Стрелы Геркулеса

Что касается солдат Дионисия, то к ночи их жажда крови, боли и смерти была удовлетворена. Они спокойно присоединились к своим отрядом, отмыли в заливе кровь и грязь, вычистили и сложили оружие. Кто-то напился и горланил песни, кто-то играл в кости на захваченную добычу, а кто-то спал, как усталое животное, завернувшись в плащ. Многие собрались у лагерных костров, слушая истории и песни, будто добропорядочные миролюбивые граждане, которым в жизни не доводилось распять пленника.

А тем временем в поверженной и изрядно порушенной Мотии шел торг: пленника за пленником предлагали работорговцам.

Часовые прокричали о конце первой вахты. Зопирион шел вдоль длинного ряда крестов, выделявшихся на фоне звездного неба, и в который раз задавался вопросом: а правильно ли он поступил. У него было не больше иллюзий о смерти, чем у большинства людей его жестокого времени. Он знал, что кровавая бойня, свидетелем которой он явился, была полной противоположностью учению Пифагора. Но что он мог сделать для предотвращения резни либо во избежание личного присутствия? Если бы он последовал совету Архита и отказался от предложенного Дионисием назначения, то было бы убито еще большее число финикийцев: он был единственным из полководцев Дионисия, кто мог передать приказ о спасении в греческих храмах на финикийском языке.

В сущности, что еще мог сделать Дионисий? Лиши солдат зрелища массового убийства, и они самовольно уничтожили бы еще большее количество пленных. По правде говоря, мученики, висящие на длинном ряду крестов были наемными солдатами, и такой конец — нормальное завершение их профессиональной карьеры. И более того, думал Зопирион, его как наемного воина, в конце пути может ждать такая же участь. Вздрогнув, он завернулся в плащ и повернул к своей палатке.

Панорм

Дионисий построил армию на равнине за мысом Племирион к западу от Сиракуз. Несмотря на потери в сражениях, возвращение союзных сицилийских войск в родные полисы [63] и оставленные во взятых городах контингенты войск, под его знаменами оставалось около пятидесяти тысяч человек. Один дивизион составляли жители Сиракуз, другой — наемники различных народностей. Они стояли длинными ровными рядами, и солнце играло на наконечниках копий, ветер раздувал на шлемах плюмажи из конского волоса.

63

Полис — древнегреческий город-государство.

Дионисий произвел смотр своих солдат, выразил им слова благодарности — кратко: он прекрасно понимал, что солдаты истосковались по дому — и приказал жителям Сиракуз сложить оружие. Оружие оставляли с громким лязгом. Многие складывали связки копий и щиты на телеги. Зопирион верхом на лошади стоял чуть позади Дионисия.

— Почему они складывают оружие, когда до Сиракуз еще так далеко? — шепотом спросил он у пожилого полководца.

Офицер фыркнул.

— Иногда, мой мальчик, твой ясный ум не заметен. Повсюду полно предателей, недовольных или агитаторов. Интересно, а чего можно ждать от нескольких тысяч человек, входящих в город с оружием в руках?

— Ох.

Получив разрешение, Зопирион побежал домой, полный страха, Коринна все-таки уехала в Мессану. Однако она была дома и встретила его с распростертыми объятиями, как будто они и не ссорились. После радостной встречи, когда Коринна и Херон повисли у Зопириона на шее, наперебой задавая вопросы, юноша обратился к приемному сыну.

— Херон, не хочешь до обеда поиграть на улице?

— А ты поиграешь со мной, Зопирион?

— Не сегодня. Мне нужно кое-что обсудить с твоей мамой.

— Тогда я останусь с вами. Я так тебя люблю!

— И я тебя люблю, мой дорогой Херон. Но мне нужно побыть наедине с твоей мамой.

— Почему, папа?

— Не бери в голову. Взгляни, вот тебе новенькая маленький медный обол. Сходи на рынок и купи себе сладкой воды, игрушку или что захочешь. Только не возвращайся до заката.

— Нет, я хочу поиграть с тобой.

— Или ты уходишь, или садишься учить алфавит!

— У меня нет никакого желания сегодня учить алфавит.

— Тогда иди. И забери свою монетку.

Зимой запасы оружия постоянно росли, хотя и не так быстро, как раньше. Зопирион снова приступил к работе в Арсенале и позвал Сеговака, Архита и помощника Абдашарфа обсудить особенности новой конструкции катапульты.

— Если лебедку установить чуть дальше, ребятам будет проще работать с ней: не придется стукаться костяшками пальцев о раму, — сказал Сеговак.

— А эти растяжки толще, чем нужно. Можно сделать ее не такой тяжелой… — предложил Архит.

— Да понравится это господину Зопириону, но господин Профимион предложил увеличить дальность полета, укрепив лук сухожилием, как делают скифы…

Как и предсказывал Архит, Зопирион оказался включенным в круг близких друзей Дионисия. Однажды вечером он и Архит, как и остальные, проводили вечер за чашей лесбосского вина в андроне [64] дворца Дионисия под внимательными взглядами телохранителей тирана. Дамокл, тонкий и гибкий поэт, один из самых откровенных льстецов, превозносил достоинства и величие патрона, когда в комнату с письмом в руке вошел Дионисий.

Гости встали.

— Наконец, друзья мои, я получил из Неаполя письмо от Лифодема. Несомненно, оно касается закупок зерна для следующей кампании.

64

Андрон — мужская половина дома.

— Хвала богам, о, Дионисий, это превосходно! — выкрикнул Дамокл.

Дионисий взглянул на поэта и озадаченно сдвинул брови.

— Если я еще не открывал письма, откуда же тебе известно, плохие там новости или хорошие?

Это замечание никоим образом не вывело Дамокла из равновесия.

— Клянусь богами, Дионисий, какой великолепный упрек! У тебя на все готов ответ! Скорость мысли, свойственная богам, и прекрасно подвешенный язык — несомненно, ты самый выдающийся, удачливый и счастливейший из смертных! Если, конечно, ты на самом деле смертен.

— Спроси это у кирасы, которую я ношу, — ответил Дионисий. — Боюсь, утверждение о моем бессмертии можно проверить. Что касается счастья, почему бы тебе не поменяться со мной местами?

— Ох, нет, господин! — возопил Дамокл. — Неужели смертный решится занять место бога? Человек не может забраться на небо или жениться на Афродите. Мое собственное ничтожество только подтверждает абсурдность — нет, нечестивость — подобных идей.

— Когда-нибудь тебе придется ощутить все радости моего положения — сказал Дионисий. — Тогда возможно, ты перестанешь болтать о моем неописуемом счастье. Как продвигается работа над новой моделью катапульты, Зопирион?