Стреляющие руины

– Это ты зря... – заметил Локматов. – А если место встречи обговорено заранее?

– Нет... Бессарион сказал, что с дороги надо будет свернуть налево, но к селу не ехать. Там его пост стоит, он и сам недалеко. Спросил, когда будем. Я сказал, что собираемся заглянуть к соседям. Там с российскими миротворцами еще воюют, потом двинем.

– Не нравится мне этот разговор... – глядя в землю, заметил Ведьмин. – Он уже звонил раньше и ничем не интересовался. А тут вдруг проснулся... Теперь следует ждать звонка мистера Леви. Бессарион, наверняка, собирал информацию по его просьбе.

Но подполковник Леви пока не звонил, а события начали уже развиваться – сверху хорошо было видно, что осетинские ополченцы начали выдвигаться на позицию для прорыва и вскоре их могли увидеть на грузинских позициях. Но только тогда, когда они покинут овраг, по которому приближались к линии огня. Одновременно среагировали и российские миротворцы, усилив перестрелку как раз с того фланга, где подходили осетины, и отвлекая внимание на себя. С российских позиций, в отличие от более высоких грузинских, невозможно было заметить подход соседей. Связи между отрядами не было. Значит, майор Добровольский просчитал время подхода правильно и поторапливает прорыв, помогая ему в меру своих сил.

Согласно плану, сначала должны подойти вплотную пешие ряды и занять позицию, потом на высокой скорости со стороны должны идти две боевых машины пехоты. Причем первая из них грузинская, с грузинским гербом на башне, что должно ввести грузинское кольцо окружения в заблуждение. Только при приближении БМП на критическое расстояние осетины должны пойти в атаку и выйти на саму линию окружения одновременно с техникой. Но атака начнется лишь после удара группы подполковника Ведьмина. Таким образом, определить время начала атаки предстояло именно Василь Василичу, как и осуществлять командование поддержкой прорыва, и потому он не хотел, чтобы в это время раздался звонок подполковника Леви. Во-первых, он не должен слышать звуков боя, а, во-вторых, чтобы просто не отвлекал и не мешал руководить огневой поддержкой прорывающихся осетин.

Но выбирать не приходилось. Вовремя Ицхак Леви не позвонил. Должно быть, получив сообщение от капитана Бессариона решил взять паузу и подумать. Только над чем думать? Со стороны группы Ведьмина прокола, кажется, не было. Думать, это, значит, проявлять недоверие. Как вариант можно рассматривать ситуацию, когда к подполковнику Леви пришла информация со стороны. Не откровенная, не стопроцентная, иначе он просто не стал бы Бессариона просить позвонить Автандилу. Информация, требующая проверки. И Леви решил проверить. Удовлетворен он или нет ситуацией, угадать невозможно, да не стоит ломать себе голову в момент, когда две боевые машины пехоты уже начали поднимать пыль чуть в стороне от основного театра военных действий. Но приближались довольно быстро. И даже возникло опасение, что за облаками пыли грузины не смогут увидеть на башне свой герб. По крайней мере, Василь Василичу даже в сильный бинокль его видно не было.

– Волына, я – Гранит! Как себя отцы-командиры ведут?

– Биноклями вооружились. Куда смотрят, не вижу. Стоит испортить им зрелище?

– Не торопись. Я дам команду, которую ты услышишь. Начинаешь вместе с нами...

Ведьмин прикинул, сколько осталось до окопов, заметил, как разворачивают грузины гранатометы навстречу БМП, и вычислил момент, когда должны сойтись все силы вместе. Пора было готовиться.

– Разобрали цели. В первую очередь накрывать их гранатометчиков. После залпа первые номера перезаряжают гранатометы, вторые работают автоматическим оружием. Базилио, смотри в прицел. На тебе охота за гранатометчиками, которые уцелеют...

Минуту длилась напряженная тишина.

– Приготовились...

Василь Василич считал метры и секунды.

– Огонь!

Сам он стрелял из автомата, но уже и цель почти не видел, потому что одновременный взрыв в окопах и рядом с ними шести фугасно-осколочных зарядов РПГ-7 был равноценен взрыву снаряда от тяжелого артиллерийского орудия и поднял сразу столько пыли и всего, что мог поднять и разорвать, что видимости не было, практически, никакой. Но стрелять можно было и в эту пыль, в это облако, потому что память запечатлела не хуже фотографии, где располагался окоп, какую он имел конфигурацию и в каком месте грузинские бойцы сидели наиболее плотно. А уж крупнокалиберный пулемет довершал дело...

Атака была настолько неожиданной, что в других окопах не сразу среагировали, но разобраться с тем, откуда стреляют, было несложно, потому что со своей позиции русские миротворцы достать гранатометами грузинский окоп никак не могли, его могли достать только с одного места в окружности, и уже через минуту пули стали взбивать фонтанчики пыли в невысоком бруствере. Но долго этот обстрел продолжаться не мог, потому что одновременно начали стрелять и легкие пушки боевых машин пехоты, и вырвавшиеся из оврага осетинские добровольцы, и бойцы российского поста, правильно среагировавшие, и пытающиеся подавить огнем уже не левый грузинский фланг, который и без того был практически подавлен, а центр, откуда пытались обстреливать холм. И обстрел сразу прекратился, что позволило группе дать еще два поочередных залпа, каждый из трех гранатометов, по той же линии окружения. Таким образом, на этом участке грузины уже едва ли смогли бы выдержать удар прорывающихся, тем более что с ближней дистанции вступили в разговор и пулеметы БМП.

– Гранит, я – Волына...

– Что у тебя?

– Из шести человек трое старших израсходовались, один, похоже, в большом чине. Фуражка у него уж очень красивая. Лампасов вот только не видел – ноги в окопе. Но он такого нагоняя остальным давал, что не иначе – генералиссимус! Я его точно под фуражку... Остальные спрятались. Караулю, когда высунутся, но они имеют возможность уползти из зоны видимости по окопу. На всякий случай я разбил аппарат полевой связи. Теперь на фланги позвонить нельзя...

– Понял, карауль правый фланг. Они сами должны сообразить, и выдвинуться.

– Караулю.

И в это время прозвучал вызов по спутниковой трубке. Василь Василич посмотрел на определитель. Звонил подполковник Ицхак Леви.

Звуки боя мешали разговору. Но всегда можно сказать, что группа Автандила рядом с русским постом и там идет бой.

– Мистер подполковник... – опять нещадно коверкая английские слова, сказал Ведьмин.

Ицхак Леви громко и демонстративно прокашлялся в свою трубку. Ведьмин замолчал. Понимая, что это какой-то знак.

– Вы, товарищ подполковник, в самом деле так плохо говорите по-английски или просто играете? Если можете, то говорите нормально, чтобы мне проще было понять. Я хочу поздороваться с вами. Кажется, вас зовут Василий Васильевич? Если можно, я буду вас звать просто Василий. Мне так легче...

Ведьмин чуть дар речи не потерял. Но ненадолго.

– Если вам так удобнее, то пожалуйста. Я буду звать вас Ицхак. Не возражаете?

– Договорились.

2

Еще на подходах к кабинету Ицхака Леви остановил старший лейтенант грузинской разведки, один из сотрудников отдела, руководимого Арчилом Нугзаровичем.

– Извините, господин подполковник. Ваш кабинет закрыт. Арчил Нукзарович дозвониться не мог и послал меня за вами...

– Я же сказал господину полковнику, что включусь в вашу работу только после окончания своей. Я сам с ним свяжусь. Пока я своей сильно занят.

– У нас есть сообщение, которое касается непосредственно вашей работы, кажется...