде смерил свой дикий норов. Теперь у него другой бзик, он перестал срываться на офицерах и принялся за солдат и унтеров. И тут всё хреново. За оскорбление офицера, а тем более за его избиение, солдату грозит расстрел или Сибирь. Пришлось в присутствии самого князя объявить в гвардии, что если Александр Иессеевич не прав и превысил свои должностные полномочия, то можно приструнить его битием в рожу, но не увечив.

Кроме физического воспитания Брехт пытался с Багратионом душеспасительные беседы вести.

— Князь, твою налево, ну умерь ты свой норов. Никто тебя не считает трусом или дураком, ты сам людей задираешь на ровном месте.

— Стараюсь, Ваше Высочество. Само…

— Ты просто перед тем, как орать на человека — подумай, ведь от тебя зависит — станет ли Грузия, ну хоть Картли, свободной страной и там христиан никто притеснять и в рабство обращать не станет. От тебя одного. Тебя же царём туда поставим. Ну, как до тебя достучаться? Патриот ты или нет. Грузинский царевич или просто бешенный придурок.

— Да я!

— В рожу дам.

— Да я!

— Князь ты же получал уже. Ты супротив меня как плотник супротив столяра.

— Я. Хм. Эх. Вот, Ваше Высочество, само лезет.

— Ладно, я по полку дам команду, чтобы тебя чаще били…

— А-а…

— И не благодари.

— А? И?

— Тогда стань человеком.

— Постараюсь.

Понятно, что не получится. Ну, придётся потерпеть. Уже скоро Бирон собирался послать Надиру приглашение на переговоры в Мазендеран. Осталось побить ляхов и французов. А там специально обученные грузины и калмыки с башкирами вырежут персов и Надира. И Кавказ станет советским на сто лет раньше и без крови большой. Тьфу, российским.

Событие пятьдесят второе

Будущее любого из нас — сундук с неведомыми сокровищами, из которого мы достаем одни только непрошеные дары. Джон Дансани

Этой битвы в Реальной истории вроде бы не было. Иван Яковлевич историком всё же не был, но про эту войну знал достаточно, и там армия Ласси из Смоленска дошла до Варшавы не встретив сопротивления. Первый бой был как раз в Праге — предместье польской столицы, но и то, понеся небольшие потери, ляхи сдриснули на север. Там не сильно большая заварушка была, основная часть армии даже в Варшаву зашла без боя. А тут навстречу лейб-гвардии вышли польские гусары. Всё, послезнание не работает. Сам виноват. Понятно, что сам. Иван Яковлевич спешил, нет у него почти трёх лет на эту войнушку. У него Надир на Кавказе и Турция. Нужно успеть за год Польшу побить, на трон Августа третьего этого имени посадить и откусить от Речи Посполитой кусочек. Ну, видно будет какой. Хотелось бы Белоруссию будущую, но уж как карта ляжет. Галицию тоже хотелось, чтобы иметь общие границы с Австрией и не дать той в будущем на эти земли претендовать. Пусть Краков забирают, да хоть Варшаву. Точно исконно польских земель России не надо.

Так вот, этой битвы в Реале не было. Так там Ласси где-то в середине лета пошёл на Варшаву, когда паны большие и маленькие (мелкие) уехали уже в столицу на Сейм и выборы короля, а сейчас Лещинский ещё только из Парижу выехал.

Староста Варшавский граф Юзеф Потоцкий привёл к Вильно польских гусар. Тех самых с крыльями. С пиками, на мощных шикарных конягах. О таком подарке Иван Яковлевич даже не мечтал. Это как в лотерею выиграть билет этой же лотереи, разочароваться, и куда уж деваться, взять этот билет, надорвать его и увидеть надпись «Автомобиль Волга». Так тут ещё круче, тут этих Волг тысячи полторы. Ух, держите меня семеро.

У примаса, архиепископа Гнезненского графа Фёдора Потоцкого — главного сторонника Лещинского и главного противника России, который вырос и родился в России, и крёстный отцом которого сам царь Алексей Михайлович выступил, мать была — Елена Салтыкова. И они с Анной Иоанновной, выходит, какие-то братья, тьфу, сестры, опять тьфу, родичи, то ли двоюродные, то ли троюродные. А Этот Юзеф, интересно, тоже родственник? Узнаем, если в плен попадётся. Про приближение гусар Бирон узнал за два дня. Он же не первый год воюет. В курсе, что разведка нужна. И готовился ещё к этой войне заранее, по всей Литве за полгода, ещё с зимы, были разосланы завербованные мелкие шляхтичи и купцы. Сидели, писали письма и знали, что в случае кипежа нужно подорваться и новость передать. Так сразу пятеро на взмыленных лошадях прискакало, и каждый, что знал, рассказал. В результате картина сложилась цельная. Разведчики, теперь уже снабжённые чёткими инструкциями, выдвинулись вперёд и с этого момента каждый шаг противника был Брехту известен.

Пушки у панов есть. Целых шесть штук и калибром они (никто же с линейкой не лез к ним) около ста миллиметров. Наши шестифунтовки имеют схожий. Да, шесть пушчонок — это ерунда. А зачем? Зачем в рулетку играть. Вот в Париже рискнул, и шальное ядро в грудь поймал князь Витгенштейн. Не надо больше. Маршрут гусар известен. Иван Яковлевич карту развернул и Ивана Салтыкова позвал.

— Иван Лексеич, ты вот сюда со взводом снайперов выдвинься и жди. Сто процентов, что вот на этой опушке гусары остановятся на ночлег. Твоя задача, как проснутся они и начнут строиться, обстрелять их из кустов. Половина палит куда попало, если удастся командиров завалить — хорошо, нет так нет. Пусть стрелки выбирают товарищей (все гусары товарищи друг другу) на лучших конях и в лучших доспехах. Но это отвлекающий манёвр. А вот самые меткие стрелки должны стрелять по телегам или фургонам, в которых порох. Нам тут их артиллерия не нужна. Если удастся перестрелять и пушкарей, то совсем хорошо. Обстреляли и не вступая в бой рвёте когти сюда. Можно, да и желательно, чтобы ляхи вас заметили. Если поскачут в погоню совсем здорово, но это не цель. Так, подарок.

— Есть!

— Ваня, не геройствуй, если хоть одного снайпера убьют, выпороть тебя перед строем прикажу.

— Так запрещено…

— Я запретил, я и взад сыграю. Береги людей. Пригодятся. Сделаешь, всё как положено и считай подполковничьи погоны у тебя на плечах.

— Есть, беречь людей. Не беспокойся, Иван Яковлевич, бить буду аккуратно, но сильно, — запомнил, гад.

Майор Салтыков улетучился, а Брехт собрал командиров полков и батальонов у себя в палатке. Не влезли все. Вылезли на солнышко. Весна наконец победила, и конец мая выдался вполне приемлемым. Не жарко ещё и дождики нет-нет да бывают, так и к лучшему, пыль над войском не летает.

— Господа офицеры, в дне пути от нас два гусарских полка и с ними несколько сотен ополчения польского. Шляхта со слугами. Все конные. У них шесть шестифунтовых пушек, но с ними разберёмся. Я понимаю, что вам всем хочется с супостатами подраться и ордена с медалями заработать. Только тут случай особый. Этих гусар бог послал нам на встречу по моей просьбе. Вы же все знаете, что я конюх. Шутка. Вы все так говорите, когда нужно меня поругать. Ваше дело. Не забывайте только, что у меня два брата генералы и они не из конюхов. Я, наверное, тоже. Опять шутка. Так я про то, что у гусар под задницами полторы тысяч очень хороших мощных лошадей, которых мне не хватает для конезаводов, а русской армии для создания полков кирасиров и артиллерийских батарей. Для этого похода еле собрали и даже племенных жеребцов пришлось забрать с конезаводов. Берегите, кстати. Вычту из зарплаты стоимость. Опять шучу. Но берегите — это просьба.

— Да мне конь дороже жены! — это Александр Багратион воскликнул.

— Князь, ты холост, — остудил его Иван Яковлевич. — Всё, закончили ржать. Слушаем команду, нам надо поголовно истребить всех ляхов в этом отряде. Не надо нам выкупы за них брать и врагов страны плодить. Пленных не брать. А вот коней нужно сохранить всех. Хорошо, максимально сохранить. У ляхов этих огромные мощные рыцарские кони. Может — последние во всей Европе. И нам их нужно, чем больше, тем лучше. Приказ такой… Стрелять только по людям. Кто не уверен в себе или оружии своём — лучше не стрелять. Нас пятнадцать тысяч, а их полторы. А вот упустить нельзя, потому: Преображенский полк вдоль реки Вилии заходит в тыл гусарам и преграждают им дорогу на юг и юго-запад, если они драпать начнут. Семёновский полк заходит с правого фланга ляхам, вдоль вон той речушки, вы контролируете западное направление. Задача у обоих полков одинаковая — выбить всадников и сохранить лошадей. Артиллерию с собой не брать. Только, господа офицеры, первыми не нападать на гусар, только если побегут на вас. Здесь по ним отработают снайпера, егеря и башкиры. Выполнять!

Событие пятьдесят третье

Если вы будете думать о том, «что было бы, если…», то у вас будет тысяча прошлых и никакого будущего.

Утро выдалось туманным. От Вилеи плотными белыми клубами туман с самого рассвета стал подыматься на покос этот или выпас, хрен его поймёт, но ближайшие деревни были оцеплены и скотину сюда не пустили. Когда плотный туман распростёрся от опушки леса до реки Брехт понял, что войнушка откладывается. Никуда при такой видимости ляхи не пойдут. Ждать начала сражения всегда муторно, начинаешь всяким самокопанием заниматься. А вот тут если? А вон там не… А вдруг… Даже такие опытные стратегические полководцы, как Брехт места себе не находят. Хоть бы ветер угнал туман куда или солнце бы уж припекло. Солнце на горизонте было. Бледно-красное и еле просвечивающее через белые клубы. Только часам к десяти, когда светило забралось на приличную высоту туман расслоился сначала, а потом и пропадать стал. Всё же малюсенький ветерок в сторону реки был с запада, он в конце концов остатки тумана в воду и загнал.