Стрелочники истории. Дилогия
Шрифт:
Погранец - простой рядовой красноармеец, был не один. Рядом присутствовали сержант, тоже пограничник, две тетки лет по 30-35, мальчик-дошкольник и девочка лет 5. Вся компания обосновалась в лесном овраге и, судя по приготовлениям, собиралась ложиться спать. Вид у всех был потрепанный и измученный. Переговаривались тихо, почти шепотом. Дети испуганно жались к теткам. Сержант с винтовкой выдвинулся на пост - засел в кустах, озирая окрестности.
Разглядев через камеру всю компанию и быстро просканировав окрестности, решили начать с сержанта.
Подведя большую дырку в дверях к голове сержанта
– Привет, сержант, как служба идет?
Сержант заозирался, а потом увидел половинку лица, висящую в воздухе в полуметре от себя. Моментально выкатился из куста и поднял винтовку. Саша тут же переместил "окно", опять завис в полуметре от него:
– Положи винтовку, пристрелишь потомка, что тогда делать будешь? Не шуми, мы не фашисты, мы свои, из будущего.
– Ты кто?
– спросил сержант, винтовку он не положил, но и целится перестал. Впрочем, целится из винтовки в объект, висящий перед твоим носом не совсем удобно.
– Сказано тебе, из будущего. Из 21 века. Буди своих, разговор есть. Я сейчас выйду.
Сержант скатился на дно оврага. Тормошить не пришлось, никто не спал. Паника сержанта моментально передалась окружающим.
– Немцы?
– в один голос спросили красноармеец и тетка, что постарше.
– Нет, там чертовщина какая-то. Морда чья-то в воздухе висит.
В этот момент чуть-чуть не доходя до противоположной стенки оврага открылась "дверь" в иной мир. В дверях стоял лохматый длинноволосый парень 28 лет, в джинсах и свитере, перепачканных землей, опилками и стружкой. У него за спиной сидел за столом с каким-то прибором второй, чуть моложе, одетый в пятнистые штаны и куртку.
– Спокойно, товарищи, спокойно. Оружие трогать не надо, мы свои. Вы, насколько я понял, с погранзаставы, которую вчера разгромили немцы?
В ответ - молчание, и лишь кивки некоторых, подтверждающие сказанное.
– А мы из будущего. Из 21 века.
– Вы пришли нас спасти?
– неожиданно спросил мальчик, высунувшись из-за маминой юбки.
Взрослые промолчали, ожидая - что скажут потомки.
– Вопрос сложный. Мы не можем вмешиваться в эту войну, но можем спасти тех, кто...
– Саня замялся.
– Не доживет до победы.
– А мы победим?
– опять спросил мальчик.
– Да, но это будет очень не скоро. Через 4 года.
– А мы должны погибнуть?
– сержант наконец-то пришел в себя.
– Из пограничников и войск первого эшелона - выжили считанные единицы. Подавляющее большинство либо погибли сразу, либо попали в плен. Пленные же в этой войне умирали очень быстро - в течение первого года-двух.
– Но почему так случилось?
– спросил сержант.
– Послушайте, я могу рассказать что и почему, но это будет долгий разговор. А вы в глубоком тылу у немцев. И вам сейчас нужно будет решить перейти к нам сюда или остаться. В первом случае - у вас не будет ни одного шанса вернуться в свое время. Это такой закон физики. Но и в нашем будущем будут проблемы с легализацией. Мы не вытягиваем потомков, у нас другая задача - в нашем прошлом. База находится - в неком пространстве с нулевым временем. Тут на всю планету...
– Саша показал рукой на силурийскую пустыню, - Нет ни людей, ни животных.
– А в чем заключается работа?
– спросил сержант.
– Коррекция истории. Но пока ее первый этап - обустройство базы тут - в нулевом времени.
– А на кого вы работаете?
– спросила женщина постарше.
– Сложный вопрос. Эта структура имеет отношения к человечеству, хотя само к ним не относится. Скажем так, судя по найму исполнителей, то есть нас, да теперь и вас, структуре нужно чтобы именно Россия повела за собой все народы к светлому будущему. Причем, тот путь, который уже сделан в 20-ом веке - признан ошибочным, поэтому его нужно скорректировать.
– А если будет хуже?
– опять спросила женщина.
– Если вы станете исполнителями, то вам и решать - что хуже или лучше. Посчитаете, что будет хуже - откажитесь, соскочите в какой-нибудь исторический период и будете просто жить. Разумеется, кроме своего времени. А если посчитаете, что будет лучше, сделаете и все равно станет хуже придут другие люди и опять начнут все переделывать. Вот такой расклад. Более детально что-либо объяснять я пока не имею права.
– У нас совсем никаких шансов уцелеть тут, в своем родном времени? спросил сержант.
– Может один есть, из 25 миллионов.
– ответил Саша.
– Почему из 25 миллионов?
– Именно столько советских людей погибнет в этой войне. Но, на счет пограничников и других сотрудников НКВД у немцев была особая директива. Так же, как и на счет жен командиров.
– Ох!
– женщина схватилась за голову.
Женщина помоложе посмотрела на свою подругу, взяла ее за руку, и сказала:
– Нужно уходить. Мужей похоронили, тут больше нам нечего делать и некуда идти.
– Вот и ладушки.
– ответил Саша, хотя сержант и красноармеец своего согласия пока не давали.
Красноармеец решил все же уточнить:
– А почему мы не можем вернуться сюда, в 41 год? Тут же наши гибнут...
– Не так, вернуться можно, но только в виде трупа. При переходе границы миров - идет сильный удар по организму. Если переходишь в другое время теряешь сознание примерно на полчаса. Это при первом переходе, второй и третий - уже легче. Но если возвращаешься в свое время - любой организм тут же умирает. Мы пробовали на мышах, на кошках, на ежах. Почему именно так - я пока и сам не знаю. Может со временем и получится, но пока это не подтвердят опыты - лучше не рисковать.
– То есть, вы к себе в будущее тоже не можете вернуться?
– спросил сержант.
– Совершенно точно.
– ответил Саша.
Внезапно далеко в лесу раздался выстрел, потом застрочил пулемет, через пару-тройку минут послышался звук мотоциклов и бухнул разрыв гранаты. Еще несколько выстрелов. Женщины, прижимая детей, рванулись к окну. Саша едва успел крикнуть:
– Не так быстро, вы же сейчас потеряете сознание...
– и тут же был сбит с ног, приняв на себя безвольное тело, упавшей в обморок женщины с ребенком. Уложив обоих на землю, поднялся - Аккуратнее, пожалуйста, Дим, помоги.