Стреломант. Дилогия

Да, "странно" – это, наверное, лучшее описание. Мне не было больно, мне не было плохо. Из физических проявлениях у меня разве что не было сил, и я не мог даже рукой пошевелить. Возможно, это было следствием как раз того, что я вроде как и не присутствовал в собственном теле в полной мере… А, возможно, я просто нахожусь в состоянии воспаленного бреда и все это мне лишь кажется, а на самом деле я давно отключился и сейчас лишь беззвучно шевелю губами в куче тряпья, пока Ника, ежеминутно оглядываясь, гонит АГАТ куда-то… Куда-то, где мне смогут помочь.

Надеюсь, она додумается выехать к рельсам и ехать вдоль них…

Прошло, наверное, часа три. Легче мне не становилось. Тяжелее – тоже. Ника несколько раз останавливалась, подходила ко мне и проверяла мое состояние. Дважды пыталась поить, один ра- даже успешно. На второй вода попала не в то горло и я чуть не задохнулся.

Сил не было даже на то, чтобы нормально глотать.

Не знаю, сколько времени мы ехали по итогу, но внезапно наполнил неприятный треск и гул. Потом раздался короткий тонкий писк, и кто-то заговорил:

– Неизвестный транспорт, говорит Бархангельск, назовите себя.

Я повернул голову, глядя на Нику. Она несколько секунд бегала взглядом по приборной панели АГАТа, потом просияла, схватила что-то округлое, с витым проводом, тянущимся внутрь панели, и поднесла ко рту:

– Говорит Ника Висла, я пилотирую АГАТ, вернее, то что от него осталось, на борту есть раненый, требуется помощь, прошу принять транспорт в город!

Четко, коротко, конкретно. Будто солдат в армии отрапортовал. Интересно, откуда у нее понимание того, как коротко и ясно, по-военному, излагать ситуацию?

Пискнуло снова, и тот же голос, только уже более озадаченный, произнес:

– Повторите запрос. Вы сказали "АГАТ"?

– Да, да, АГАТ! – с жаром ответила Ника. – Я понимаю, звучит дико, но мы правда его нашли!

– Тресса… Висла? Да, тресса Висла… Мы готовы вас принять на южном шлюзе. Продолжайте движение вдоль линии железной дороги, мы примем вас через железнодорожные ворота.

– Принято, Бархангельск! – радостно выдохнула Ника, и кинула коробочку обратно на приборную панель. – Серж, мы добрались! Мы добрались до города! Ты только держись, сейчас тебе помогут!

Помощь это хорошо. Помощь это просто прекрасно. Надеюсь, пока они будут помогать мне, они не будут доставать Нику вопросами. А если и будут – надеюсь, у нее хватит ума не отвечать на них без меня. Или хотя бы не отвечать сейчас, когда она на эмоциях и все ее мысли сосредоточены на том, чтобы помочь мне. В таком состоянии она легко и не задумываясь ответит на все вопросы, что ей зададут, лишь бы ее оставили в покое.

А ведь сначала стоило бы ккак следует подумать, на какие из этих вопросов вообще следует давать ответы. И если давать – то какие?

– Ни… ка… – прошептал я, даже не надеясь, что она услышит. Конечно, она не услышала. Даже не обернулась.

Тогда я нашарил что-то мягкое, но увесистое в той куче, в которой лежал, напряг руку, потратив все свои остатки сил, швырнул это что-то в сторону водительского сиденья.

Это оказался рюкзак, набитый одеждой и чем-то еще, что сыпалось из него, пока он летел до места назначения. Но главное – он выполнил свою задачу, и привлек внимание Ники. Она снова остановила АГАТ и подбежала ко мне:

– Что такое? Тебе плохо? Держись, мы уже почти в городе!

– Тихо… – попросил я, дождавшись перерыва в беспокойном щебетании Ники. – Вопросы… Не отвечай… Без меня.

– Что? Какие вопросы? – недоуменно моргнула Ника.

– Любые… – прошептал я. – Не отвечай… Без меня… Скажи… Что тебе тоже… Плохо…

– Что? Зачем?!

– Выполняй… – выдохнул я, и наконец полностью отключился.

Когда я пришел в себя, АГАТа вокруг уже не было. Вокруг была уже знакомая мне больничная палата – ох, повидал я их в этом мире, как родной уже этот интерьер.

К счастью, я здесь не задержусь, это точно. Не знаю, сколько времени прошло, но сейчас я себя ощущал бодрым, здоровым и полным сил. Хоть пешком в академию беги! Ну, или еще оидн АГАТ откапывай иди.

Повертев головой по сторонам, я нашел на столике рядом милый колокольчик с длинной деревянной ручкой. Позвонил в него и стал терепливо ждать, что произойдет.

Спустя полминуты дверь открылась, и внутрь вошла немолодая женщина в синем халате и такой же синей шапочке.

– Доброе утро. – поприветствовала она меня. – Как самочувствие?

– Как у быка. – хмыкнул я. – Что со мной было?

– Сильное праноистощение, начавшееся расщепление праны. Ничего критического, в общем, капельница с раствором амикса – и вы на ногах. – улыбнулась женщина.

– Прекрасно, можно идти? – обрадовался я.

– Не так быстро.

Это сказал уже кто-то другой. Во-первых, голос шел от двери, во-вторых, он был мужской.

Ну вот, не получилось свалить раньше, чем меня взяли в оборот. Впрочем, надеяться на это было бы глупо – скорее всего, он караулил прямо под дверью.

Мужчина вышел на свет. Он был одет в строгий серый деловой костюм с темно-синим галстуком, на переносице сидели очки в толстой, тоже темно-синей, оправе.

– Майор Суджук. – он показал раскрытой ладонью на какой-то значок на лацкане пиджака. – Если вы пришли в себя, я хотел бы задать вам пару вопросов… По поводу произошедшего. Говоря вернее, вам обоим, потому что тресса Висла отказалась отвечать на вопросы, пока вы не придете в себя. Боялась, что иначе вам не окажут помощь… почему-то.

Унмница Ника. Значит, она не только услышала, но и поняла, что я ей сказал. Не только поняла, но еще и приняла к сведению. Не знаю, дошла до нее вся щекотливость ситуации, или она просто приняла мои слова на веру, но главное – она не стала разговаривать с ними без меня. И это хорошо. Не думаю, что холеная аристократка, пусть и с замашками бравого солдата, знает методики развязывания языка, и способна их распознать и противостоять.

– Хорошо. – легко согласился я. – Мне бы только одеться, и я весь ваш.