Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли

Джейк попытался заставить себя выстрелить еще раз, но не смог.

И тут вдруг полоска скальпа на правой стороне головы Тик-Така свернулась в трубочку, как кусок старых обоев, и свесилась ему на щеку.

Роланд бы сразу смекнул, в чем тут дело; Джейк, однако, почти ничего уже не соображал. Темный панический ужас взвихрился в сознании, точно воронка торнадо. Хватка Тик-Така ослабла, он выпустил ногу Джейка и свалился на решетчатый пол лицом вниз. Джейк съежился в кресле, стараясь вжаться в самый дальний угол.

Дверь. Ему надо еще открыть дверь и впустить стрелка.

Сосредоточившись только на этой мысли, Джейк швырнул револьвер на пол и заставил себя подняться с кресла. Он уже протянул руку к кнопке, на которую вроде бы нажимал Тик-Так, закрывая дверь, как вдруг чьи-то руки схватили его за горло и потащили назад, прочь от пульта.

– Я тебе говорил, что тебе это так не пройдет, мой зайчик. Я обещал, что убью тебя, – прошептал ему в ухо знакомый голос, – а Гашер всегда выполняет свои обещания.

Закинув руки назад, Джейк попытался ударить Гашера, но не смог до него дотянуться. Жесткие пальцы впились ему в горло и стали сжиматься. Свет перед глазами померк. Все утонуло в серой пелене. Вскоре серый туман обернулся красным, а потом все поглотила чернота.

34

Со свистом включился воздушный насос, и колесо в центре железной двери повернулось на несколько оборотов. Хвала богам! – с облегчением подумал Роланд, схватился правой рукой за колесо и, не дожидаясь, пока оно остановится, рванул дверь на себя. Вторая дверь оказалась уже приоткрытой: изнутри доносились звуки борьбы и пронзительный лай Ыша, исполненный боли и ярости.

Роланд пинком распахнул дверь пошире, и первый, кого он увидел, был Гашер, душивший Джейка. Ыш оставил Медного Лба в покое и бросался теперь на Гашера, пытаясь заставить его отпустить Джейка, но тяжелый сапог на ноге «пирата» не давал ушастику добраться до кожи, выполняя тем самым двойную работу: защищал своего владельца от острых зубов животного, а Ыша – от смертоносной заразы в крови Гашера. Брандон пнул Ыша в бок, чтобы тот отпустил ногу Гашера, но ушастик как будто и не почувствовал боли. Джейк безвольно обмяк в руках Гашера, как марионетка с обрезанными нитями. Лицо его приобретало уже серовато-синюшный оттенок, разбитые и распухшие губы стали бледно-лиловыми.

Гашер поднял голову.

– Ты! – прорычал он.

– Я, – подтвердил Роланд. Он выстрелил только раз. Левая сторона головы Гашера разлетелась на куски. Выстрел отбросил его назад. Забрызганный кровью желтый платок слетел с головы и упал на Тик-Така. Ноги Гашера дернулись несколько раз в агонии, стуча по решетчатому полу, а потом он затих.

Стрелок дважды выстрелил в Брандона, взводя затвор револьвера ладонью правой руки. Брандон, который уже занес ногу над Ышем для очередного пинка, завертелся на месте, ударился о стену и медленно сполз по ней на пол, цепляясь за неоновую трубку. Между слабеющими его пальцами, как мерцание болотных огней, растекался зеленый свет.

Ыш бросился к Джейку, который, как только Гашер его отпустил, свалился на пол, и принялся лизать его бледное лицо с застывшими чертами.

Медный Лоб и Хутс, видимо, порешив, что с них на сегодня достаточно, разом бросились к маленькой дверце, через которую Тилли выходила набрать воды. Время для проявления благородства было не самое подходящее – Роланд уложил их обоих выстрелами в спину. Он понимал: действовать надо быстро, очень и очень быстро, – и он не хотел рисковать, чтобы потом эти двое подстерегли его где-нибудь на пути назад, если вдруг паче чаяния соберутся с духом и снова придут в воинственное настроение. Это вряд ли, конечно, но рисковать все же не стоило.

Под потолком капсульной формы помещения вспыхнул пучок ярко-оранжевых огней. Включилась сирена тревоги: противный и хриплый рев с нарастающими и убывающими завываниями, от которого сотрясались стены. Через пару секунд огни аварийного освещения начали мигать в такт переливам сирены.

35

Эдди уже возвращался к Сюзанне, как вдруг завыла сирена. Он вскрикнул от неожиданности и поднял «ругер», целясь в никуда.

– Что происходит?

Сюзанна покачала головой – она сама ничего не могла понять. Сирена звучала пугающе, но самое гадкое было то, что от громких ее завываний ушам стало больно. Пропущенный через мощные усилители звук напоминал Эдди гудок трактора-трейлера, но увеличенный в десять раз.

Оранжевые дуги под куполом Колыбели тоже стали мигать в такт сирене. Эдди увидел, что и кнопки на переговорном устройстве, КОД-КОМАНДА и ВВОД, точно подмигивающие глаза, то загораются вспышками яркого красного света, то гаснут.

– Блейн, что происходит? – завопил Эдди, бешено озираясь по сторонам. Но он не видел ничего, кроме теней, подпрыгивающих в дикой пляске. – Это твоя работа?

Ответом Блейна был только смех – ужасающий механический хохот, напомнивший Эдди здорового заводного клоуна, которого он видел в детстве у входа в комнату ужасов на Кони-Айленде.

– Блейн, прекрати! – закричала Сюзанна. – Как, по-твоему, мы будем думать над ответом на твою загадку, когда вокруг все вопит?! Сосредоточиться невозможно!

Смех оборвался так же внезапно, как и начался, но Блейн не ответил. А может быть, и ответил: за железной оградой, отделяющей их от платформы, по команде биполярных компьютеров, которые так вожделенно стремился заполучить Тик-Так, включились огромные двигатели, питаемые энергией мощных турбин с низким коэффициентом трения. Впервые за последние десять лет Блейн Моно проснулся и принялся разогревать моторы, набирая рабочие обороты.

36

Сирена воздушной тревоги, изначально предназначавшаяся для того, чтобы предупреждать жителей Лада о приближающихся бомбежках (состояние которой, заметим в скобках, не проверялось, наверное, тысячу лет), накрыла город звуковой волной. Тут же в городе включились все лампы, какие только могли гореть, и замигали в такт переливам сирены. Обитающие на поверхности млады и засевшие в городских катакомбах седые решили, что это конец: то, чего они все так боялись, свершилось. Седые грешили на некую катастрофическую поломку машин. Млады, всегда свято верившие, что однажды все духи и призраки, обитающие в механизмах под городом, разом поднимутся на поверхность, чтобы отомстить наконец живым за то, что те еще живы, в своем толковании происходящего были, наверное, ближе к истине.

Разумеется, в древних компьютерах, скрытых под городом, в их едином живом организме, чей рассудок неумолимо деградировал в условиях, которые в пределах безжалостных биполярных схем могли быть единственной абсолютной реальностью, еще сохранились остатки разума. На протяжении восьмисот лет этот компьютерный монстр удерживал в практически неограниченных банках памяти свою чуждую человеку логику и продержал бы ее, невостребованную, еще столько же, если бы в город не заявился Роланд со своими друзьями; несмотря на продолжительное бездействие этот mentis non corpus – бестелесный разум – продолжал мыслить, становясь все безумнее с каждым годом; и даже в периоды «спячек» он видел сны, если так можно сказать, но по мере того, как сдвигался мир, эти сны становились все более странными и аномальными. И вот теперь, пусть даже за столько веков те удивительные машины, посредством которых питалась энергия Лучей, и потеряли былую мощь, этот безумный нечеловеческий разум проснулся в чертогах руин и начал готовиться к очередной прогулке – конечно, бестелесной, как и положено призраку, – по коридорам мертвых.