Стремление к героизму будет вознаграждено

Сам Линур по большей части стоял в сторонке, лишь создавая иллюзию деятельности в бою и ожидая подходящего момента для реализации задуманного, который совсем скоро ему подвернулся.

Харр бился отчаянно, прикладывая максимум усилий, чтобы выйти из воды пусть не сухим, но хотя бы живым, и отчасти в этом преуспевал: несмотря на рассекший плоть на его предплечье вражеский клинок, только что он нанес владельцу последнего смертельный удар, проткнув тело мужчины насквозь через мечевидный отросток и тем самым сократил количество своих противников до трех.

Осознав, что лучшей возможности уже не будет, юноша решился действовать. Использовав ману, левой рукой он запустил им уже излюбленный кинжал в полет. Оружие направилось прямиком в сторону скрывающего лицо человека и беспрепятственно пробило тому глотку — алая кровь из разрезанной артерии начала хлестать во все стороны под аккомпанемент захлебывающегося в собственной юшке сообщника Лира. Его же клеврет, последний из выживших, не успел и опомниться, как Албус пробил грудную клетку того, пронзая сердце.

Когда на земле остались лежать три трупа, Харраф посмотрел на Линура тяжелым, непонимающим взглядом, одновременно с этим пытаясь отдышаться. Он не отводил своих кариев глаз, не моргал и даже не шевелился до тех пор, пока вдруг не поднял голову вверх, открыв рот и закричав нечеловеческим голосом. Из его пасти показался принявший свой истинный облик длинный язык, схожий с принадлежащим рептилиям органом, а на шее выскочила грубая чешуя. Подав сигнал ошивающимся по окрестностям мутантам, Фауд более не стал ждать и побежал прочь из замка, прихрамывая на одну ногу. Лир со смешанными чувствами внутри покинул место схватки столь же быстро, в срочном порядке обдумывая, как ему лучше смешаться с уже направляющимися к источнику звуков аристократами и стражниками Медио.

Глава 12

Десятки людей бежали по тропинке из гравия, громко хрустя маленькими камешками под своими ногами и звеня мечами на поясах. Образовавшаяся толпа по большей части состояла из стражников, выполняющих свою работу и моментально отреагировавших на подозрительный шум на задворках сада при замке, а присоединившиеся к ним аристократы, пожелавшие первыми узнать подробности только что произошедшего инцидента, численно дополнили гвардию Медио.

Лир прятался в тени пожелтевших листьев, подбирая момент поудачней, чтобы слиться с группой взволнованных людей. Окровавленное лезвие меча он успел вытереть о маску, запрятав ее у себя под одеждой так далеко, что найти ткань можно будет только оставив Линура стоять нагишом — единственная улика, указывающая на его причастность к неудачному покушению на Харрафа, более не выдаст бастарда.

Юноша выскочил из кустов и припустил за толпой. Где-то в ее начале раздавались недовольные крики Яра, безостановочно ругающего своих подчиненных за халатность и грозящегося отнять у них все звания к едрене матери. Ярость в его голосе звучала столь натурально, что Лир на мгновение даже поверил, будто это вовсе не губернатор приложил свою руку к несовершенному убийству, а некто другой, однако поистине настоящие эмоции у Медио проявились в тот самый момент, когда он увидел удручающий результат самой схватки.

Ругаясь такими грязными словами и выражениями, что позавидовал бы и заядлый сапожник, хозяин замка сорвал маски с мертвых бояр-наемников, раскрывая их личности. Все они, само собой, оказались баронами — люди титулом ниже на турнир просто не допускались и находиться в одном ряду с претендентами не могли, а графы и выше не стали бы так рисковать своим положением.

— Где этот мерзавец?! — взревел Яр, когда понял, чьей окровавленной туши из нанятых им убийц не хватает.

Линур и не дернулся, как бы не осознавая, что речь идет именно про него.

Уже сразу после содеянного Лир знал, каковой будет реакция губернатора — о чем еще, кроме предательства парня, можно подумать, узнав о побеге Харрафа и обнаружения трупов? Тем не менее жалеть ему было не о чем: он сделал неразумный, но правильный выбор.

— Связать преступнику руки! — заметив среди голов бритого вороненка и указав на него пальцем, приказал раскрасневшийся Медио.

Аристократы расступились, чтобы храбрая стража смогла тут же переместиться за спину не сопротивляющегося Линура и стянуть ему запястья прочными веревками, полностью лишая того возможности применить любую из своих способностей. Юноша был спокоен, как удав, несмотря на десятки обращенных на него осуждающих пар глаз. Он пока не знал, как станет выбираться из сложившегося для него не лучшим образом положения и не закончит ли вовсе на шибенице по соседству с мутантами, однако по какой-то причине не страшился гнева Яра, стоя с высоко поднятой головой.

Без конца до Лира доносились возмущенные возгласы и угрозы от знакомых и товарищей убитых дворян, что напрасно предполагали, будто лежащие в крови тела только его рук дело. Должно быть, они сильно разочаруются, узнав истинные намерения своих друзей. О причастности Фауда к случившемуся пока знали лишь губернатор, сам бастард и, похоже, еще один человек — угрюмый мужчина с словно измазанной углем аккуратной прической, смотрящего на него своими черными глазами. Далекая от доброжелательности ухмылка не предвещала приятного разговора.

— С кем поведешься, Линур, от того и наберешься, да? У твоей ненастоящей семейки теперь изюминка такая, вонзать клинки в спины доверившимся им людям? В таком случае ты взаправду мог бы стать внебрачным сыном Ралафара, встав с ним на один уровень по подлости. — Страшно переигрывая, Килан по-дружески ударил собеседника кулаком в плечо. — Согласиться на убийство Харрафа, а затем предать заговорщиков, спасая его — вряд ли кто-то мог такое предвидеть. Я то считал, что вы с Рафом здесь ради помощи Даину, однако в итоге оба встали на сторону Основателей — коль уж и Либеро желают сместить Императора, то Реирагу однозначно пора бежать. Тем не менее я сделаю все, чтобы после государственного переворота вы не стали нашими союзниками, ибо это будет нанесение неприемлемого оскорбления моей семье.

Линур ранее не знавал изображенного на груди незнакомца герба, но догадывался, что питающий к нему ненавистью мужчина является причиной, по которой Ралафар его вообще привез на турнир. Поэтому юноша благоразумно решил не вскрывать никаких карт, а лишь попытаться усилить посеянное в голове Кила зерно сомнений, но не успел и открыть рта.

— Или вы попросту не справились с Харром, — поджал губы Килан, признав поспешность в своем умозаключение. — Тогда я надеюсь, что ты и Раф сгниете в темнице губернатора. В ином случае вас постигнет расправа от сторонников Харрафа. Уж я позабочусь о том, чтобы каждый из них узнал о посягательстве на жизнь князя.

— Может, мое мнение и не к месту, но Ралафар никогда бы не стал предавать своего ближнего ради выгоды. Он не тот человек, что способен на это, потому как у него, в отличие от многих, даже после бесконечных политических игр осталось при себе самое главное — совесть.

Большего уведенный гвардейцем Лир сказать не успел, оставив Килана с его мыслями наедине.

Темница была мрачной, куда более угнетающей разум узника, нежели та, что находилась при здании гвардии в Милкане. Сырость и тошнотворный запах привлекали не только множество жирных крыс, но и стали отличным рассадником противных личинок, надоедливых мух и плетущих свои ловушки по углам пауков. Линур сидел на полу, оперевшись на стенку, и держал скованные кандалами руки над собой, не в силах их опустить из-за короткой цепи. Магия была ему все также недоступна, ведь для ее использования необходимо иметь свободные руки — таково требование Системы. Бастарду ничего не оставалось, кроме как ждать гостей и готовиться очень много врать ради самоспасения.