Стреломант 3

— Лежу.

— А чего лежишь? Тебя там ждут?

Я недоверчиво покосился на него:

— Кто меня там ждет?

— Так этот… — Драйз нервно оглянулся. — Отец же.

Глава 11

Я нахмурился:

— Ты ничего не перепутал?

Драйз пожал плечами, или, вернее сказать, наметил это движение — с его фигурой и не поймешь толком, пожал он плечами или это от случайного дуновения ветра складки жира колыхнулись:

— Ну, я точно ничего не перепутал. Так и сказал, что он отец Сержа Колесникова. Ты — единственный первокурсник с таким именем, так что как ни крути, а он к тебе. Разве что он сам что-то перепутал, например — хе-хе, — имя собственного ребенка. Знавал я таких отцов, которые даже имени и возраста собственного ребенка не знали, все в работе да в работе… Впрочем, Серж ты тоже всего один в общежитии, так что вероятность путаницы становится совсем уж смешной.

— Ладно, я понял. — поспешил я прервать Драйза, пока он не разогнал каток своей мысли до скорости, на которой его уже не остановить. — Отец так отец. Ко мне, так ко мне. Сейчас подойду.

Драйз кивнул, развернулся и ушел.

Я сунул ноги в ботинки и присел, зашнуровываясь. Шнуровался я не торопясь, чтобы было время подумать.

Интересно, кто бы это мог быть? Может, кто-то из Висла или Беловых? Кир, например, или Ричард? Но на хрена я им уперся? У них что, не к кому тут приехать? Да, предположим, Чел в академии сейчас на правах преподавателя, а не студента, но у любого Белова все равно будет больше причин приехать к ней, чем ко мне.

И уж тем более, они не будут выдавать себя за моего отца — зачем им это? Они все прекрасно знают, что мои отношения с папаней далеки от идеальных настолько, насколько это вообще возможно, и попытки даже в шутку выдать себя за него вызовут во мне лишь агрессию и настороженность, причем — заведомую.

Так кто же это может быть?

Реальность оказалась намного более невероятной, чем все мои невероятные домыслы и догадки.

И одновременно — намного более прозаической.

Это на самом деле был мой отец.

Ну, то есть, биологический отец моего тела. Себастьян Ратко собственной персоной.

Он был одет точно так же, как был одет в нашу первую встречу в ресторане гостиницы — все в тот же серый костюм и темные очки. Не удивлюсь, если он так оделся специально для того, чтобы я с первой же секунды понял, кто передо мной. Ассоциации — страшная вещь, особенно, если они неприятные. Надень он костюм банально другого цвета, и я бы потратил немало времени на то, чтобы понять, кто же этот человек с едва знакомыми мне чертами лица, вернее, той их частью, что не скрывалась под темными очками. И понимание ко мне вряд ли пришло бы раньше, чем я увидел вылезающий из-под темного стекла шрам через отсутствующий глаз.

Однако он хотел, чтобы я узнал его издалека. И он своей цели добился — я поймал себя на том, что непроизвольно замедлил шаг и бросил несколько быстрых взглядов по сторонам, сканируя пространство на предмет возможных опасностей.

Как ни странно, ничего подозрительного я не обнаружил. Мой папаша стоял посреди холла, скрестив руки на груди и сверлил меня взглядом, который я чувствовал даже через его темные очки. Вокруг него не было ничего, что привлекло бы мое внимание, при нем не было никакого оружия, ни явного, ни скрытого, которое выдали бы только неправильно, неестественно лежащие складки одежды.

Впрочем, что ему оружие, если он сам — оружие…

На всякий случай я осмотрел коридор еще раз и даже попытался сделать это, призвав на помощь свою прану — так, как делал это во время тренировки с Аминой. Тогда я видел ее прану и ее взаимодействие с моей, возможно, это поможет мне и сейчас. Если Себастьян, вопреки тому, что он якобы не может меня безнаказанно убить, соорудил какую-то ловушку, то, может, я смогу ее увидеть?

Нет, ничего. Никаких ловушек, ничего подозрительного. Даже двух оставшихся в живых братьев не было видно — ни в холле общежития, ни за его стеклянными дверями. Неужели Себастьян в самом деле явился сюда без своей обычной команды поддержки? Без нее он ничего не способен мне сделать, он скован договором.

Или он действительно настолько отчаялся, что готов переступить даже через него?

Ради подстраховки я перегнал часть праны в левую руку, чтобы не тратить на это время в случае нападения. Да, это доли секунды, но я не намеревался давать папаше фору даже в эти доли секунды.

Он это заметил. Как только я сгустил фиолетовый дым в левой руке, он криво и нервно усмехнулся:

— Это лишнее. Ты же прекрасно знаешь, что я не могу причинить тебе вреда. Ни за что не поверю, что Висла тебе не рассказали об этом.

— Тем не менее, ты отчаянно пытался. — ответил я, останавливаясь в трех метрах от Себастьяна и нагло глядя ему в глаза. — Много раз.

— Всего два.

— Лично ты — да, всего два. — кивнул я. — Но были же еще и твои спиногрызы, те, которые, мои братья. Да, «были» — хорошее слово, правильно описывающее ситуацию.

Давай, съешь это. Посмотрим на твою реакцию, насколько тебе на самом деле важны твои дети.

— Не приплетай их. — Себастьян поморщился. — Мальчишки хотели выслужиться передо мной, не более. Лично я их никуда не посылал, и ни на что не провоцировал.

— Да ты что? — я усмехнулся. — Вот прямо сами решили попытаться меня у…

— Пойдем прогуляемся. — внезапно перебил меня Себастьян.

— Чего? — не понял я. — Это еще зачем?

— Тут много лишних ушей. — Себастьян поморщился. — А нам действительно нужно поговорить.

— Как отцу с сыном? — хохотнул я.

— Скорее как поезду и сидящему на путях голубю. — усмехнулся в ответ Себастьян. — У которого всего ничего выборов — улететь и освободить путь или быть сбитым.

— О, как. — я вскинул брови в привторном удивлении. — Ну, раз так, то пойдем.

Себастьян тут же развернулся на месте, открыл дверь и вышел. Я пошел следом за ним, не торопясь освбождать руку от праны и держа между нами все ту же дистанцию в три метра.

— Кстати, о голубях. — сказал я, нагнав Себастьяна и двигаясь рядом. — А ты не забыл, что есть еще третий вариант? Я слыхал, что птицы подкладывают под колеса поездам камешки и пускают их под откос.

— Чушь. — фыркнул Себастьян. — Что тысячетонному поезду какой-то мелкий камушек?

— Обычный камешек — определенно, ничего. — я пожал плечами. — А вот если его зарядить реадизом…

— Ох… Ты что, считаешь, что, попав в академию, автоматически стал пупом Земли? Что теперь ты — неприкасаемая личность, что ты в безопасности, что тебя спрятали за броневым стеклом и теперь ты оттуда можешь безопасно тявкать, не боясь, что тебя за это щелкнут по носу? Да, у тебя обнаружились задатки дара, но именно это и стало причиной нашего с тобой конфликта.

— Твоего со мной. — уточнил я. — У меня к тебе изначально не было никаких претензий, да я вообще не подозревал о твоем существовании.